Возвращение к звёздам (СИ) - Лопухов Константин Константинович

— А что там обследовать-то? — снова влез неугомонный Иванов. — Ну схватила девчонка лёгкую гипоксию[3], и что? Она даже сознание не потеряла. Пять минут на свежем воздухе и в норме.

— А психологическая травма? — не удержался Грей.

— Это разве травма? — флегматично ответил психолог. — Вот если её сорвут с экспедиции, это будет травма!

— Кстати, именно ради психологии я всё и затеял, — решительно заявил Ник Никыч. — У девичьей части экипажа образовалось какое-то легкомысленное отношение к экспедиции. Лена так и заявляла: "Нас отправляют поиграться в песочнице.". Необходимо было показать детям, насколько всё серьёзно.

— Но не таким же варварским методом! — снова возмутился Грей.

— Зато эффективно, — снова в своей неподражаемой спокойной манере прокомментировал Вениамин Михайлович. Однако на этот раз он решил пояснить и сделал это чуть более экспрессивно, чем обычно: — Лена очень сильный человек и опытный экспедиционщик. Она была в трёх геологических экспедициях, довольно сложных. Сейчас она вступила в очень опасный период своего развития, когда опыт уже есть, а границы его применимости ещё не ощущаются. Знаете, когда море по колено, а горы по пояс… как кажется. И именно сейчас ей предстоит войти в область, где её опыт не применим или, как минимум, применим очень ограниченно. Если бы Коля не встряхнул её сейчас, ЧП случилось бы там, — он указал пальцем в потолок. — И последствия там были бы совсем другие.

На это Вишняков надулся как жаба:

— Так! Вижу наш космический сектор выступает единым фронтом! А вы не забыли, что это дети! ДЕТИ, чёрт вас побери! И они могут…

— А там Луна! — рявкнул Ахметов, повторяя недавний жест психолога. — И там уже не будет никаких скидок! Эти дети самостоятельно поведут корабль к Луне, будут работать на её поверхности, выполнять задание по обследованию заброшенной станции! Абсолютно самостоятельно! И когда разрядится регенератор или аварийный баллон окажется пустым, будет уже абсолютно всё равно, взрослые там или дети.

Иванов тоже взорвался:

— Между прочим, об этом мы говорили в самом начале, когда только начиналась эта авантюра! Но Госплан давит, мол, надо форсировать подготовку расширенных экипажей! А ваши психологи поддакивают, говорят, что чисто детский экипаж подготовить проще! А теперь вы тут выступаете, что мы не так их готовим! Извините, я уже со счёту сбился, сколько народу я отправил в космос, а вы там всё бумажки перекладываете. Так что если хотите результата — отойдите и не мешайте!

Вишнякову нашлось что на это возразить, Грей его поддержал, На их возражения нашлись ещё возражения… Склока грозила разрастись, но точку в ней поставил Иванов:

— Так! Стоп! Мы уже ходим по кругу. Давайте конструктивные предложения!

— А какие тут предложения? — резонно заметил Ахметов. — Или вы подтверждаете наши полномочия и больше не вмешиваетесь в подготовку, или сворачиваем эту лавочку и Двадцать восьмая лунная превращается из Первой пионерской в Первую отменённую!

— Не говорите, пожалуйста, за Центр… — начал было Вишняков, но Иванов его перебил:

— Именно это я и пытаюсь вбить вам в голову! Уже довольно долго! Я не отправлю в космос экипаж, в котором не уверен, а я могу быть уверен только в том случае, если мне не мешают работать!

Вишняков заткнулся. Заинтересованность в этом полёте была крайне высока. И в Главкосмосе, и в Госплане. "Интересно, — подумал он, — какие планы они там вынашивают, что им обязательно надо гонять в космос детей? Причём, без присмотра…". Иванов, тем временем хотел поднять ещё один вопрос, уже перед американцами, о гарантиях участия их космонавта в экспедиции, но не сложилось.

Дверь, которая вообще-то открывается наружу, распахнулась внутрь и на пороге образовалась дамочка в вычурно-модном платье и визгливым голосом заорала на всю учительскую: "Где моя дочь?!!!", и ещё что-то, но настолько громко и визгливо, что понять что именно не представлялось возможным. За спиной у неё маячила тень какого-то мужичка, наверное мужа.

