Андрей Ливадный - Душа одиночки
…
– Двадцать четыре. Один находиться на плановом ремонте.
…
– Приказываю задействовать все исправные единицы. Цель – поквадратный осмотр планет «ожерелья». Меня интересует ответ на вопрос: присутствуют ли среди прочих обломков фрагменты, которые могут быть идентифицированы как часть или целое колониального транспорта «Альфа».
…
– Приказ принят.
* * *Ну вот, закрутилось.
Мысль прошла буднично, отрешенно, – адмирал Кох не имел привычки волноваться, когда решение принято и наступило время действовать.
Он жестом указал галакткапитану на кресло.
– Сегодня вылетаешь на Ганио. Твоя задача – завербовать две группы наемников. Численность первой не менее тысячи человек. Вторая численностью от десяти до двенадцати бойцов. Обязательное условие: в составе второй группы не должно быть ганианцев. Экипировать ее следует по стандарту десантных подразделений Конфедерации. В случае необходимости организуешь распродажу списанного военного имущества. Вылетаешь сегодня. Подробные инструкции по вербовке получишь на месте, от нашего резидента на Ганио. Вопросы?
Вершинин встал, отрицательно качнув головой.
– Вопросов нет.
– Исполняй.
Подчиненный развернулся и шагнул к выходу из кабинета.
Сердце у Коха вдруг глухо стукнуло в груди.
При всем самообладании он оставался живым человеком.
Вернувшись к своему креслу, Герхард вызвал информацию по пятнадцати карантинным планетам, расположенным на границе Рукава Пустоты.
Воздух перед адмиралом сгустился, и в сформировавшейся на глазах туманной сфере появилось реальное изображение звездной системы.
Условные знаки, разбросанные по поверхности медленно вращающейся планеты, не удовлетворили адмирала.
– Следующий. – Произнес он.
…Спустя пол часа напряженной работы он наметил объект для первой, наиболее безобидной акции, которая послужит прелюдией к настоящему действию.
Система КХ3496 находилась на самой границе Рукава Пустоты, всего в девяти световых годах от группы перенаселенных миров инсектов.
На ее поверхности кибернетическая система обозначила лишь одну группу плотно расположенных маркеров.
Не база, а скорее условная точка сбора, – определил адмирал, окончательно утвердившись в пригодности планеты для реализации задуманного.
Он вновь встал.
Что ни говори, а личный закрытый от любого рода прослушивания канал гиперсферной частоты является неоспоримым преимуществом, хотя бы в том плане, что после отдачи устных распоряжений не остается никаких следов, в виде копий отправленных по обычным линиям ГЧ сообщений.
Прошло менее секунду между активацией комплекса и ответом очередного абонента:
– Дежурный офицер крейсера «Воргейз» на связи.
– Командира. – Коротко приказал Кох.
Еще несколько секунд ожидания и он услышал знакомый чуть хрипловатый голос полковника Харисова:
– На связи, сэр.
Имена не назывались. Закрытый канал ГЧ говорил сам за себя.
– Слушай внимательно. Завтра к восемнадцати ноль-ноль твой корабль должен выйти в точку подбора планеты Ганио. Будешь ожидать прибытия на борт спецгруппы. После погрузки осуществишь гиперпереход по координатам КХ3496, где обеспечишь высадку десанта. После того как группа отработает, примешь подробное сообщение с поверхности, и немедленно в экстренном режиме покинешь систему. Далее следовать по утвержденному маршруту патрулирования. Полученную информацию передашь по этому каналу. Вопросы?
– Отклонение от маршрута?
– Это не твоя головная боль. Штаб флота будет осведомлен о мелкой технической неисправности в системе навигации. Схема обычная. Вынужденное всплытие для ремонта в границах системы Ганио. Устранение неисправностей, затем тестовый прыжок по произвольно выбранным координатам. Далее, после удовлетворительных результатов тестирования, доклад в штаб о возвращении к плановой схеме патрулирования. Не мне тебя учить. – С нотками недовольства заключил Кох. – Исполняй.
– Приступаю.
Глава 2.
Окраина Рукава Пустоты.
Третий спутник звезды КХ3496 по универсальному каталогу.
Автономный поиск.
Пять смутно различимых фигур затаились у обрывистого края котловины.
Впереди, за туманной дымкой испарений высились отроги горного хребта.
