Антон Валеев - Пилот Дома Арнгейм
Проснулся он за секунду до того как дверь камеры, открываясь, уехала в стену, пропуская к нему конвой. Его совсем неделикатно подняли и, выпихнув наружу, повели по коридорам вдоль рядов одинаковых дверей. Перемежающихся хитроумными системами охраны и постами наблюдения. «Экскурсия» продолжалась недолго и закончилась в типовой допросной камере. Где, разложив на столе документы, папки и сигареты, его ожидали двое штатских, отчаянно зевающих ввиду позднего времени суток. Сильная лампа под металлическим абажуром направленно била сверху, оставляя углы совершенно темными…
— Снимите наручники… — привычно бросил один, носивший модный галстук–шнурок с замысловатой серебряной застежкой спереди, кивнув на Вадима. И дождавшись, пока исполнят требуемое, двинул к нему стул. — Садитесь, майор… Или вы предпочитаете?…
— Как угодно… — Вадим продолжал разглядывать галстучное украшение, несколько выбивающееся из строгой, «костюмной» внешности последнего. — Чем обязан?…
— Обязан… — с ужасным простонародным акцентом подтвердил второй, лицом похожий на кукиш. — Ещё как обязан…
— Что кроется за вашим внезапным заявлением майор… или всё–таки полковник? — спросил первый. — А хотите — генерал?.. С вашими званиями на этой планете полная неразбериха…
— Как я уже говорил… — тот не обратил внимания на выпад «Галстука». — Моё условие — очная ставка с полковником Варенталь и генералом Маем. В противном случае ваши вопросы задайте… друг другу.
— Вы сами обвинили себя в соучастии в серьёзном военном преступлении… — покачал головой «Кукиш». — Вы думаете, мы будем с вами церемониться? У нас здесь целая коллекция различных препаратов… Хотите, чтобы мы всё испытали на вас?..
— Спасибо… — спокойно ответил Вадим. — Я уже выспался.
— Что ж… — переглянулись «следователи». «Галстук» спокойно достал из кармана парализатор навёл его на «цель». — Мы можем и просто применить физические меры воздействия, попросту избить вас… Поверьте это очень… больно…
— Если вы не собираетесь меня убивать в принципе… — неприятно ухмыльнулся Вадим. — То не стоит… Я человек злопамятный… Ну, а кем я был, вам известно. Не буду потом слушать ваши вопли о том, что «мы просто выполняли свою работу…». А меня всё же выпустят, я вам обещаю…
Молчание воцарилось в камере. Переглядываясь, «Галстук» с «Кукишем» задумчиво расселись на свои места.
— Почему вам так важна эта очная ставка?.. — спросил первый, постукивая по металлу стола пачкой сигарет. — С чем это связано?
— Вам соврать? Или как… — Вадим дернул вверх подбородком. — Что вы так волнуетесь? Устройте её и получите ответы на все вопросы…
— Это подозрительно… — пояснил «Галстук». — Как правило преступников нельзя сводить друг с другом, чтобы не сговаривались… и так далее… Без особых на то причин конечно. У нас таковых нет…
— А я?… — опять ухмыльнулся Вадим.
— В том то всё и дело… — продолжил тот. — Вас никто за язык не тянул. Даже мыслей ни у кого не было вас связывать с этим инцидентом. А вы вдруг раз и требуете встречи…Вывод — вам срочно нужно что–то передать. А вот что?
— А вы вообще насколько в курсе происшедшего? — подследственный опять с интересом уставился на хитрую застёжку. — Насчёт использования вооружения эсминца к примеру…
— Мы не имеем права рассказывать вам, что бы то ни было… — «Галстук», наконец, решил открыть пачку, но сигарету так и не достал.
— А вы сами не боитесь узнать что то такое после чего вас самих упрячут куда подальше … Или память «не так» сотрут. Просто чтобы не волноваться. Или вы никогда с такими ситуациями не сталкивались?
— Знаете… — «Галстук» подал лицо к свету, в отличие от «Кукиша», упорно прятавшегося в сумраке с блокнотом в руках. — Мы просто испытываем к вам известное уважение… Вашу подноготную успели изучить… Только поэтому так мирно разговариваем. У нас самих блокады стоят, от возможного психологического давления…
— Пат… — бросил Вадим. — В общих чертах… Я уверен, что вы к тому же не получили насчёт меня чётких инструкций, поэтому это у вас так… превентивные меры. Для очистки совести… Если вы в самом деле «изучили мою подноготную», то знаете сколько раз я попадал на подобные «следствия» — вполне достаточно чтобы понять — когда можно требовать, а когда нет… Сейчас вот можно.
