В двух шагах до контакта (СИ) - Панфилов
— Спасибо, — тихо поблагодарила она, — Для меня это очень важно.
Мы экипировались и ушли незамеченными. Из-за утреннего аврала нашим старшим было не до нас. Но уходя, я все равно оставил на столе письмо. Да, бессовестно и на бумаге, а не через связь. Чтобы его не нашли раньше и не могли нас остановить.
«Привет пап. Если ты это читаешь, значит, мы еще не вернулись. Настя попросила провести ее в пещеру, она хочет посмотреть на все своими глазами. Она думает что где-то там могут лежать ответы на вопросы кто она и почему все так сложилось. Я очень люблю тебя и маму со Светкой. И мне не хочется уходить, но я обещал Насте. Прости что ухожу тайком. Мы будем осторожны.»
Я положил свернутый листок на стол и повернулся к Насте.
— Пойдем?
Она кивнула. Я окинул взглядом комнату на предмет забытых вещей, нужных в походе и вышел. Мы достаточно быстро прошли привычным уже маршрутом и остановились перед дверями в логово.
— Уверена?
— Да.
— Тогда идем. И постарайся не взвизгивать, если что-то будет происходить, чтобы я не отвлекался от проблемы на твои реакции.
— Я постараюсь, — твердо ответила она. Мы пересекли черту и начали углубляться в чужие территории.
Лаборатория встретила нас привычной тишиной и паутиной. На полу отсутствовал большой кусок мха, срезанный Подгорельским для террариума. Настя некоторое время рассматривала его и изучала, подводя щупы вольтметра.
— Забавно, правда? — разорвала она тишину, — Настолько необычные формы может принимать жизнь.
— Угу, — односложно согласился с ней я, больше внимания уделяя контролю окружения.
Оставленные нами вчера следы практически исчезли, зато отметины от вечерней вылазки дяди Якова были хорошо заметны. А поскольку мы так и не придумали как открыть те стеклянные ворота, он свернул в другую сторону.
Его путь вел в ту комнату, из которой по нашему предположению и появился мох. За поврежденными дверями была еще одна среднего размера комната — лаборатория. Оборудование было похожим, но немного другим. И это понятно, зачем нужны одинаковые.
А вот дальней стены не было. Вместо нее начинался провал, круто забирающий в верх и влево, в другую сторону от вертикальной оси этой базы. Я осмотрел стену. Она была испещрена мелкими царапинами, в хаотичном порядке. Словно ее скорее грызли, чем копали каким-либо инструментом. А на полу отсутствовали камни и кусочки породы, которые обязательно остались бы при пробивании стены.
— «Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то дыра — это нора, а нора — это Кролик» — процитировала Настя.
— Ты к чему это?
— Отметины. Этот лаз копали целенаправленно, — обратила она внимание на незамеченные мной закономерности, — Вот здесь и здесь. Видишь? Это отметины от зубов. Здесь камень глодали вот так — она сложила пальцы в импровизированную пасть и показала, — А тут, вот так, — пасть повернулась на несколько градусов.
— Ну совсем уж за дурня меня не держи, — возмутился я, — Это и так видно было. Интересные, наверное, зубки. Хоть тут и не гранит, а что-то более близкое к песчанику, но все равно не булку грызть.
— Знаешь, я уже начинаю привыкать к тому, что здесь все не как в учебниках по эволюции. Да и вообще по биологии.
— Мне проще, я неуч.
Настя засмеялась в ответ.
— Зато сильный и красивый. Да и не настолько уж ты и неуч.
— Идем дальше? Или вернемся? — примятые участки на мхе говорили что дядя Яков здесь уже проходил, а значит все более-менее представляющее опасность скорее всего ему не встретилось, или уже помножено на ноль. Хотя он ночью говорил, что пострелять было не в кого. Но мало ли что могло приползти.
— Идем. Где-то почти на пределе слышимости есть какой-то шум. Будто очень далеко. Нужно узнать, что я слышу.
И мы двинулись дальше. Оставленных дядей Яковом следов было достаточно, чтобы не сбиться с основного пути. Хотя и встречались несколько ответвлений. Мне это напомнило историю о разработках в самом «Рассветном», когда они гонялись за карманами с рудой. Но вот подъем закончился и мы вышли в более широкую камеру. Так вот где дядя Яков поймал нового представителя местной жизни! Мох еще не скрыл проплешину от возни возле стены. Осмотрев их я вышел из этой полости в большую пещеру. Огромная полость внутри скалы была очень похожа на нашу жилую зону. А я ведь только сейчас понял, что так и не выбрался посмотреть на озеро, за всю эту суматошную неделю. Ага, вот повод пригласить Настю на свидание, как она и хотела! Когда вернемся обязательно так и сделаю.
— Подожди, Максим, встань и отключи свет пожалуйста, — попросила Настя, что-то задумав. Я подчинился. Привыкшие к яркой подсветке глаза в первые несколько секунд ничего не видели. Но затем непроглядная темнота начала рассеиваться. Правда пришлось погасить еще и интерфейс, проецируемый на забрало изнутри.
Пещера оказалась огромной и совершенно не темной. Весь потолок усеивали какие-то светящиеся точки, словно карта звездного неба. А из мха кое-где выступали мерцающие потусторонним светом цветки. Такой я видел на отцовской записи, когда он мелкого разведчика запускал в пролом в шахте, там где еще конвейер проходит. И где они первый раз столкнулись с языкастыми. Для того, чтобы ориентироваться — такого минимального света хватало, чтобы видеть кто на тебя охотится — недостаточно.
— Правда красиво?
— Очень, почти как звездное небо, — подтвердил ей я.
— Ну нет, звезды — это бесконечная глубина, это не небо. Настоящее небо должно быть другим.
— Насть, ночное небо именно такое. Когда облаков нет, — возразил я.
— А вот и нет, хотя… Не знаю, для меня небо — оно должно быть именно с атмосферой. Бесконечная глубина и точки — звезды, это что-то другое. Это проблемы, опасность, страх. Одно неверное движение и ты не успеешь вернуться в купол, пока не кончится воздух. Небо должно быть теплым, спокойным. По нему должны медленно плыть мягкие и пушистые облака, подсвеченные косым солнечным светом. И чтобы он прорывался сквозь них серебряными потоками.
— Обязательно увидишь, я тебе обещаю. Будем вместе лежать на траве и смотреть в небо, — ну не мог же я ей сказать что картинка, которую она себе навоображала, хоть и похожа, но далеко не такая красивая.
— Ты мне не веришь? — надулась она, почувствовав небольшую фальшь.
— Верю, —
