Венедикт Ли - Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)
Авантюрист по натуре; порой хладнокровный и расчетливый, но чаще капризный и нелогичный в поступках. У него нет других интересов, кроме собственных амбиций и личной выгоды.
Оба, перешедших в состав ВМС Эгваль, авианосца были, как должно, переименованы. «Арнольд Сагель» получил патриотическое имя «Эгваль», а «Габриэль Кон» решением адмирала стал называться «Новое время», что совершенно непонятно и не несет в себе идейной нагрузки. В дальнейшем «Эгваль» был поставлен на прикол в порту Норденка. Ныне часть его помещений сдана в аренду гей-клубу «Серафим», и прочим заведениям развлекательного характера.
Когда адмирала Геллу спросили, не кощунство ли… на борту корабля, носящего дорогое всем нам имя великой страны, он с гнусной улыбкой ответил, что деньги не пахнут. И что он не видит в данном случае противоречий между названием и содержанием…
Фобии и странности. Не отмечено, хотя… Вот она – зависть отражения к своему оригиналу!
Никогда не высказывался он на эту тему вслух, но подчиненные заметили, что новоиспеченному адмиралу крайне неприятны упоминания об одном историческом персонаже. Том самом, чьим именем раньше назывался авианосец, превращенный ныне Геллой в доходное заведение. Том самом, не поддельном, не липовом, не киношном адмирале, которого Гелла натужно изобразил в прославившем его и Нину Вандерхузе фильме. А настоящем – герое и легенде Острова. Никогда больше Андрос Гелла не пересматривал знаменитого фильма со своим участием. А уж портреты настоящего Арнольда Сагеля… на дух не переносил.
Замигал сигнал на телефоне – охрана Дома Власти справлялась у Координатора, надолго ли он задержится. Понятное дело, четыре часа ночи. Мало ли что… вдруг плохо стало человеку на почве трудов во благо Отечества?
– Я еще работаю, – отозвался Гэри.
Доверенного депутата Мадариана разбудил настойчивый дверной звонок. Вздрогнув и судорожно охнув, он сел на постели. Жена сонно чмокнула губами и перевернулась на другой бок… А ее заспанный супруг, сунув ноги в тапочки, кряхтя, поднялся и пошел открывать. Вряд ли это полиция или налоговые инспектора. Те работают не так шумно.
– Господин Мадариан! Срочно… – послышался из-за двери знакомый голос курьера.
Вот простофиля, мог бы по фону звякнуть, а не мчаться что есть мочи. Э-э, значит что-то не только срочное, но и секретное.
Не одному ему в эту ночь не дали выспаться.
– Господин адмирал, в зале заседаний Конгресса присутствует пятьдесят доверенных депутатов, еще четверо позвонили, что вот-вот прибудут…
– Достаточно, – кивнул Гелла. – Конституционный кворум есть.
Довольный спикер привычно погладил усы и воззрился на адмирала в ожидании указаний. Гелла с трудом подавил зевок.
– Начнем, пожалуй…
С трибуны, перед практически пустым залом, он зачитал постановление Конгресса. Ввиду сложной обстановки… в целях мобилизации… для укрепления и усиления… предоставить адмиралу Андросу Гелле чрезвычайные полномочия по управлению страной. С передачей ему также функций Координатора Эйкумены и директора Объединенных стратегических служб. А нынешнего директора ОСС Гэри Ромма уволить к оной матери и предать суду… незачем утомлять вас перечислением его грехов…
В адмиральском мундире, при всех регалиях, Гелла закончил читать и приосанился. Спикер понял это, как сигнал к началу голосования. Махнул рукой.
– Пошел!
Доверенные депутаты рысью побежали по проходам между рядами пустующих кресел. Вставить электронную карточку в прорезь считывающего аппарата, подождать, пока загорится сигнальная лампочка и нажать кнопку «За». Прыжок к следующему креслу и процесс повторяется с карточкой другого депутата, отсутствующего телом, но присутствующего своей голосующей душой в святая святых Эгваль. Народный Конгресс – средоточие демократии. Молодые и наиболее резвые «додики» успевали проголосовать за девятерых коллег. Кто постарше, посолиднее, те ограничивались пятью-шестью голосованиями.
На огромном, во всю стену, табло вспыхнули цифры.
Присутствуют: 399 (столько всего карточек для голосования на руках у доверенных лиц).
За: 372.
Против: 0.
Не голосовали: 27.
– В такую рань, да на голодный желудок… Маловато резвости. Сойдет. Оформляйте протокол, а я вас покину. Надо ж вытащить из постели этого… Охрана, за мной.
– Я еще не ложился, адмирал…
Гэри Ромм, с темным от бессонной ночи лицом, стоял в широких дверях, мимо него поспешно входили в зал заседаний вооруженные бойцы ОСС.