— Ну ты наглец… — «Кукиш» выдвинулся из тени. — Ты думаешь, мы военные следователи? Ошибаешься… Мы если надо тебя отсюда заберём в такое место…
— Вы же не испытываете ко мне плохих чувств… — прервал его Вадим, дернув уголки рта в подобие улыбки. — К тому же вы устали… Почему? Я думаю, что мои друзья уже давно здесь — на них вы свой пыл и растратили… И как, успешно?…
— Не твоё дело… — скрылся в сумраке Кукиш.
— А вы, полковник, мысли случайно не читаете? — «Галстук» бросил взгляд на коллегу. — Жаль убедились бы в нашей… серьёзности…
— А вы? — вежливо осведомился последний. — Если вы не следователи, то кто? СБ? Контрразведка? Вы боитесь, что вас не пустят на очную ставку?… Нет? Так потерпите…
— Чёрт с два… — опять появился «Кукиш». — У нас вся ночь впереди…
— Устройте ставку завтра… — перебил Вадим. — И вы всё узнаете. А ночь спокойно поспите… Ну сочиню я сейчас… вам легче станет?…
— У нас способы узнать правду… — опять завёл волынку «Кукиш»…
— Зря вы молчите полковник… — «Галстук» печально вздохнул. — На самом деле ваши «друзья» вас сами выдали и гораздо раньше… Мы бы и без вашего признания вас взяли… Но, добровольное сотрудничество облегчит вашу участь, не молчите…
— Так я и не против… на ставке…
Допрос и вправду затянулся надолго. Время от времени то один, то другой резко поднимались с обещаниями типа «ну всё, шутки кончились…». Звенели неприятно выглядевшими инъекторами… Один раз, при помощи ворвавшейся охраны, приковали Вадима к стулу и сопровождая действие угрожающими комментариями ввели ему в шею какой–то наркотик.
— Спокойной ночи… — пробормотал он, ожидая когда «блокада» сочтет внешние превышение уровня наркотического воздействия критичным для самоконтроля. Но не дождался. Совсем ничего… И опять потянулись «мирные» препирательства. Пару несильных оплеух и трясение за плечи вряд ли можно было считать физическим воздействием. Невозмутимый взгляд траурно–чёрных глаз полковника О, не располагал к проявлению, вероятно, не утверждённой наверху, подобной «инициативы»…
«— Интересно… — думал тот, не вслушиваясь в слова «следователей». — А как они с Маем общались?… Или с Лени… Главное заставить кое–кого занервничать…
— Вы меня уговорили … — в ответ на знакомый вопрос вдруг ответил Вадим. — Я соврал. Никакого соучастия не было — мне хотелось просто повидаться со своим друзьями… Ну нет так нет. Поскольку вы так против — я тоже отказываюсь от очной ставки… Везите меня обратно город, пусть меня судят за «использование и нарушение…». И учтите когда сюда всё же ворвётся пресса, я заявлю, что никакого признания не было… Вот вы меня и вынудили… Бог с ней с очной…
— Тебе не удастся нас запутать… — рявкнул Кукиш.
— Полковник… — «Галстук» помолчал минуту, разглядывая «упрямца». — У вас не получиться передать им какую либо тайную информацию… Либо устроить ЧП. Любая ваша, не то что слова, мимика будет как на ладони у наших экспертов. Ваши руки будут скованы. У вас на шее будет электрический ошейник…
— Зачем?… — изумился Вадим. — Не хочу я уже никакой встречи… Я же говорю — вы меня убедили…
— Очная ставка состоится очень скоро… — посмотрев на часы, неожиданно изрёк Галстук. — Макс, мне надо отлучиться ненадолго, присмотри, пожалуйста. А вы… Ваша встреча будет происходить в таких условиях, что вы удивитесь.
Макс — «Кукиш» довольно осклабился и когда его коллега вышел, не торопясь поднялся и, обходя стол, приблизился к Вадиму. Вопреки ожиданиям последнего тот не сказал ни слова, просто покрепче притянул его ремнями, которые после инъекции так и не сняли, и грубо встряхнув напоследок, уселся перед ним на столе. Закурил и, пуская дым тому в лицо, стал издевательски–внимательно следить за выражением лица полковника. Потом потянулся и подхватив со стола свой блокнот переворачивая листки остановился и уставился в какие — то записи. Он так долго вникал в них, что Вадим поневоле обратил внимание на его блокнот. Заметив это, «Кукиш» отпустил придерживаемые перевёрнутые листки, которые повисли прямо перед лицом полковника. Обычные, в клеточку… Но на самом последнем, видимом листике, вопреки «перевёрнутости» отнюдь не вверх ногами, был изображён странный рисунок…
Симпатичный адский житель опирался на непременный атрибут — вилы. И хотя второй его «атрибут», мог испугать побольше первого, ему было бы непросто им воспользоваться. С завязанными — то глазами. Но кто их, чертей, знает?…
