Фредерик Пол - За синим горизонтом событий
— Хорошо, Вэн. Чертовы числа — это числа, имеющие больше одного значения. Так что когда ты сталкиваешься с совпадениями значений, то испуганно говоришь: «Черт возьми!» Некоторые чертовы числа тривиальны. За другими, вероятно, скрывается нечто исключительно важное. Многие религиозные люди считают чертовы числа доказательством существования Бога. Что касается вопроса о том, есть Бог или нет, я могу дать тебе лишь общие рассуждения...
— Нет, Крошечный Джим. Пожалуйста, говори о чертовых числах, — попросил Вэн.
— Хорошо, Вэн. Я дам тебе перечень простейших чертовых чисел. Полградуса. Минус сорок градусов. Одна целая и тридцать семь сотых. Две тысячи двести пять. Десять в тридцать девятой степени. А теперь, пожалуйста, по поводу каждого чертова числа напиши один параграф, покажи в нем, какие характеристики делают это число чертовым, и...
— Замолчи, замолчи! — неожиданно закричал Вэн. Голос его звучал необычно высоко, ему было больно. — Мы не в классе!
— Ну ладно, — мрачно ответил Мертвец, — хорошо. Полградуса — это угловой диаметр Солнца и Луны относительно Земли. Черт возьми! Странно, что они совпадают, но это очень полезно — именно из-за этого совпадения на Земле случаются затмения. Минус сорок градусов — это температура, одинаковая и по шкале Цельсия, и по Фаренгейту. Черт возьми! Две тысячи двести пять — это сумма кубов целых чисел: один в кубе плюс два в кубе плюс три в кубе и так далее до плюс девять в кубе. Но это также и квадрат их суммы. Черт возьми! Десять в тридцать девятой степени — во столько раз гравитационная энергия слабее электромагнитной. Но также это возраст Вселенной. А еще — квадратный корень из числа элементарных частиц в наблюдаемой Вселенной, то есть во Вселенной относительно Земли, где постоянная Хаббла меньше ноля целых пяти десятых. А также... Ну, не важно. Так что повторяю: черт возьми! Черт возьми, черт возьми, черт возьми. Из этих «черт возьми» П.А.М. Дирак вывел свою теорию Больших чисел, в соответствии с которой сила тяготения слабеет с увеличением возраста Вселенной. Вот это действительно черт возьми!
— Ты забыл одну целую и тридцать семь сотых, — напомнил ему Вэн.
Мертвец захихикал.
— Хорошо, парень. Я просто проверял, слушаешь ты или нет. Одна целая и тридцать семь сотых — это, конечно, постоянная тонкой структуры материи Эддингтона. Она часто встречается в физике элементарных частиц. Но больше того. Представим себе число, обратное одной целой и тридцати семи сотым. Выразим его как десятичную дробь. Первые три цифры — 0.07, это обозначение известного шпиона-убийцы Джеймса Бонда. Вот тебе и смертность Вселенной! Первые восемь цифр после запятой — палиндром Кларка: 07299270. Это не что иное, как симметрия. Смертоносная, с двумя противоположными лицами — такова тонкая структура Вселенной. А может, следовало бы сказать, такова вся Вселенная, — продолжал Мертвец. — Что означало бы, что Вселенная сама обратна себе. Помоги мне, Вэн. Я не уверен, как правильно нужно интерпретировать этот символ.
— О, замолчи, замолчи! — гневно воскликнул Вэн. Он чувствовал раздражение, его била дрожь. Мальчику было плохо, гораздо хуже, чем когда Мертвецы делали ему уколы. — Крошечный Джим всегда так заканчивает, — извинился Вэн перед пришельцами. — Поэтому я не люблю разговаривать с ним отсюда.
— Он плохо выглядит, — забеспокоилась Ларви, а потом обратилась к Вэну: — Как ты себя чувствуешь?
Не зная, что ответить, он покачал головой.
— Ты должен отдохнуть, — сказал ему Пол. — Только ответь, что значит — «отсюда»? Где он, этот Крошечный Джим?
— О, он на главной станции, — слабым голосом ответил Вэн и чихнул.
— То есть... — начал Пол. — Но ведь ты говорил, что провел в пути сорок два дня. Значит, главная станция очень далеко.
— Радио?! — неожиданно вскрикнул старик Пейтер. — Ты говорил с ним по радио? Радио-быстрее-света?
Вэн пожал плечами.
Пол был прав — ему нужно отдохнуть, а вот и кушетка. После нее он всегда чувствует себя здоровым и бодрым.
— Говори, мальчик! — продолжал кричать старик. — У тебя работает РБС — радио-быстрее-света... Премия...
— Я очень устал, — едва слышным голосом, хрипло проговорил Вэн. — Мне нужно поспать. — Он почувствовал, что валится с ног. Вэн избежал услужливо подставленных ему рук, нырнул между ними и улегся на кушетку. Металлическая сеть тут же сомкнулась над ним.
4. «Робин Броудхед, Инк.»
