Василий Головачев - Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость
– З–з–з–д–д–р–р–р–а–а–а–в–о–о–о… – выговорил он, рождая внутри гортани вибрации, разбежавшиеся по всему телу и восстанавливающие тонус организма.
Повторил дважды, с каждым разом всё увереннее.
Из головы убрался туман, зрение восстановилось почти полностью, боль в предплечье превратилась в гирю на руке, а из рук и шеи перетекла в пятки, стала терпимой.
В чёрной бездне головы воздушным шариком всплыло ещё одно воспоминание.
Когда он уже заканчивал институт, его пригласил к себе домой отец Александр, настоятель одного из московских православных храмов, пытавшийся заинтересовать молодого экстрасенса планами работы с молодёжью. Они долго беседовали о влиянии Церкви на прихожан, на людей, далёких от религии, на государство и мир вообще. Перешли на возможности, крывшиеся в особо одарённых монахах, и Ылтыын не удержался от вопроса:
– Батюшка, приходилось ли вам встречаться с нечистой силой?
Он ждал чего угодно, какого–то философского панегирика самому Богу или стоящим у Престола Его, и даже сказок о происках чертей, бесов и ведьм. Однако собеседник, будучи начитанным и образованным человеком, заведующим кафедрой восстановления христианских текстов в Институте Богословия, не собирался ни философствовать, ни витийствовать, ни отшучиваться, а просто сказал, тихо и спокойно:
– Каждый практикующий священник ежедневно сражается не на жизнь, а на смерть с исчадиями ада.
Он привёл много примеров беззаветного служения Господу в борьбе за души человеческие, в том числе и из своей жизни, а закончил словами:
– И тебе придётся сражаться, друг мой, причём сражаться не полемически, а с конкретными представителями тёмных сил. Храни тебя Господь!
Угадал ведь, шаман православный, пришлось–таки сыну эскимосского шамана воевать с носителями тьмы. И одержали они над ним победу, однако.
Ылтыын попытался приподнять голову, но не смог. Шея была прихвачена ремнем к лежаку, сдавливающим горло так, что воздух попадал в лёгкие тонкой струйкой.
Он напряг мышцы шеи, заставил их вибрировать и «дымить».
Ремень ослаб. Дышать стало легче.
Славно! Может, руки–ноги тоже удастся освободить?
Он занялся расшатыванием ремней на щиколотках и запястьях, но освободиться до конца не успел.
Что–то щёлкнуло, открылась невидимая дверь, в помещение, посреди которого стоял лежак с пленником, вошли три человека: двое мужчин и женщина.
– Очнулся, – сказал один из них по–английски, с седой бородкой, одетый в голубой халат.
Женщина, тоже в халате, с резким, грубым, мужским лицом подошла к лежаку, внимательно оглядела его, кивнула.
– Удивительно, но он действительно в сознании.
– Что вы ему вкололи? – поинтересовался второй мужчина, помоложе, с холёным лицом и ледяными глазами; одет он был в строгий чёрный костюм с галстуком.
– В последний раз фрустаминат натрия, – ответила женщина.
– Он должен был спать.
– Не спит, как видите.
– Не придётся колоть ещё раз, – сказал седобородый с улыбкой, показывая шприц в руке, – чтобы он очнулся.
– Вы меня слышите? – обратился ледяноглазый к пленнику на русском языке.
Ылтыын просканировал его и вместо головы увидел клубок серого тумана, пронизанного алыми сосудиками. Ни мысли, ни эмоции господина в чёрном прочитать было невозможно. Он был экстрасенсом, причём чёрным , каких сами американцы называли блэкзорами.
– Не притворяйтесь, господин Алтынов, – проговорил блэкзор невозмутимо, – вы меня видите и слышите. Честно говоря, вы меня приятно удивили. Далеко не каждый день приходится встречаться со столь мощными паранормами.
Ылтыын привычно «задёрнул шторки» защитной сферы, подумал: а вот фамилию мою тебе узнать не удалось. Что–то просочилось сквозь «шторки», когда он был без памяти, и экзекуторам удалось уловить его прозвище – Алтын. Поспешил господин блэкзор называть его фамилию, не всё ему подвластно.
Американец раздвинул узкие губы в брезгливой усмешке. Он посчитал, что поразил пленника.
– Надеетесь, что вас вытащат? Напрасно. Никто не знает, где вы находитесь, да и база эта охраняется исключительно надёжно. Будете говорить?
Ылтыын продолжал, не мигая, смотреть на посетителя камеры в чёрном.
– Могу предложить укол альфатропина, – сказал медик в голубом халате по–английски.
