Восстание Персеполиса - Кори Джеймс С. А.

– Тридцать секунд, мистер Дэвенпорт.

– Ты не ту сторону выбрала, пушкарь, – сказал ей Дэвенпорт. – Тебе следовало быть с нами.

Через двадцать пять минут уцелевшая часть команды «Предштормового» была связана общим тросом и загнана в грузовой шлюз. Руки каждому стянули за спиной, ноги стреножили, а маневровые ранцы вакуумных скафандров лишились топливных канистр. Амос с одним из своих в последний раз проверял им герметизацию и приспосабливал на колени аварийные маячки. Командир лаконцев теперь пристально вглядывался в Бобби – наверное, замышлял месть.

Амос постучал Дэвенпорта по щитку шлема.

– Дышишь там? Воздух хорош? Если нет, самое время сказать.

Тот коротко кивнул, идеально выразив злобу телесным движением.

За бортом «Предштормового» разлетались, по составленному Наоми графику, корабли. Уходили большей частью в малые колонии, где по ту сторону врат собралось меньше транспортов, ожидавших восстановления перевозок. Но кое-кто направлялся и в устоявшиеся миры вроде комплекса Бара Гаон, в расчете на свое умение обойти мониторинг движения по ту сторону и затеряться в безопасном месте. Последний корабль должен был скрыться через час с небольшим, а за ним и «Предштормовой». Если ничего не сорвется, антенны Медины будут корчиться в припадке еще четыре часа, а то и больше. Но у пленников имелся запас воздуха на десять. Шести часов более чем хватит, чтобы их подобрали.

Амос показал ей большой палец, и Бобби кивком разрешила действовать. Отцепив конец троса от палубы шлюза, он толкнулся к ней и закрепился рядом. Бобби запустила шлюзование и, когда наружный люк открылся в черноту чернее космической, включила рацию.

– Ну вот, – сказала она. – Проверим, работает ли управление, как они говорили.

– Есть, боссманг, – отозвался новый пилот из астеров.

«Предштормовой» плавно завалился набок. Пленники отплывали от него – хотя на самом деле двигалась Бобби. В темноте за ними звездочкой мерцал дюзовый выброс – прошел врата, погас.

– Хорошо, – сказала Бобби. – У нас порядок. Не забудь отойти подальше, прежде чем зажигать двигатель. Я не для того их спасала, чтобы ты спалил дюзами.

– Са-са, – ответил пилот.

– Алекс? – позвала Бобби и спохватилась, что рация так и работает на пониженной мощности. Исправив оплошность, она повторила: – Алекс? Как у нас дела?

Ответил не Алекс. Этот голос Бобби вспомнила не сразу.

– Мы притерлись к Медине, снимать оставшихся.

– Хьюстон? – спросила она. – Вы?

– Что, гады, вспомнили, что централизованная власть аморальна? Да, я это. Готов принять ваши извинения, как только вы смените пеленки.

– Вот радость-то, – хладнокровно заметил Амос. – Вроде как я по нему соскучился.

Бобби отключила микрофон.

– Я сарказма не улавливаю. Меня предупреждать надо. – И снова включила. – План меняется. Нас можно не подбирать.

– Отказ, – заговорил Алекс. – Я вас не брошу.

– Мы пойдем конвоем, – сказала Бобби. – «Предштормовой» наш.

– Да ну на фиг? – не поверил Алекс и радостно взвыл. – Святый боже, взяли приз? Похоже, ты без корабля таки не останешься, капитан Драпер.

Наоми перебила его на последнем слоге:

– Я выхожу.

– Хорошо, – остыл Алекс. – Подбираю двоих, и можно вставать в очередь на вылет из этого болота.

– Одного, – поправила Наоми. – Одного подберешь. Мы нарвались на осложнение. Кларисса погибла в бою. Без нее я бы не выбралась. Никто бы не выбрался.

У Бобби перехватило горло. Она взглянула на Амоса – тот улыбнулся обычной дружелюбной улыбкой, пожал плечами. На миг она увидела что-то за этой маской. Боль, потерю, грусть и ярость – и тут же он стал самим собой.

– Черт, – сказал Алекс. – Горько слышать.

– Ладно, – вмешался Хьюстон. – Вижу вас в оптику. Пройдем вскользь и заберем.

– Наоми, – окликнула Бобби. – Когда вернешься на «Роси», найди «Предштормовому» безопасное место в очереди на побег.