– Уже проголосовали. Молодцы.
В зале раздавался только его голос, а когда Гэри умолк, воцарилась полная тишина. Ее нарушило шарканье шагов; подталкиваемый дулом автомата в спину, спикер Конгресса протянул Гэри текст только что утвержденного документа.
– Идея мне нравится, – на скулах Гэри играли желваки. – Очень нравится. С ма-а-аленькой поправкой. Поменяем местами фамилии Гелла и Ромм. Для соблюдения демократической процедуры… придется переголосовать. Мешкать не советую, мои сотрудники тоже голодные, оттого злые.
Новый результат вышел единогласным. В этот день был установлен феноменальный рекорд: одиннадцать голосований за тридцать секунд. Достижение принадлежало депутату Мадариану.
– Вот теперь лепите протокол, а я вас покину, – Гэри издевательски улыбнулся. Надо еще доставить в тюрьму этого…
На онемевшего Геллу стали надевать наручники, но Гэри отрицательно качнул головой, погодите мол. Ему подали предмет, похожий на небольшой, пузатый саквояж. Гэри ловко открыл его, внутри обнаружилась некая сложная аппаратура.
– Закатайте левый рукав, адмирал, будьте любезны. И, руку – сюда!
Гэри смертельно хотелось спать, но он заставил себя выдержать еще немного. Пока прибор не согласует свои данные с показаниями биобраслета Геллы. Это – не модные часы у него на запястье, вернее, не только часы. Кодированный сигнал сообщает охране адмирала, что шеф, отбывший на чрезвычайное заседание Конгресса, очень взволнован, вспотел, пульс у него частит… Ничего, сейчас все войдет в норму.
Гэри расстегнул и снял биобраслет адмирала. Крошечный светящийся глазок на нем погас. Выключено. Вместо биобраслета сигнал подает блок-имитатор. Пульс якобы выравнивается, человек поволновался и успокоился. Все хорошо. Потейте дальше, адмирал. Никого это уже не волнует.
– Увести. – Гэри мотнул головой, говорить не было сил. Одержана тяжелая, но важная победа.
– Я иду отдыхать. Вызвать депутатов, голосовать будут живьем, с этим доверительским жульничеством пора кончать. Разбудить меня, когда все соберутся.
То есть, ближе к вечеру. Успеет выспаться.
– Всё. Исполняйте.
– …Покончили с эпохой произвола и насилия! Я подписал указ о предоставлении Суору широкой автономии, а также о создании государственной комиссии по расследованию деятельности адмирала Геллы!
Гэри Ромм отлично смотрелся на трибуне Конгресса. Большое, низко стоящее над городом солнце заглядывало в широкие окна переполненного зала. Скоро включится верхнее освещение, но пока в огненных лучах закатного светила лицо Гэри было лицом пророка. Над миром и городом летели пламенные слова. О допуске прессы на историческое собрание он позаботился заранее. Растрезвонят по всей Эгваль, как пить дать.
В зале стоял легкий гул, уж очень свежо и необычно выглядело происходящее, депутаты делились впечатлениями. Но ничто не могло заглушить усиленной динамиками речи нового национального лидера.
– Отныне единые в своих целях, армия и силы безопасности, как два крыла (Гэри распростер руки) понесут нашу страну к славе и…
Страшный грохот оборвал блистательное выступление. В стене зала, в проеме между окнами внезапно образовалась дыра с рваными краями, из которых торчали скрученные и разорванные прутья арматуры. Брызнуло в стороны бетонное крошево. Противоположную стену постигла та же участь, но разрушения оказались куда серьезнее.
Большая люстра под потолком, только-только начавшая медленно разгораться, сильно раскачивалась, от чего по залу заметались зловещие тени.
– А-а-а!! – среди общего гвалта и неразберихи кто-то истошно и пронзительно завопил. Депутат Мадариан, в котором ужас и праздное любопытство немыслимым образом сплелись воедино, выглядывал в пробитую в стене дыру. Окна для наблюдений стали бесполезны, небьющиеся стекла в них покрылись густой сетью мелких трещин.
– А-а! Танки! Спасайтесь!!
Игрушечные с высоты двадцати этажей, с высоко поднятыми дульцами, выстроившиеся в ряд зеленые коробочки раз за разом вспыхивали искорками выстрелов.
Еще один учебный снаряд (стальная болванка без взрывчатки) пронзил наружную стену зала, пронесся невидимый и стремительный над головами обезумевших народных избранников и, пробив противоположную стену, продолжил разрушительную работу в коридорах Дома власти. Бог весть, что там творилось, громкие вопли неслись и оттуда.
