Билл Болдуин - Галактический конвой
Четыре мощных генератора взвыли от чудовищной перегрузки, когда Урсис, сорвав предохранители, переключил всю энергию в их силовые камеры. Но чем больше генератор, тем больше времени требуется ему на раскрутку… корпус «Непокорного» трепетал как осиновый лист, треща всеми своими сочленениями. Краем глаза Брим видел стремительно приближающуюся морскую поверхность. Вот-вот корма коснется воды…
— ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ! СРОЧНЫЙ ПОДЪЕМ! ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ!..
Огромная волна с оглушительным грохотом, перекрывающим даже рев перегруженных генераторов, ударила крейсер в корму, чуть не положив его вверх днищем, словно простую шлюпку. С сердцем, ушедшим в пятки, Брим смотрел, как на гиперэкранах темной массой возник горизонт, но тут тяга генераторов одолела наконец инерцию крейсера, и «Непокорный», подобно древней химической ракете, начал неохотно подниматься вертикально вверх.
— Умница! — возбужденно вскричал Колхаун. — Вот умница!
Ирал за иралом «Непокорный» с усилием отодвигался от штормового океана. Порывы ветра продолжали сотрясать корабль, но на текущий момент он находился в относительной безопасности…
— Эй, Ник! — с трудом перекрикивая рев генераторов, позвал Брим. — Что у тебя с подъемными? Нам нужно или садиться, или уходить обратно в космос.
— Еще чуть-чуть, Вилф, — отозвался Урсис. Корабль сотрясался и раскачивался в непривычном положении. — Запускаю левый, — сообщил он скорее сам себе, и его шестипалая лапа уверенно легла на пульт. Внезапно к рыку ходовых генераторов присоединилось высокое завывание одного из подъемных. — Можешь переводить корабль в горизонтальный полет, — торжествующе проревел медведь, — а мы пока поработаем с правым.
Спустя пару циклов Брим вел «Непокорный» на ровном киле сквозь облака так, словно ничего особенного не случилось — если не считать царившее на мостике настороженное молчание. За исключением гудения генераторов единственный шум исходил от Коллингсвуд и Колхауна, лихорадочно связывавшихся со всеми постами.
Наконец плеча Брима коснулась чья-то рука.
— Отлично сработано, Вилф, — услышал он голос Коллингсвуд. — Мы вышли из этого почти без внутренних повреждений. Увы, — ее голос задрожал от гнева, — похоже, наш «Непокорный» еще уязвим для энергетических разрядов. Брим кивнул:
— Похоже на то, капитан.
— Кормовой волновод. Ник?
— Я не совсем уверен, — негромко ответил Урсис. — После истории во время спуска над ним поработали. Но так или иначе, это связано с ним, или я ничего не смыслю в гравитехнике.
— Во что я ни за что не поверю, — подытожила Коллингсвуд. — На этот раз строителям придется сделать все как надо, иначе мы просто не примем «Непокорный» как боевое судно. Я не считаю себя трусихой, но и самоубийцей тоже не буду.
— Борту це-эль девятьсот двадцать один: видите посадочный вектор два пять?
— Борт це-эль девятьсот двадцать один. Наверное, увидим, как только выйдем из полосы дождя, — ответил Брим. — Ага… да, видим. — В серой мгле далеко впереди вспыхнул алый огонь. Внезапный порыв ветра отклонил корабль влево, и красное пятно распалось на ряд горизонтальных полос. Брим взял правее, и линии сделались вертикальными. Легкий поворот влево, и полосы вновь слились.
— Борту це-эль девятьсот двадцать один: судя по показаниям наших приборов, у вас возникли какие-то трудности, — послышался из динамиков женский голос. Он немного напоминал голос Марго, но Брим решил, что ему все-таки не хватает безупречной выразительности.
— Борт це-эль девятьсот двадцать один, мы контролируем ситуацию, находимся на посадочной прямой.
— Благодарю вас, сэр.
По левому борту возник и замелькал на залитых дождем гиперэкранах лес кранов судостроительного комплекса. Брим бросил беглый взгляд на пол у себя под ногами. Он был усеян всякой мелочью, которую люди обычно держат рядом со своими пультами: деньгами, очками, чашками из-под кф'кесса, пузырьками лосьона для рук, носовыми платками. Ничего, с этим еще разберутся. Он помнил, конечно, что искусственная гравитация пульсировала, но не предполагал, что так сильно — впрочем, тогда ему было не до этого…
До воды оставалось теперь сто иралов. Регулируя тягу маневровых реакторов, Брим осторожно опускал корабль, чуть накренив его на левый борт и повернув нос на пару градусов к берегу, чтобы компенсировать сильный поперечный ветер. Звездолет выдерживал курс, словно шел по рельсам, — алый посадочный вектор оставался на гиперэкранах переднего обзора сплошным пятном. Неудивительно, что верфь так гордится «Непокорным»: в качестве платформы для размещения боевых разлагателей ему, похоже, не будет равных.