– Уже ищу, – ответила та. Теперь, зная, к чему прислушиваться, Бобби распознала в ее голосе изнеможение. Усталость горя.

Отключив микрофон, Бобби повернулась к Амосу, но тот уже подтягивался к лифту. Она двинулась за ним, держась на тонком ручейке адреналина. В ожидании, что дальше.

У лифта Амос задержался, почесал себе нос.

– Я тут подумал. Надо мне, пожалуй, набрать ребятишек из новичков. Пройтись по кораблю, проверить, нет ли на борту нежелательных пассажиров.

На миг она решилась так и оставить. Позволить Амосу вернуться к обычной манере. Так было бы проще. И, казалось, более уважительно.

Так поступил бы Холден.

– Я должна знать, в порядке ли ты, – сказала она.

– Честно говоря, мне не до…

Она подтянулась к нему вплотную, почти нос к носу. Не улыбалась, и он тоже.

– Я не спрашивала, охота ли тебе поговорить. Я сказала: «должна знать». Каким бы кораблем я ни командовала, если ты летаешь на нем, значит, мы с тобой честно и открыто обсуждаем твое психическое состояние. Я тебе не подружка и не нянька. Я тебе говорю, как это будет. Мы оба знаем, что происходит, когда ты слетаешь с катушек, и я не собираюсь делать вид, что ты – больше или меньше, чем ты есть. Значит, когда я говорю: «должна знать, в порядке ли ты», – это приказ. Все ясно?

Амос сжал челюсти, глаза у него помертвели. Бобби не отступила. Когда он улыбнулся, улыбка не была пустой и дружелюбной маской. Такого Амоса Бобби еще не видела.

– Мне грустно, Бабец. Я зол. Но я в порядке. Погибнуть в бою для нее тоже хорошо. Это я сумею пережить.

Бобби позволила себе отплыть от него. Сердце стучало немного чаще, чем хотелось бы, но на лицо она сердечных чувств не допустила.

– Ну и хорошо. Бери команду и пройдись по кораблю. Перед ускорением я вас предупрежу.

– Так я пошел, – кивнул Амос. И почти сразу добавил: – Знаешь, из тебя выйдет хороший капитан.

Глава 50

Син

– Подобные же волнения сопровождали Союз перевозчиков со дня его основания, – говорила Кэрри Фиск. Она раскраснелась, резко жестикулировала, и голос гневно звенел на каждом слове. На ней были бежевая с черным блузка и зеленая нарукавная повязка, символизировавшая с некоторых пор солидарность против террористов и за Лаконию с верховным консулом Дуарте. – Союз заявлял своей главной целью стабильность и безопасность. В том, чтобы позволить ему управлять пространством Кольца, был здравый смысл. Но в ту же минуту – минуту! – как кто-то позволял себе усомниться… Бомбардировка. Похищение. Убийство. Невообразимое лицемерие! Небывалое.

Интервью вел молодой человек, по-видимому, хорошо известный системе Сол и Медине. Он кивал и поглаживал подбородок в манере древнего мудреца, внимающего глубокой мистической истине. На фоне его серьезности Фиск выглядела еще более грозной.

– А теперь, по вашему мнению, ситуация стабилизировалась? – спросил ведущий.

– Можно надеяться, что так, – сказала Фиск, одновременно отрицательно качая головой. – Когда я вижу, какое терпение выказывает нынешняя администрация и каким насилием на него отвечают, мне… нет, это, конечно, не гнев. Стыд. Мы называли себя цивилизацией, культурой, а все, что мы можем предложить, – этот вот бандитизм. Мне остается только надеяться: людям, поверившим, что такие дела оправданны, тоже стыдно за свою глупость.

Эту фразу написал сам Син и переслал Фиск. Она повторила ее так, будто мысль только что пришла ей в голову, – и вполне убедительно.

Из всего, сделанного им на Медине, Фиск с Лаконским Конгрессом Миров оказались наибольшим успехом. В остальном: ускоренном графике продвижения «Бури» в систему Сол, вскрытии подполья, управлении станцией – имелись темные пятна.

Катастрофа длилась пять и три четверти часа – от старта корабля Джеймса Холдена до полного восстановления функционирования станции Медина. За это время были убиты его лучший осведомитель и приданная ему команда поддержки, повреждены внешние датчики станции, нейтрализованы силы десанта, взломаны камеры заключения, безвозвратно упущены пятьдесят два заключенных, двадцать кораблей Союза ушли неизвестно за какие врата и был взят на абордаж и угнан «Предштормовой».