Шустрый, оправдывая свою фамилию, одним плавным и быстрым движением, совершенно неожиданным для мужчины столь грузной комплекции, перетёк из облюбованного им кресла и, встав рядом с дамочкой, принялся что-то очень быстро говорить. Глаза у дамочки остекленели и звучать она перестала. Тень мужичка у неё за спиной пролопотала что-то типа: "Шурочка… может не надо так…", а Шустрый, взяв дамочку под локоть со словами: "Да-да, вы абсолютно правы. Я совершенно согласен, что нам надо всё это обсудить и вы можете рассчитывать на мою…", вытащил всю эту конструкцию, вместе с тенью мужичка, в коридор. Дверь жалобно скрипнула и, сорвавшись с единственной петли, на которой ещё пыталась удержаться, грохнулась об пол.

— Даже удивительно, как у таких родителей получилась такая дочь… — задумчиво произнёс Ник Никыч.

— Э… — только и смог вымолвить Грей.

— Мистер и миссис Шварц, — пояснил ему посол.

В этот момент Ник Никыч заглянул в свой коммуникатор.

— Так, ребята уже что-то решили и ждут нас, — сказал он вставая.

---------

[1] ГЦУП — Главный Центр Управления Пролётами. В описываемое время — главная диспетчерская космического движения, для каждой конкретной экспедиции работает свой ЦУП.

[2] Наркомпрос — Народный Комиссариат Просвещения. В силу особенностей своего происхождения, возрождённый в конце XXI века Советский Союз сильно смахивает на что-то среднее между разросшимся до масштабов всей страны клубом исторической реконструкции и клубом любителей ретрофутуризма. Что, впрочем, не мешает СССР-2 довольно бодро развиваться и двигать научно-технический прогресс. А кое-где и помогает.

[3] гипоксия — кислородное голодание. На самом деле не такое уж безобидное явление, но степень этой самой гипоксии у Лены была не такой значительной, чтобы вызвать серьёзные последствия.

Глава 5, где психолог усмиряет буйную мамочку, Лена получает поддержку от товарищей, Джону удаётся по другому взглянуть на привычные вещи, а начальство снова обсуждает стратегические вопросы

Комната собраний экипажа 28 лунной экспедиции

Первым шёл Ник Никыч, с настолько невозмутимым видом, что любой, даже ни разу не психолог, даже если его никогда не знал, понял бы: человек очень сильно нервничает. Руководитель Кружка юных космонавтов знал начальника Двадцать восьмой лунной очень хорошо, поэтому старался держаться рядом и оберегал от ненужного общения. Следом, рядком, как два закадычных приятеля, шли Иванов и представитель Наркомпроса. Иванов внимательно наблюдал за Ник Никычем и думал о том, что его коллега был одним из самых ярых противников идеи чисто детского экипажа, однако вот взял и вдруг, неожиданно, поменял своё мнение. Надо будет подробнее просмотреть запись инцидента в Лунной диораме. А вот Вишняков был просто расстроен. По всему выходило, что Наркомпрос тупо отодвинули от принятия всех решений, а вот ответственности с них никто не снимал. И эту ситуацию следовало как-то прояснить, чтобы не получать по шапке за чужие выходки.

Следом шли два американца и тоже думали каждый о своём. Посол в сотый уже раз перебирал все возможные варианты, пытаясь понять, зачем русские не просто допустили, аж пригласили их мальчишку в эту лунную экспедицию. Он нутром чуял, что тут что-то не так, но никак не мог понять что именно? В прошлом веке русские показали, что хорошо умеют обходить американцев на долгосрочной стратегии, но вот понять какую стратегию они задумали сейчас никак не получалось. Грей же просто тихо страдал от того, что решать придётся, придётся именно ему, а хорошего и безопасного решения просто нет.

И замыкал шествие товарищ психолог, который по дружески держал под руки дамочку и тень мужичка и говорил, говорил, говорил… А те только кивали, кивали, кивали…

Когда взрослые подошли к двери класса, выделенного под собрания экипажа, изнутри раздался взрыв смеха.