Ким Робинсон - Красный Марс
И, конечно, все это освещалось в медиа, мгновенно передававших подробные видео о происходящем здесь. В общем и целом, несмотря на десять лет ожидания, казалось, что лифт возник самым чудесным образом.
Но имелись и проблемы. Фрэнк обнаружил, что его подчиненные проводят все больше и больше времени с людьми из шатров, приезжавшими в Шеффилд и заходящими в их офис. Это были новоприбывшие, которые беспокоились, кричали и сердились, жалуясь на жилищные условия, недостаток полиции или плохое питание. Один тучный краснолицый мужчина в бейсбольной кепке тряс перед ними пальцем и восклицал:
— Частные охранные компании приходят к нам из других шатров и предлагают защиту, хотя это просто банды и они занимаются вымогательством! Я не могу даже назвать вам своего имени, иначе эта наша охрана прознает о том, что я был здесь! То есть я верю в черную экономику, как и все, но это же никуда не годится! Мы здесь не за этим! Фрэнк в негодовании мерил шагами офис. Все эти заявления были правдой, но сложно принять меры, не имея собственной службы безопасности, которая, по сути, стала бы серьезной полицией. Когда мужчина ушел, Чалмерс принялся пылко требовать разъяснения причин такой ситуации у своих сотрудников, но они не могли сообщить ему ничего нового, что лишь злило его еще сильнее.
— Вам платят за то, чтобы вы узнавали такие вещи для меня, это ваша работа! А вы сидите тут целыми днями и смотрите земные новости!
Он отменил все встречи, запланированные на тот день, — все тридцать семь.
— Ленивые, ни на что не годные ублюдки, — прогремел он и покинул офис, хлопнув дверью.
Выйдя на железнодорожную станцию, сел на поезд, идущий вниз по склону, чтобы увидеть происходящее своими глазами.
Поезд останавливался на каждом километре спуска, где небольшие шлюзы из нержавеющей стали служили станциями шатровых городков. В одном из них он и сошел — указатель говорил, что это был Эль-Пасо. И он ступил в открытые двери переходного шлюза.
Из шатров, по крайней мере, открывался превосходный вид — с этим не поспорить. На востоке по долгому склону вулкана вниз тянулась железная дорога и трубопроводы, а на другой стороне, будто волдыри, теснились шатры за шатрами. Прозрачная ткань старых шатров уже приобрела легкий пурпурный оттенок. В расположенном рядом корпусе жизнеобеспечения громко шумели вентиляторы, и в этот шум вплетался высокий гул гидразинового генератора. Люди здесь общались на испанском и английском. Фрэнк позвонил в офис и распорядился позвонить в квартиру мужчины, обратившегося с жалобой. Тот ответил, и Фрэнк договорился встретиться с ним в кафе возле станции, где сел за столик снаружи. Мужчины и женщины за соседними столиками непринужденно и весело болтали. На узких улочках шумели маленькие электромобили, в основном загруженные какими-то ящиками. Соседние со станцией здания были трехэтажными и состояли из сборных железобетонных конструкций, окрашенных в яркие голубые и белые оттенки. В трубах, соединяющих станцию с главной улицей, был высажен ряд молодых деревьев. На искусственном газоне люди сидели немногочисленными группами, другие же бесцельно бродили из лавки к лавке или спешили к станции, нагруженные сумками и рюкзаками. Все они выглядели несколько сбитыми с толку и неуверенными, будто не знали, что делать, или не научились как следует ходить.
Наконец мужчина показался вместе с целой толпой соседей, всем по двадцать с лишним лет, слишком молодых, чтобы оказаться на Марсе, как когда-то говаривали. Наверное, терапия возместит вред от радиации, даст людям, прибывшим сюда молодыми, возможность произвести здоровое потомство — кто скажет наверняка, пока это не произойдет? Лабораторные животные — вот кем они были. Как и всегда.
Странно было стоять среди них, Фрэнк чувствовал себя старейшиной, к которому все относились с трепетом и снисхождением, как к дедушке. Раздраженный, он велел им прогуляться с ним и все показать. И они повели его по узким улицам от станции к более высоким зданиям между низкими рядами строений, оказавшихся бараками, предназначенными служить в качестве временных укрытий в дикой местности — исследовательскими пунктами, водосборными станциями, убежищами. Теперь их скопились целые десятки. Склон вулкана был разделен на несколько уровней, и многие бараки имели по две или три степени наклона, из-за чего приходилось быть осторожным на кухнях и как следует выравнивать кровати.
