Ученик воина (Солдат-недоучка) - Буджолд Лоис Макмастер
Она кинулась в свою комнату и захлопнула за собой дверь с такой силой, что чуть не прищемила Майлзу руку. Он задергал ручку и попробовал докричаться до Элен:
– Но это же еще неизвестно! Наверняка всему есть логическое объяснение… Я попробую разобраться…
– Уходи! – донесся гневный приглушенный голос.
Майлз немного побродил по коридору, надеясь, что Элен выплачется и откроет, но из комнаты не слышалось ни звука. Часовой в конце коридора вежливо не обращал на него внимания; охрана премьер-министра славилась не только бдительностью, но и деликатностью. Майлз выругался про себя и побрел к лифту.
Глава 4
В коридоре на первом этаже он столкнулся с матерью.
– Ты не видел отца, радость моя? – спросила графиня Форкосиган.
– Видел, – пробурчал Майлз (мысленно добавив: «К несчастью»). – Он пошел в библиотеку с капитаном Куделкой и сержантом.
– Боевые друзья собрались выпить где-нибудь в уголке, – иронически констатировала мать. – Ну что ж, трудно его винить. День был ужасный. А он почти не спал. – Она внимательно посмотрела на сына. – А ты? Выспался?
Майлз пожал плечами.
– Да ничего.
– Ну-ну. Надо изловить отца, пока он не набрался как следует. После выпивки он, к несчастью, становится грубоват. А тут как раз пожаловал этот сукин сын граф Фордроза, да еще в компании с адмиралом Хессманом. Отцу предстоят нелегкие дни, если эти двое споются.
– Сомневаюсь, чтобы «ястребы» смогли заручиться достаточной поддержкой. Старые вояки безоговорочно поддерживают папин курс, – ответил Майлз.
– Да Фордроза в душе вовсе и не «ястреб». Просто его обуревает честолюбие, и он готов вскарабкаться на любого конька, лишь бы тот двинулся в нужном направлении. Он уже несколько месяцев пресмыкается вокруг Грегора… – В серых глазах графини сверкнул гнев. – Лесть, намеки, критика в папин адрес и эдакие гнусные маленькие шпильки, когда представляется удобный момент. Насмотрелась я на это. Терпеть его не могу, – решительно заключила она.
– Ну, насчет Грегора тебе уж точно не стоит волноваться, – ухмыльнулся Майлз. Его всегда забавляла привычка матери говорить об императоре так, словно он был ее приемным сыном. Впрочем, для этого имелись некоторые основания, поскольку адмирал Форкосиган в годы своего регенства был не только политическим, но и личным опекуном будущего императора.
Она недовольно нахмурилась.
– Фордроза не единственный, кто, не задумываясь, совратит глупого мальчишку. Причем совратит в любом смысле – моральном, политическом, каком угодно. А на благо страны и самого Грегора им наплевать. – Майлз тотчас же определил эти слова как цитату из собственного отца: никаких других политических авторитетов на Барраяре леди Форкосиган не признавала. – Не понимаю, почему наше правительство так боится принять конституцию. Верность средневековым традициям – хорошенький способ управлять звездной державой! – А вот это уже ее собственные мысли, чисто бетанские.
– Папа уже столько лет у власти, – успокаивающе заметил Майлз. – Мне иногда кажется, что его не сдвинуть с места даже гравитонной торпедой.
– Пробовали уже, – сдержанно отозвалась мать. – Пора бы отцу всерьез подумать об отставке. Пока что нам везло… по большей части. – Она с грустью взглянула на своего покалеченного сына.
– И это вечное политиканство, – помолчав, устало продолжала мать. – Даже на похоронах… А уж эти родственнички… – тут ее голос немного оживился. – Если увидишь отца раньше, чем я, скажи ему, что его разыскивает леди Форпатрил. То-то он обрадуется… Хотя нет, не говори. А то он непременно напьется.
Майлз поднял брови.
– А что ей нужно от отца на этот раз?
