Андрэ Нортон - Звездные врата. Суд на Янусе. Победа на Янусе
Первым рядом с ним оказался Локатат, за ним Джервис и еще кто-то, кого он не знал. «Наверное, — подумал Айяр, — те, что уходили за море, вернулись раньше срока. И в самый опасный момент».
Айяр торопился поделиться всем, что он узнал и понял. Но теперь, когда настало время говорить, пересохшее горло и потрескавшиеся губы не слушались его.
Айяра отнесли за утес. Там, в бухте, на воде покачивалось огромное дерево — корабль ифтов. На маленькой лодке его перевезли к отверстию в стволе. Влезть сам он не мог: его втащили на ремнях и понесли по длинному коридору вниз, в каюту, которая напомнила ему дорогие сердцу комнаты Ифтсайги. Ее стены уютно окружили Айяра подобно тому, как теплый плащ спасает замерзшего путника от укусов холодного ветра. Последнее, что помнил Айяр — это мягкая постель, куда его уложили, и склонившееся над ним озабоченное лицо Килмарка.
Иллиль… Это имя разбудило его. Он пошевелился, с усилием освобождаясь от сна. По телу разливалось приятное тепло, новая энергия наполняла его, словно он пил сок Ифтсайги…
— Что с Иллиль? — повторился вопрос, и Айяр открыл глаза.
Рядом стоял Джервис, испытующе глядя на него, и ждал ответа.
— Я оставил ее в укромном месте. Мне не удалось ее разбудить, — сказал Айяр. — Она… — и он снова на мгновение потерял сознание.
Потом было уже легче. Он сосредоточился и смог связно рассказать обо всех подробностях путешествия от Зеркала через Пустошь, в самый центр владений ТОГО-ЧТО-ЖДЕТ и обратно, к морю. Столпившись позади Джервиса, его жадно слушали все бывшие на корабле ифты. Но Айяр рассказывал только для Мастера Зеркала.
Когда он поведал о хранилище зеркал, о лесе-оборотне, о мертвой Великой Башне и об отряде фигур под корнями этого дерева, среди его слушателей возникло замешательство, и Айяра впервые прервали.
Кто-то, невидимый за Джервисом, приказал:
— Еще раз расскажи об этой компании ларшей!
Айяр устал и разволновался, вновь переживая прошлое. Ему хотелось скорее закончить рассказ, но он подчинился и заново описал шеренгу безмолвных слуг ТОГО-ЧТО-ЖДЕТ — ларши, эволюционирующие от зверей до космолетчиков.
— Ты уверен, что они стояли именно так? Ифт последних дней в паре с ларшем, а ифт ранних времен — рядом с человеком?
Айяр молча кивнул. Джервис, в свою очередь, обернувшись, спросил:
— Ты полагаешь, Омирон, это имеет особое значение?
— Вполне возможно; продолжай, Айяр.
И Айяр снова заговорил. Когда он дошел до описания оплавленного люка, Омирон снова вмешался:
— Ты уверен, что ТО-ЧТО-ЖДЕТ находится именно там, внизу?
Айяр не сомневался, как не сомневался он в том, что ему в одиночку просто не достало сил и умения пробиться сквозь металлическую пробку. Он закончил повествование тем, как в Пустоши увидел Эмбера…
Слабость опять навалилась на него. Килмарк, кажется, понял это и предложил Айяру деревянную чашу с живительным соком Ифтсайги, по-весеннему сладким, освежающим мозг и смывающим усталость.
Большинство слушателей вышли из каюты, но Джервис, Килмарк и названный Омироном остались. Последний, вздохнув, произнес:
— Итак, к сожалению, дело еще не закончено.
Слова прозвучали отчужденно, и Айяру показалось, что Омирон считает выбор Зеркалом в качестве орудия его, Айяра,
неудачным и осуждает его. Айяр ожесточился и холодно взглянул на Омирона. Но Джервис ободряюще улыбнулся, и на Айяра повеяло теплом.
— Все не впустую, — сказал Джервис. — Теперь нам ясно, что эту войну не выиграть с налета. Скажи, Омирон, есть ли среди нас кто-нибудь, кто помнит, как управляться с машинами, которые смогли бы открыть люк?
Айяр приподнялся в постели и осторожно передвинул раненую ногу: она все еще болела, хотя и не так мучительно, как прежде.
— Мне кажется, что пользоваться инопланетной памятью там, во владениях ТОГО-ЧТО-ЖДЕТ, опасно. Можно незаметно попасть под ЕГО власть.
— Тогда, быть может, создадим цепочку памяти, — предложил Джервис. — Пусть каждый ифт вспомнит свои человеческие знания, но сам ими не пользуется, а расскажет другому ифту. Инопланетная информация, полученная из вторых рук, будет безопасна, и тот, кто ею воспользуется, останется неуязвим как ифт. Так, Омирон?