Мы с Эсси катались на водных лыжах по Таппанову морю, когда радио у меня на шее сообщило, что на Пищевой фабрике появился незнакомец. Я приказал лодке немедленно повернуть и доставить нас к берегу, на широкий пляж, принадлежащий компании «Робин Броудхед, Инк.». Только потом я объяснил Эсси, в чем дело.
— Какой мальчик, Робин? — крикнула она, пытаясь перекрыть рев водородного мотора и шум ветра. — Откуда на Пищевой фабрике взяться мальчику?
— Это мы и должны узнать! — крикнул я в ответ.
Лодка искусно подрулила по мелкой воде к берегу и подождала, пока мы вышли и побежали по траве. Определив, что пассажиры вышли, она повернула и ушла.
Мокрые, мы вбежали прямо в помещение компьютеров. Уже пришли оптические изображения, и на экране появился тощий жилистый юноша в раздвоенной набедренной повязке и грязной рубашке. Он не казался опасным, но не имел никакого права там находиться.
— Голос, — приказал я, и движущиеся губы вдруг стали издавать странные, высокие, какие-то писклявые звуки. Правда, это был вполне понятный английский.
— ...с главной станции, да. Примерно семь-семь дней... недель, я хочу сказать. Я часто прилетаю сюда.
— Ради Бога, как? — Говорящего я не видел, но голос был мужской и без акцента, стало быть, Пол Холл.
— В корабле, конечно. А разве у вас нет корабля? Мертвецы говорили только о полетах в кораблях, другого способа я не знаю.
— Невероятно, — выдохнула Эсси у меня за плечом. Она попятилась, не отводя взгляда от экрана, и вернулась с бархатными халатами — один для меня. — Что может означать эта «главная станция»?
— Хотел бы я знать. Харриет?
Голос стал тише, заговорила моя секретарша:
— Да, мистер Броудхед?
— Когда он там появился?
— Примерно семнадцать и четыре десятые минуты назад, мистер Броудхед. Плюс время передачи с Пищевой фабрики, конечно. Его обнаружила Джанин Хертер. У нее с собой, кажется, не было камеры, поэтому мы получали только голос, пока не пришли другие члены группы с камерой.
Как только она смолкла, голос на экране снова стал громче, и я похвалил секретаршу:
— Харриет — хорошая программа, одна из лучших программ Эсси.
— ...простите, если я вел себя неправильно, — продолжал говорить мальчик. Затем последовала пауза.
— Это не важно, — вступил в разговор старый Питер Хертер. — Есть на главной станции другие люди?
Мальчик поджал губы.
— Смотря что понимать под людьми, — философски ответил он. — Это зависит от того, как определять человека. Если в смысле живого организма, представителя нашего вида, то таких здесь нет. Ближе всего подходят Мертвецы.
Раздался женский голос. Это была Дорема Хертер-Холл.
— Есть хочешь? Тебе нужно что-нибудь?
— Нет, зачем?
— Харриет? — позвал я секретаршу. — Что это за замечание о неправильном поведении?
Секретарша ответила неуверенно:
— Он... гм... он довел себя до оргазма прямо перед Джанин Хертер.
Я не смог сдержаться и расхохотался.
— Эсси, — обратился я к жене, — мне кажется, ты сделала Харриет слишком целомудренной.
Но смеялся я не по этому поводу. Я ожидал увидеть кого угодно: хичи, космических пиратов, марсиан, но только не сексуально озабоченного одичавшего подростка. Его появление на Пищевой фабрике выглядело более чем неуместно.
За нами послышался скрежет стальных коготков, и вслед за этим что-то прыгнуло мне на плечо.
— Убирайся, Сниффи! — рявкнул я.
— Дай ему только коснуться шеи, и он уйдет, — посоветовала Эсси.
— Он себя неприлично ведет, — ответил я. — Нельзя ли от него избавиться?
— На, на, голубка , — успокоительно проговорила Эсси и, встав, погладила меня по голове. — Тебе нужно пройти полный курс медицинского обследования. А Сниффи — ее обязательная часть. — Она поцеловала меня и вышла из комнаты, а я остался и подумал о том неприятном ощущении, которое зашевелилось где-то внутри.
«Увидеть хичи! — подумал я. — Ну, не увидели... а что, если бы увидели?»
Когда первые исследователи Венеры обнаружили следы хичи — пустые сверкающие голубые туннели, веретенообразные пещеры, — все испытали настоящий шок. Несколько найденных артефактов заставили пересмотреть все наши представления о разумной жизни во Вселенной. Что это такое? Металлические свитки, которые кто-то назвал «молитвенными веерами», — но молились ли хичи, и если молились, то кому? Светящиеся бусинки, названные «огненными жемчужинами», хотя жемчужинами они не были и уж тем более не горели. Потом обнаружили астероид Врата — это была самая большая сенсация, потому что на нем оказалось несколько сотен космических кораблей в рабочем состоянии. Правда, управлять ими было невозможно. Зато можно было сесть в такой корабль, и он уносил тебя черт знает куда. И там на месте посадки снова — шок, шок, шок, шок.
