Космос для чайников. - Валерий Иванович Софроний
***
— Слышь, ты! Неукахаст долбаный! Верни Н3О, тварь! — Найка прибывала в довольно нервозном состоянии и истерила уже битый час в тщетных попытках выбить наркотики, — верни их!
Кирилл Фёдорович с почти безучастным видом изучал какой-то видеоролик, про местные устои и никак не реагировал на истеричные требования. В какой-то момент девушка даже порывалась покинуть комнату, но землянин, как назло, сидел, подперев входную дверь собственной спиной.
— Чинка, ну ты хоть что-нибудь с ним сделай! — в очередной раз потребовала девица.
Инопланетный хакер Чин выглядел ненамного бодрее подруги, но в истерию не впадал.
— Найка, возможно, ловец прав, — измученно ответил девушке Чин, — нам нужно немного остановиться, мы и так три униды потеряли. Вон, Шкиндаль уже утомил закидывать меня вопросами, когда мы с присланным оборудованием разберём. Да и очередную часть разрабатываемого кода ему также нужно сбросить.
— Чин, ну ты же знаешь, у меня без этих подушечек начнутся кошмары, — едва не рыдая произнесла инопланетянка.
— Ты путаешь тёплое с мягким, — наконец подал голос суровый Кир, — твои кошмары - всего-навсего наркотическая ломка. Ты психологически зависима от этих препаратов. И как только ты пытаешься с них слезть у тебя, и начинаются кошмары.
Поразительно, но столь очевидная мысль по какой-то причине даже не приходила в голову инопланетной девице. В её понимании кошмары, они же наркотическая ломка, приходили именно в отсутствии средств, расширяющих сознание, а благословенные подушечки синего цвета служили панацеей от этих самых кошмаров.
— Ловец, ты неправ, — обняв себя за рёбра, с кряхтением произнёс Чин, — ученными специалистами лени доказано, что кошмары рано или поздно посещают всех на космической станции. Эта болезнь неофициально называется «пустотной» и лечится она исключительно медикаментозно. Это знают все на станции.
Кирилл Фёдорович не поверил своим ушам. О вреде психотропных препаратов он знал не понаслышке и уж тем более, он прекрасно понимал чётко прослеживаемую зависимость одного от другого.
— Чин, ты прикалываешься? — не поверил в услышанное землянин.
— Какие тут могут быть приколы? — Нервозно возмутился Хакер, — Сам доктор Шинкиль, известнейший нейрогениолог открытых звёздных систем, лежащих под дланью Первого Дома, открыл и обосновал синдром пустотной психологической зависимости. СППЗ возникает от перестройки психики, когда виды родной планеты сменяются на однообразные виды станции. Исчезает привычные маркеры восприятия. Уходят смена времени суток, привычные временны́е параметры и сезоны. Психика в таких условиях начинает чахнуть, возобладают неврозы. И чтоб этого избежать, необходимо хотя бы один раз в ага употреблять специальные антидепрессанты или препараты наподобие Н3О.
Слова хакера в большей степени походили на чушь, но вот сказаны они были с такой уверенностью, что Кир даже решился перепроверить их в сети. Чинка не врал. Всё, что хакер сказал и в самом деле полагалось за догму, и практически все безоговорочно верили выводам авторитетного червеподобного доктора Шинкиля. Кирилл Фёдорович смотрел выступление светила науки с открытым ртом. На одной из медицинских конференций светило науки нёс полнейшую ахинею с таким видом, словно его слова являлись истинной в последней инстанции.
— Таким образом, чтоб болезнь не начала прогрессировать на ранней стадии, после подписания трудового договора каждый наёмный сотрудник обязан посетить медицинский блок уровня. Полученный при первом посещении прививки позволят предотвратить развитие злосчастного синдрома и чувство панической меланхолии будет отодвинуто на срок 1–2 ага.
— Вот видишь, я же тебе говорил. Сам личный доктор Верховного хозяина Первого Дома лени врать не станет, — лязгая зубами в приступе тремора, выдал Чин, — нам нет смысла тебя обманывать. Верни, пожалуйста, таблетки.
Что-то не билось в словах знаменитого светила науки. Во-первых, про наркотическую ломку Кирилл Фёдорович знал не понаслышке и что зачем следовало также прекрасно представлял, а во-вторых, наш герой находился на этой самой станции уже более полугода, а это намного больше каких-то жалких полутора ага и до сих пор никаких тяжёлых приступов меланхолии с ним не приключалось, более того, и у легона Тера ничего подобного Кирилл Фёдорович ни разу не видел, а тот при землянине ни разу не употреблял что-то хотя бы отдалённо напоминающее наркотики.
— Отдай таблетки! — почти по-звериному прорычала Найка, — это моя собственность. Они наши с Чином!
— Хорошо, — смягчился землянин, — я верну вам ваши таблетки. Как только Чин разблокирует все девятнадцать присланных устройств.
— Это надолго, — принялась подвывать барышня, — а нам лекарства нужны сейчас.
— Нет, — холодно ответил Кир, — мы взяли на себя кое-какие обязательства. Так что теперь, хотите вы того или нет, мы должны их выполнить. И как только мы вернём разблокированные устройства Шкиндалю, я тут же передам вам антидепрессанты.
— Но ведь мы же сдохнем! — утирая сопли зашмыгала носом Найка.
— Тогда нужно поторопиться с разблокировкой устройств, — прохладно ответил Кир.
— Он прав, — хакер поднялся с пола и на ватных ногах проследовал к своему рабочему месту, — я всё сделаю.
— А потом ты отдашь нам Н3О и свалишь, — лязгая зубами, добавила девушка, — и чтоб я тебя больше никогда не видела!
Следующие восемь земных суток компания провела в аду. У Найки начало сносить планку, и она даже несколько раз кидалась драться, благо физиология Кирилла позволяла с лёгкостью гасить эти приступы ярости. Чинка же вёл себя куда более спокойно и апатично. Хакер почти не вставал со своего рабочего места, постоянно ковыряясь в непонятном коде. Все трудности, связанные с бытовыми вопросами, взяли на себя легионы. Подопечные Тера обеспечивали своего покровителя водой и батончиками Т3, да и вообще следили, чтоб никто не мог покинуть квартиру Чина и Найки. Бывшие мусорщики зорко следили за входом в жилище и разок даже волоком притащили обратно попытавшуюся сбежать Найку. В общем, худо-бедно, но дело стронулось с мёртвой точки. Чин запустил в работу свой переборщик кодов и больше старался пребывать в информационной сети уровня станции. Найка же первые дни не слезала со своего гамака, закутавшись в какое-то убогое подобие пледа. На четвёртый день обитателям небольшой комнатушки полегчало. «Пустотный синдром» отступил, и недовольная официантка даже соизволила прибраться в комнатке. У Чина послабление проявилось в форме речевого
