(не)Веселый космический Роджер - Самат Айдосович Сейтимбетов
Ведь он сам, сам ей все рассказывал, думая, что строит заговор за спиной жирного капитана! А на самом деле заговор был против него и давнишний, ведь Дионара должна была еще прибыть на Дургар-шесть и попасться в плен, чтобы исключить всякую случайность и возможность того, что кто-то проболтается!
Лошадкин едва не откусил себе язык, пытаясь не заорать, какой он идиот.
— Как скажете, господин, - прошептала Хлоя, склоняя голову.
— Отомстишь, непременно отомстишь, - заверил его Нессайя.
— Только не нам, а ысынгунам, - пропела Дионара и внутри Михаила что-то шевельнулось, а дитранка рассмеялась. - Смотри, он до сих пор меня любит!
Лошадкин молчал, кусая язык до крови. Он бы отомстил прямо сейчас, но ошейник и оковы не давали этого сделать.
— Это было сыграно идеально, - кивнул ей Нессайя и склонился над Михаилом, будто стремясь задавить его пузом.
Прямо как тогда, когда Лошадкин первый раз пришел в себя на борту "Стрелы".
— Жаль, нет времени вырезать твой имплант нормально, но и так сойдет, - сказал Нессайя. - Все равно ты принес много больше кредов, чем твой имплант, жаль, что ты исчерпал свою полезность и так и не понял своего счастья. Вместе мы могли бы творить великие дела, я бы даже забыл о мести за испорченный корабль, но ты выбрал свой путь.
Михаил прожигал его взглядом, ощущая, что сходит с ума от сдерживаемой ненависти. Бессильной ненависти, которой не было выхода, и теперь он намного лучше понимал Хлою. Хлою, которую так подвел! Трорг, что с ним? В следующую минуту Михаил получил ответ на этот вопрос, так как его выбросили из “Стрелы”, и он скатился по пандусу прямо на раскаленные солнцем плиты космодрома, растянулся на них рядом с Троргом.
— Сто кредов за эту дохлятину! - прозвучал голос над головой.
— Продано! - крикнул Нессайя и захохотал. - Идем, пришла пора обломать рога!
Смех стих, отрезанный поднявшимся пандусом и "Стрела" тут же взмыла в небо. В поле зрения Михаила появилась какая-то уродливая шрамированная рожа, смотревшая на него... без ненависти, следовало признать. Равнодушно, как на предмет обстановки или кусок еды, который вдруг вздумал сбежать из рта.
— Добро пожаловать в первую добровольную армию невольников Закрасты! - пролаяла рожа, ничуть не смущаясь противоречиями в названии. - Кормежка от пуза три раза в день, оружие и ысынгуны вам обеспечены! Вас продали, так что вставайте или будете застрелены на месте за неповиновение!
Эти противоречия - особенно слова про оружие - рожу тоже ничуть не смутили. Лошадкина все еще душило яростью бессилия и в эти мгновения ему хотелось только умереть, хоть как-то искупить свой позор, и вставать он не собирался. Рожа уже потянулась за оружием, когда над головами их полыхнуло.
"Стрела" разлетелась на тысячи обломков и зрелище это было настолько прекрасно, что Михаил не выдержал и заплакал от счастья. Хлоя, Хлоя усвоившая его уроки, возвращенная к жизни и разуму, отомстила, закоротив цепи или отключив управление "Стрелой", неважно. Она отомстила и сражалась до последнего.
Эти мысли придали Михаилу сил, и он поднялся, вдруг ощутив весь жар солнца и раскаленных плит под ногами.
— Прибереги свои слезы для тренировочного лагеря, новобранец! - крикнула рожа.
— Слушаюсь! - выкрикнул Михаил изо всех сил.
Он снова оказался в непонятной жопе, впереди маячили гибельные перспективы, но Лошадкин пока еще был жив. Значит, следовало взять пример с Хлои и сражаться, за себя и того парня, то есть Трорга, который тоже поднялся и встал рядом.
— Вот то-то же, - удовлетворенно выдохнула рожа. - Может из вас и выйдет толк, и ысынгуны сожрут вас не в первой волне, а второй. Бегом, к транспорту, мясо!
И они побежали, ощущая бьющее в затылок и спину жаркое местное солнце.