Его бы еще научить уверенно держаться в воздухе…
Брим в последний раз проверил показания приборов: скорость снижения, скорость, рыскание… Все в норме. Корабль провалился вниз, когда он убавил тягу подъемных генераторов — на этот раз преднамеренно. Короткий импульс маневровых реакторов — и нос корабля нацелился точно на алый сигнал. Поправка на ветер… чуть поднять нос… еще чуть-чуть… Он выровнял корабль за мгновение до того, как по обе стороны корпуса взметнулись фонтаны водяных брызг. Корабль совершил посадку — и остался при этом цел. Барбюсово знамя взмыло на мачту КА'ППА-связи и затрепетало на ветру.
В следующее мгновение мостик взорвался буйным восторгом.
— Трижды ура Вилфу Бриму!
— Он нас всех спас!
— Ура Вилфу!
— Мы под снегом, под дождем на Карескрию пойдем!..
Брим почувствовал, что щеки его пылают.
— Я всего лишь спасал свою шкуру, — возражал он, но никто ему, ясное дело, не верил.
— Борту це-эль девятьсот двадцать один: если вы способны сделать еще один вираж, возьмите один семь вправо и следуйте на гравибассейн три один три.
— Борт це-эль девятьсот двадцать один, вас понял, выполняю, — ответил Брим, напрягая голос, чтобы перекричать царившее на мостике веселье. Задрожав от хватки гравитормозов, корабль в крутом вираже обогнул болтавшийся на бешеных волнах бакен и устремился вдоль цепочки светящихся буев. Рядом мелькнули посадочные огни выруливающего на другую полосу тяжелого корабля. — Поворот на один семь выполнил, — следую на бассейн три один три, — доложил он. — Всего хорошего.
— Всего хорошего, сэр.
Как будто это была самая заурядная посадка…
* * *Еще до захода солнца Коллингсвуд поставила на уши всех гражданских на верфи. Буквально сотни КА'ППА-депеш разом понеслись через тысячи световых лет, отделявших Бестиянские верфи на Элеандоре от Имперского Адмиралтейства на Авалоне, и почти сразу же «Непокорный» заполнился высшим начальством судостроительного комплекса. Немного позже — ровно настолько, чтобы долететь сюда из столицы — к ним присоединилась и административная верхушка планеты. Наглядевшись на злосчастный волновод, все постепенно перекочевали в кают-компанию. И когда Коллингсвуд закончила свой не лишенный эмоций доклад, по линии спецсвязи с Адмиралтейством пришел личный приказ Верховного Звездного Главнокомандующего сэра Беорна Вайрода. Более того, почти сразу же, словно в подтверждение ему, последовал приказ за подпилю не кого иного, как кронпринца Онрана, наследника Имперского трона Авалона.
Оба приказа отличались краткостью, конкретностью и недвусмысленностью. «Непокорного» надлежало довести до ума немедленно и любой ценой, персональная ответственность за это возлагалась на губернатора планеты и ее высшее руководство. Рапорты о состоянии работ ожидались Адмиралтейством каждые пятнадцать метациклов — до окончания ремонта и последующих испытаний.
Теперь, когда на карту были поставлены их карьеры — а возможно, учитывая крутой нрав принца Онрана, и жизни, — руководство верфи развило бешеную активность, совершая буквально чудеса. За пять суток непрерывной работы инженеры и техники со всей планеты ухитрились демонтировать мостик и надстройку «Непокорного» и целиком переделать систему питания подъемных генераторов так, чтобы исключить в дальнейшем любую возможность их отключения. К полудню шестого дня корабль собрали заново, после чего его облетала команда, состоявшая исключительно из гражданских специалистов, с губернатором и администрацией планеты в качестве пассажиров. Звездолет не пропустил ни одной имевшейся в северном полушарии Элеандора грозовой тучи. Получив по меньшей мере полторы сотни прямых попаданий молний в полете — и пройдя вслед за этим двухдневные испытания огнем целой батареи разлагателей, — «Непокорный» был еще раз объявлен абсолютно безопасным кораблем.
За несколько суток ходовых испытаний в глубоком космосе, во время которых кораблем управлял уже профессиональный экипаж, даже Урсис проникся доверием к «Непокорному» и его системам, и Коллингсвуд повторно приняла корабль у строителей. На этот раз скромную церемонию в кают-компании почтил своим присутствием не кто иной, как Рейнард Дж. Эллиот, губернатор планеты собственной персоной, в последние дни практически не отходивший от гравибассейна «Непокорного». Судя по воспаленным глазам, бедняга не видел своего шикарного дворца с той самой минуты, как Коллингсвуд задействовала все свои связи в Адмиралтействе. Собственно, в его внешности не было ничего особенного: мелкая штатская крыса с кривыми зубами и субтильным телосложением, но выражение лица Эллиота свидетельствовало о том, что ему очень нравится чувствовать себя важной персоной. Волосы губернатора были тщательно уложены, дабы прикрыть прогрессирующую лысину, и держался он так, словно разрывался между желанием продемонстрировать раздражение и видимой неуверенностью.