Тот согласно кивнул:
— Видимо, да. В этой истории настолько много деталей, что трудно выделить главное. Я чувствую, что для нас очень важно понять смысл строя ларшей. Но мне это никак не удается… Да еще все эти зеркала, отражающие людей и производящие из их отражений послушных роботов… Что-то тут есть… Скажем, те ифты, что попали в зеркала — они только там и остались, или существуют еще и в реальном мире? Нас ведет сила, исходящая от Зеркала Танта. Но эта — живая сила воды. И само Зеркало Танта — бесконечная водная гладь, отражающийся в ее поверхности не умирает. А какова судьба отражений, собранных в хранилище зеркал? Плен? Или — смерть?
Джервис посмотрел куда-то сквозь стену и произнес:
Место козней,Где измельченные костиСклеены кровью —В Тулроне,Скованы чарами, держатПленников вечного зла.Там, где никто не живет —Время утопло в колодце…
Айяр видел, что Килмарк и Омирон поняли из песни Джервиса не больше, чем он сам. Джервис усмехнулся:
— Воспоминание. Это древняя легенда о злом и искусном мастере, который построил темницу, где держал пленников. Они не могли освободиться, потому что пол этой тюрьмы был смешан с кровью и костями тех, над кем злодей имел почти полную власть. Пленники могли стать свободными лишь в том случае, если в темницу добровольно придет кто-то, кто сможет преодолеть злые чары и принесет себя в жертву, смешав свою кровь и кости с кровью и костями тайного заклятия… Сам не знаю, почему мне это сейчас пришло в голову, — и Джервис вздохнул.
— Нет ли здесь связи? Между Тулроном и ТЕМ-ЧТО-ЖДЕТ? — спросил Килмарк.
— Я не помню. Не знаю.
— Во многих легендах скрыта истина, — задумчиво произнес Омирон. — Быть может, эта легенда не случайно вспомнилась тебе именно сейчас. Если бы нам побочьше было известно о клятве Кимона!.. — Он помолчал немного и добавил:
— Но твоя идея с цепочкой памяти неплоха. Ты уверен, что найдешь тот холм, через который выбрался на поверхность? — обратился он к Айяру.
— Думаю, да. Я постараюсь. Но что же будет с Иллиль? — Айяр повернулся к Джервису.
— Перенесем ее сюда и, надеюсь, разбудим. Разделимся на две группы: одна пойдет за Иллиль, другая — к холму.
— А стоит ли разделяться? — с сомнением спросил Омирон. — Унести тело Иллиль можно на обратном пути.
— Одна группа может не вернуться. Нужен запасной вариант, — Айяр спустил ноги с кровати.
Омирон направился к двери.
— Я опрошу команду и выясню, чье прошлое может нам помочь.
— Тогда обойдемся без помощи инопланетников, — одобрил Джервис.
— А все нужные инструменты есть в порту, — добавил Килмарк.
— Тоже не помешают, — согласился Джервис. — Хотя неизвестно, сможем ли мы ими воспользоваться. И как справимся с отвращением ко всему человеческому?
— Иллиль натерла скафандр изнутри листьями Ифтсайги, и я смог его носить, — сказал Айяр.
— Хороший выход. Надо запомнить, — одобрительно откликнулся Килмарк. — У нас тоже есть тут кое-что. Стоит попробовать эти штуки в действии. Пойду-ка я посмотрю.
И он вышел.
Мысли Джервиса опять были где-то далеко. Он смотрел мимо Айяра и мучительно пытался соединить разрозненные обрывки воспоминаний.
— Что же за проклятье на наши головы! Почему мы так зависим от того, чего не знаем! — Джервис в отчаянии обхватил голову. — Я уверен, что ты видел там ответ на все наши вопросы, но я не могу раскрыть его!
ВОЕННЫЙ СОВЕТ
Собравшиеся на корабле соединяли свои воспоминания- человеческие и ифтианские. Пока ифты один за другим покидали Совет, Омирон сказал оставшимся:
— Не кажется ли странным, братья, что наши воспоминания распределяются более или менее равномерно между Зеленым Листом и Серым, но ни у кого нет воспоминаний поры Голубого Листа-золотого века нашего рода? И Клятва, данная Кимону ТЕМ-ЧТО-ЖДЕТ, помнится только как легенда? Если те, кто вызвал наше перерождение, могли выбирать в двух веках — мощном Зеленом и увядающем Сером, — почему они никого не взяли из самого лучшего — Голубого? Может, он был так давно, что они не могли вызвать из прошлого живших в нем, чтобы «заселить» ловушки-сокровища? Или было еще что-то, из-за чего этот век оказался закрыт для них?
— Важное до сих пор? — спросил один из братьев.
— Не знаю. Знаю только, что воспоминания о времени Кимона могли бы вести нас. Идти на эту борьбу вслепую — значит быть обреченным на поражение.