Фрэнк спросил их, чем они занимались. Большинство ответили, что работают с погрузками в Шеффилде, — разгружают вагоны лифта и загружают поезда. Вообще это должны были делать роботы, но было удивительно, как много работы там оставалось для человеческой рабочей силы. Операторы тяжелого оборудования, программисты, техники-ремонтники, водители погрузчиков, строители. Многие из них редко выбирались на поверхность, а некоторые и вовсе проводили все время под землей. Дома, на Земле, они занимались похожей работой или же были безработными. Полет стал для них шансом. Большинство хотели когда-нибудь вернуться на Землю, но тренажерные залы были переполнены людьми, оказались слишком дорогими, да и требовали много времени, поэтому они все теряли форму. Говорили здесь с южным акцентом, какого Фрэнк не слышал с детства; теперь их речь казалась ему голосом из прошлого столетия, будто он слушал людей Елизаветинской эпохи. Неужели люди до сих пор так разговаривали? По телевизору таких никогда не показывали.
— Вы пробыли здесь так долго, что привыкли все время находиться в помещении, но я такого не переношу.
«Я такого не переношу-у-у».
Фрэнк бросил взгляд на кухню.
— А что едите? — спросил он.
Рыбу, овощи, рис, тофу. Все это поставлялось в базовых упаковках. Но они не жаловались, считали это сносным. Американцы… люди с самыми испорченными вкусами в истории. Кто-нибудь, дайте мне чизбургер! Нет, они были недовольны лишь своим заточением, незащищенностью частной жизни, дистанционным управлением, ощущением тесноты. И вытекающими из этого проблемами:
— На второй день, как я здесь оказался, у меня украли все вещи.
— И у меня!
— И у меня!
Кражи, угрозы, вымогательство. Они говорили, все бандиты были из других шатровых городков. Говорили, это русские. Белые со странным акцентом. Были и черные, но меньше, чем дома. На прошлой неделе изнасиловали женщину.
— Быть не может! — воскликнул Фрэнк.
— Что значит «не может»? — возмутилась женщина, бросив на него презрительный взгляд.
Наконец они вывели его обратно на станцию. Остановившись у двери, Фрэнк не знал, что им сказать. Собралась уже немалая толпа — люди узнавали его и присоединялись к общей группе.
— Я посмотрю, что можно сделать, — пробормотал он и нырнул в переходной шлюз.
Поезд поднимался по склону, а он бездумно разглядывал шатры. Один из них был занят капсульными отелями в токийском стиле. Очевидно, в них проживало гораздо больше людей, чем в Эль-Пасо, но заботило ли это их постояльцев? Некоторые люди привыкли жить, как шариковые подшипники. И таких людей множество. Но на Марсе все должно было быть иначе!
Снова оказавшись в Шеффилде, он вышагивал по залу, не сводя глаз с тонкой вертикальной линии лифта, не обращая внимания на других и заставляя некоторых отскакивать, уступая ему дорогу. Один раз он даже остановился и оглядел толпу: в поле зрения попадало полтысячи людей, каждый из которых жил своей жизнью. Когда все стало таким? Ведь это был форпост науки, где горстка исследователей рассеивалась по всей планете, где было столько же территории, сколько на Земле, — целые Евразия, Африка, Америка, Австралия, Антарктика, все они. И вся эта земля по-прежнему была на своем месте, но какой процент теперь занимали шатры, какая ее часть стала обитаемой? Намного меньше одного процента. И тем не менее в УДМ говорили что? Здесь уже миллион человек, и еще больше сейчас в пути. И нет никакой полиции, но есть преступления. Миллион человек и никакого закона — никакого, кроме корпоративного права. Вот в чем суть. Минимизировать расходы, максимизировать доходы. И плавно работать на шарикоподшипниках.
На следующей неделе несколько шатров южного склона объявили забастовку. Чалмерс услышал об этом по дороге в офис, когда Слусинский буквально прервал его путь своим звонком. Бастовали в основном американцы, отчего его подчиненные пришли в панику.
— Они заблокировали станции и не выпускают людей из поездов, поэтому их можно взять под контроль, только если штурмовать аварийные шлюзы…
— Заткнись!
Фрэнк, не обращая внимания на возражения Слусинского, пошел вниз по южной железной дороге к бастующим шатрам. Более того, приказал нескольким своим подчиненным присоединиться к нему.
На станции находилась служба безопасности из Шеффилда, но он, посовещавшись с шеффилдским руководством, приказал им садиться на поезд и уезжать, и они так и сделали. Перед переходным шлюзом он назвал свое имя и попросил разрешения войти. Его впустили.
