Джек Макдевит - Омега

– Что ты имеешь в виду?

– Забыв о расстоянии, мы смотрели на них, когда они взрывались – если это верное слово, – пытаясь увидеть перспективу того, что происходит на самом деле. Мы исключили ту возможность, что время и расстояние могут быть частью уравнения.

Тор наклонил голову.

– Пожалуйста, теперь по-английски.

– Подумай о картинной галерее.

– А что с ней?

– Я упустила суть. Гарольд взволновался не потому, что он что-то в ней увидел...

Тор нахмурил брови.

– ...но потому, что она была там.

– Да.

– И что это нам дает?

Хатч вставила диск в считыватель, и появилось поперечное сечение Рукава Ориона.

– Мне всегда казалось, что все это – проект какого-то космического мегаломана, которому просто хотелось все взрывать. – Тор смешал два «белых тигра».

– Но ты так не считаешь?

– Нет.

– Почему?

– Метод слишком неэффективный. Существует множество Омег. Наверное, тысячи. И только горстка из них действительно что-то уничтожит.

Хатч попробовала напиток.

Он был теплым и сладким, и в нем было чуть больше лимона, чем полагалось по рецепту. Как раз так, как ей нравилось.

– Тор, в этом не чувствуется злобы.

– Чувствуется тупость.

– Да. – Хатч взяла Морин на руки, и они прошли между созвездий к дивану. – Именно это я чуяла с самого начала.

– Как сани Санты над домом Адамсов.

– Что ж, ладно. Это кажется броским. Вычурным.

Хатч подняла ноги на диван, подобрала их под себя и выключила лампочки на елке. В огне щелкнуло полено. Полетели искры и смешались со звездами.

Морин захотела узнать, что происходит.

– Мы пару минут посмотрим постановку, любовь моя, – объяснила Хатч и обратилась к ИИ: – Джордж, запусти модели. Быстрая перемотка.

Тьюки загорались и гасли среди звезд. Немного здесь, парочка там, еще несколько у окна. Полдюжины примерно возле елки. Группа рядом с книжным шкафом, кучка около штор. Несколько поближе, несколько подальше. Всего теперь было 117 зарегистрированных тьюков.

– Что мы ищем?

– Потерпи немного. Джордж, смени угол обзора. Возьми за точку наблюдения ядро Галактики. Более или менее то место, откуда происходят облака.

Звезды передвинулись. Знакомые созвездия исчезли.

– Запусти их снова, Джордж.

Люди сидели и смотрели. Огни загорались и гасли. Немного тут, немного там, чуть-чуть возле часов.

– Тут есть система, – заметила Хатч.

– Я ее не вижу. – Рука Тора прикоснулась к ее руке. – Какого рода система?

– Не знаю. В одном месте вроде появляется кусочек, но потом все ломается. Джордж, перенеси нас к краю. Давай посмотрим... хм... с Капеллы.

Звездное поле снова сдвинулось.

– Запускать? – осведомился Джордж.

– Да, пожалуйста.

В комнате снова замигали огоньки. Хатч пришлось поворачиваться, чтобы все увидеть. Тор слез с дивана и встал на колени, так легче было следить за изображением.

– Какой тут временной интервал? – поинтересовался он.

– С начала до конца, около двадцати тысяч лет.

– Долго, по-твоему, это продолжалось?

– Без понятия, – ответила она. – Возможно, миллионы лет. – И к Джорджу: – Попробуй еще раз. Из Плеяд.

И:

– С Антареса.

И:

– С Арктура.

Морин сползла с дивана и направилась на кухню.

Тор вернулся на место, но больше не старался разглядеть все в дальних углах комнаты.

– Сдался? – хмыкнула Хатч.

– Я устал крутиться, чтобы все увидеть. Нам стоило бы сесть у двери.

– Джордж, ты можешь найти в этом какую-либо систему? – спросила Хатч.

– Пожалуйста, уточните параметры.

– Забудь. – Она услышала, как открылся холодильник.

Тор привстал, но Хатч потянула его вниз.

– Чего уж, я схожу.

Она принесла всем пожевать – шоколадное печенье для Морин и для себя, мороженое для Тора – и, когда малышка доела, отвела Морин в кровать. Позже пришли гости, брат Тора с женой (они жили в Александрии) и Макаллистер, притащивший целую охапку подарков. Заглянули еще несколько репортеров, а Майкл Асквит позвонил, чтобы сообщить, что Хатч приглашена в Белый дом на ужин в пятницу.

– Ты на вершине мира, – сказал Тор. – Наслаждайся.

Хатч и наслаждалась. Оказалось, что приятно быть виновницей торжества. Она понимала, что ей достаются чужие почести, но ничего страшного. Она постарается довести это до общего сведения, когда представится возможность.