– Вы уже делали ему несколько инъекций, а толку мало, – сухо ответил блэкзор. Звали его Арчибальдом.
– К вечеру привезут мыслескан, – сказала женщина. – Запустим в голову этому придурку нанитов и всё узнаем.
Гость в чёрном покачал головой.
– Он действительно сильный экстрасенс, раз выдержал все химические атаки и электрошокеры. Даже сейчас, в состоянии фрустрации, он неплохо защищается.
– Разрешите применить «болевик»?
– Он загнётся. Чем сильнее воля перципиента, там сильнее воздействие излучения. – Мужчина в чёрном подумал. – А впрочем, почему бы и нет? Если не удастся разговорить его традиционными способами, попробуем групповой брейнсторминг, а потом испытаем «болевик».
Седобородый приблизил своё лицо к лицу пленника.
– Вы понимаете, что умрёте или в лучшем случае станете идиотом?
Ылтыын молчал.
– Русика сволотш! – прошипела женщина, так же наклоняясь к лежащему. – Всё равно заговоришь, рано или поздно!
Ылтыын наотмашь хлестнул её по лицу мысленно–волевым «джебом», и женщина отшатнулась, бледнея.
Блэкзор засмеялся.
– Хорош экземпляр, не правда ли? Надо перевезти его в наш пенсильванский военный госпиталь для исследований. Хотелось бы выяснить, как русские готовят таких разведчиков, с помощью каких методик.
– Если он выживет.
– Посмотрим.
Женщина, сжав зубы в кроваво–красную полоску, одарила пленника угрожающим взглядом, вышла первой.
Седой медик, также получивший ментальную «оплеуху», покачал головой:
– Вы роете себе могилу, милейший. К вечеру прибудет мыслескан, а утром соберутся нужные для формирования пси–манипулятора люди. Вы всё равно расскажете о своих хозяевах всё, но останетесь идиотом.
Ылтыын не ответил.
Посетители вышли.
Из коридора донеслись затихающие голоса:
– Крепкий орешек.
– Ничего, и не таких кололи…
Ылтыын застонал, понимая, что шансов спастись у него нет. Но и идиотом становиться не хотелось.
Он приказал себе расслабиться и успокоиться. Его собирались «расколоть» как орех, вывернуть психику наизнанку и овладеть сознанием. Уберечь себя от энергетического нападения он не мог, мог только сопротивляться на том уровне, которого достиг. А для этого надо было сначала заставить себя ничего не бояться. И не злиться. Страх и гнев за секунды разрушают биополевую защиту человека, что и мешает ему противостоять магии и колдовству, а также сущностям из тонкого мира и озлобленной толпе.
Да, все эти приёмы представляли собой банальные истины, известные людям на протяжении всей истории человечества. Но много ли вы знаете не банальных способов защиты от магических или экстраэнергетических атак?
Ылтыын закрыл глаза, сосредоточился на энергетических узлах, так называемых чакрах.
Главными признаками поражения человека биоэнергетическим «оружием» являлись апатия, нежелание сопротивляться слабости, потеря интереса к жизни, пессимизм и лень на фоне ничем не оправданной гордыни. То есть депрессия и синдром хронической усталости. С этим можно было бороться, и Ылтыын знал – как. Сдаваться он не умел. Не любя себя как совершенное творение Света, не задумываясь об ответственности за сохранение своего духовного и физического уровня, отвергая помощь тех, кто может её оказать, невозможно «возлюбить ближнего, как самого себя». Невозможно даже набраться сил, чтобы дать отпор накопленному человечеством негативу и обрести – пусть не счастье, о котором так много болтают фарисеи, но хотя бы – уверенность в себе.
Кровь по жилам заструилась веселее.
«Жаба» перестала сидеть на груди и душить.
Помощь, – вцепился он в удивительно красивое слово. Неужели не найдётся тот, кто может помочь? Ведь в центре знают, что он захвачен. Неужели не помогут?
Ылтыын усилием воли «вышел из тела», поднялся над собой, чувствуя внезапно обретённую лёгкость и свободу, просочился сквозь потолок помещения, сквозь толщу скал, взлетел над сопкой и над всем островом, хотя видел его иначе, не глазами, как большую пористую лепёшку, плывущую по морю.
Кто–то посмотрел на него со стороны, удивлённо и озадаченно.
Ылтыын встрепенулся, повернул к нему «локатор» экстрасенсорики, пытаясь разглядеть цвет ауры человека. Понял, что тот не несёт вуали злобы и ненависти.
«Помоги!»
Ещё один взгляд, несущий ошеломление, недоверие и сомнения.