– Ничего не видно… – С досадой констатировал Энтони Коул, командир отряда наемников. – Рейчел, посмотри. – Он указал на котловину, отключая вывод данных. Забрало его гермошлема мгновенно обрело обычную прозрачность. Оптикоэлектронные системы боевого скафандра продолжали работать, но в данном случае они оказались бессильны. Оставалось надеяться, что разум мнемоника, соединенный с многочисленными имплантами, сумеет добиться лучших результатов сканирования.
Рейчел Хайт, двадцатилетняя беглянка с Окраины вошла в состав группы не более месяца назад. Это была ее первая боевая высадка.
Вообще понятие «мнемоник» звучало в новинку, а Энтони Коул слыл в кругах ганианских наемников закоренелым консерватором. Он откровенно не желал иметь в составе сложившейся, проверенной в боях группы женщину, с сомнительными, на его взгляд, способностями. Мало ли что там напридумывают изобретательные корпы[4]… однако с недвусмысленным указанием босса не поспоришь. Если он сказал, что отныне каждая мобильная группа должна иметь в своем составе мнемоника[5], значит, так тому и быть.
– Скарм, что у тебя? Докладывай. – Подавив растущее раздражение, потребовал Коул.
– Глухо, командир.
– Точнее?
– Сплошной туман.
– Рейчел?
– Работаю. – Ее ответ совпал с приглушенным хлопком – в сторону котловины из подствольного гранатомета ее импульсной винтовки ушла капсула с наномашинами.
Над ватным покрывалом появился еще один завиток туманного кружева.
Коул, пользуясь невольной задержкой, осмотрелся. Четверо бойцов его группы, экипированные в серв-скафандры космодесанта, заняли позиции неподалеку от места высадки. Используя особенности рельефа, они замаскировались на краю господствующей высоты, представлявшей собой небольшое плато, по сути – выступ скальных пород. Молодые (в геологическом понимании) горы вздымались вокруг острыми, уходящими к облакам пиками. Кое-где из расселин сочилось марево горячих испарений. У горизонта, озаряя низкие облака красноватым сиянием, извергалась группа вулканов.
Внизу простиралось белесое клубящееся море тумана, плотно укрывавшего котловину, на дне которой, по данным картографической разведки полувековой давности, находилось теплое озеро.
– Рейчел? – Вновь вышел на связь Энтони.
– Связь с наномашинами потеряна. – После некоторой паузы ответила она.
– Твои предположения?
– В зоне испарений работает электромагнитное маскирующее поле. – На этот раз слова мнемоника прозвучали уверенно.
– Понял. Продолжай наблюдение.
Коул посмотрел вниз. Он уже пришел к определенному решению и теперь намечал маршрут для дальнейшего продвижения группы. Если за истекшее пол века обстановка на дне котловины не претерпела радикальных изменений, то следовало предположить, что туман вряд ли рассеется. Обычно преграды такого рода не помеха для сканеров боевой экипировки, но в данном случае реальность преподнесла неожиданный сюрприз.
– Командир, обнаружен след. – Раздался на закрытой частоте доклад Нетопыря.
Антон Беглов, он же Нетопырь, четверть часа назад вышел на противоположный край котловины.
– Дай телеметрию.
На проекционном забрале открылось оперативное окно тактической системы связи.
След.
Три параллельные полосы спекшегося в стекловидную массу базальта, видны по краю обрыва, словно тут побывал сказочный ифрит, пытавшийся ухватиться трехпалой конечностью за край отвесной стены.
Плазма?
Мысленный вопрос Энтони получил немедленный отклик: заработала система компьютерного моделирования, воссоздав предполагаемый источник воздействия, – космический корабль, который, вероятно, совершил посадку на дно котловины.
Коул совершенно не удивился необычной структуре предполагаемого объекта. Корабли Инсектов уже давно не возмущали рассудок своей сюрреалистической формой, в действительности напоминающей огромную трехпалую кисть руки, отрубленную в районе запястья.
Тем более, что нас ориентировали именно на поиск «дикой семьи». – Напомнил самому себе Коул. Обнаруженный след трудно истолковать двояко, значит, на дно котловины действительно совершил посадку корабль разумных насекомоподобных существ. Маневрируя при снижении, он задел край обрыва плазменным выбросом двигателей ориентации, оставив три глубоких характерных «шрама».