Наконец около двух часов ночи все закончилось, и Хатч с мужем остались одни. Они достали из шкафа подарки Морин, положили их под елку и отправились спать. Поднимаясь по лестнице, Хатч все еще думала о тьюках. Где-то она что-то упустила.

Тор пошел в душ. Хатч почистила зубы и решила отложить душ на утро. Она переоделась в прозрачную ночную рубашку, думая, что этот день ст?ит как следует отметить. Но как только легла в кровать, ее глаза закрылись, а голова опустилась на подушки.

Тьюки взрывались разными сериями. По-видимому, системой. Немного тут, немного там. Почему?

Хатч встала, вышла из спальни и уставилась вниз на гостиную, очертания которой едва виднелись в мягком мерцании ночника.

– Что случилось? – Тор внезапно появился рядом с ней.

– Что ты сказал?

– Я спросил, что случилось. – Он натягивал на плечи халат.

– Нет. Перед этим.

Он пожал плечами.

– Не знаю.

– Ты сказал: «Когда ты на вершине мира – цени это». Или что-то в этом роде. А еще раньше – что нам лучше сесть возле двери. Это я и собираюсь сделать.

Руки Тора неуверенно дотронулись до ее плеч.

– Присцилла, любовь моя, о чем мы сейчас говорим?

– Точка обзора. Мы искали систему, сидя внутри нее. Джордж?

– Да, Хатч?

– Джордж, я хочу снова запустить программу.

– С перспективой откуда?

– Попробуй из точки над Рукавом Ориона. Примерно двадцать тысяч световых лет.

Тьюки взрывались в восхитительном ритме: раз-два-три; величественные вспышки с интервалом в несколько секунд. Шесть последовательных синих взрывов рядом с фотографией Морин и череда зеленых, полыхнувших с идеальной синхронностью, вверх и вниз зигзагом прямо над креслом. И еще четыре кроваво-красных, как глаза вампира, возле окон.

Это продолжалось бесконечно. Явно чего-то не хватало. Большая часть отсутствовала. Если Хатч правильно предполагала, то все облака со временем должны включиться в это невероятное световое шоу. Произведение искусства. Увиденное ими было всего лишь парой фрагментов, редкими аккордами. И тем не менее было грандиозно.

– Боже мой, – сказал Тор.

– Вот так все выглядело бы, если бы ты сидел в шестнадцати тысячах световых лет над Млечным Путем и у тебя было бы иное чувство времени. И тебе нравились бы фейерверки.

– Но кто?..

– Не знаю. Может, они давно мертвы. Может, нет. Но, подозреваю, кем бы они ни были, они не очень умны.

– Не может быть, – возразил он. – Посмотри, какие технологии они используют.

Хатч смотрела вниз на грандиозность Млечного Пути, смотрела, как объекты Тьюксбери мерцают в своеобразном световом танце, и думала, что это одна из самых красивых и величественных картин, какие она когда-либо видела.

– Ну, – произнесла она. – Не очень умны. Или им до лампочки. Выбирайте сами.

Из библиотечного архива

...Мы продолжаем вкладывать средства в межзвездные путешествия.

Вопрос, который никто никогда не задает, – зачем нам это делать. Какую возможную выгоду получит человечество оттого, что сможет посетить альфу Серенгети или еще какое-нибудь подобное место. Нам говорят, что знание ценно само по себе. И что в этом есть практическая польза. Что домашние ИИ работают лучше, поскольку мы можем передвигаться быстрее света. Мы больше узнали о питании, мы иначе не создали бы искусственную гравитацию, наши ботинки стали удобнее и мы лучше поняли собственную психологию, исключительно потому что некоторые из нас отправились в эту невероятную даль.

Но какое из перечисленных выше преимуществ нельзя было бы обеспечить прямыми исследованиями? И кому вообще понадобилась бы искусственная гравитация, если бы нам хватило ума остаться дома?

Еще мы хотим найти новую Землю. И можно резонно возразить, что нам она не нужна.

Возможно, пришла пора положить этому конец и переосмыслить весь этот труд. Прежде чем отборные безумцы, которым хочется отправиться на эпсилон Эридана за счет налогоплательщиков, разорят нас всех.

52

Корбиккан. Бракел. Двадцать четвертый день после Т’Клот

Библиотека наконец была готова принять свитки, которые Парси спас в ночь бури.

Стены были обновлены, пол заменен. Принесли новые столы и стулья; стойку сделали заново. Установили новые ставни, дар одной из многих групп поддержки. Им жертвовали лампы, ручки и пергамент. Некоторые из погибших в ту ужасную ночь оставили завещания в пользу библиотеки. Парси заказал статую Ликонды, чтобы установить при входе.