– Ну, она считает, что с тех пор, как умер лорд Форпатрил, Эйрел должен быть вместо отца этому болвану Айвену; я не возражаю, но всему есть мера. Сейчас, например, проблема состоит в том, чтобы дать Айвену хорошую взбучку за то, что он… как это… спит с горничными. Я никогда не могла понять, почему бы здешней знати не стерилизовать временно своих лоботрясов, – лет этак с двенадцати, – и отпускать их на травку, пусть резвятся, раз уж им так невтерпеж. Это было бы разумно. Как их остановишь? Все равно что набросить платок на самум… – Она вздохнула и направилась к библиотеке с обычным своим резюме: – Барраярцы проклятые…
За окнами сгустился вечерний сумрак, а поминки в доме Форкосиганов все продолжались. Проходя по коридору, Майлз поглядел на свое отражение в темном стекле. То, что он увидел, его не обрадовало – взъерошенные волосы, серые глаза, бледное лицо со слишком резкими, заостренными чертами. Да, на красавца он явно не тянет.
Голод напомнил Майлзу, что он так и не пообедал сегодня. Надо тихо прокрасться в столовую, чтобы не наткнуться на какого-нибудь из этих жутких старцев, и набрать себе сандвичей. Выглянув в холл, и никого там не обнаружив, Майлз подскочил к столу и принялся без разбора сваливать в салфетку все закуски, какие подворачивались под руку.
– Только не бери вон то красное барахло, – прошептал знакомый приветливый голос. – По-моему, это какие-то водоросли. Твоя мать опять увлеклась какой-нибудь сумасшедшей диетой?
Майлз заметил своего кузена, Айвена, уже успевшего нагрузиться таким же кульком с яствами. Несмотря на добычу, открытая, раздражающе красивая физиономия молодого Форпатрила хранила тоскливое, и даже слегка затравленное выражение. Новенький, с иголочки кадетский мундир сидел на нем очень ловко, но с одного бока как-то странно оттопыривался.
– Вам что, уже разрешили носить оружие? – удивился Майлз.
– Какое к черту оружие. – Айвен воровато оглянулся – возможно, опасаясь появления леди Форпатрил, – потом распахнул мундир. – Бутылка из запасов твоего папеньки. Отобрал у слуги, прежде чем он разлил ее по этим крохотным стаканчикам. Слушай, ты не мог бы провести меня в какой-нибудь укромный уголок этого мавзолея? А то охрана не позволяет мне бродить по резиденции одному. Вино у вас приличное, еда еще лучше, за исключением этих красных штуковин, но, Бог мой, что за компания!
Майлз кивнул, соглашаясь, хотя втайне и был склонен включить братца в эту самую «компанию».
– Ладно. Раздобудь еще бутылку, – распорядился он, решив, что при достаточном возлиянии можно будет вытерпеть даже общество кадета Форпатрила. – Спрячемся в моей спальне, я как раз туда направляюсь. Встретимся у лифта.
* * *Майлз со вздохом вытянулся на койке; Айвен разложил еду и откупорил первую бутылку. Наполнив до краев взятые из ванной пластмассовые стаканчики, он подал один из них своему калеке-кузену.
– Я видел, как старик Ботари вынес тебя с поля, – тут он сделал добрый глоток, и Майлз представил, как возмутился бы старый граф, если бы стал свидетелем такого варварского истребления благородного напитка. Сам он лишь слегка пригубил свой стакан, стараясь при этом лучше оценить букет – из почтения к памяти старика: дед иногда язвительно говаривал, что Майлз неспособен отличить хорошее вино от воды, в которой полощут чашки. – Жаль, конечно, – бодро продолжал Айвен. – Хотя вообще-то тебе повезло.
– Как это? – пробормотал Майлз, вонзая зубы в бутерброд.
– Точно тебе говорю. Завтра у нас начинается муштра…
– Да я уж слышал.
– Мне нужно явиться в казарму не позже полуночи. Я думал, хоть последнюю ночь повеселюсь как свободный человек, а вместо того застрял здесь. Это все матушка. Но скоро нас приведут к присяге – и тогда посмотрим, посмеет ли она обращаться со мной как с мальчишкой. – Он ненадолго умолк, расправляясь с бутербродом. – Так что вспомни про меня завтра на рассвете: я буду месить грязь под дождем, а ты тут будешь нежиться в теплой постельке…
– Вспомню-вспомню. – Майлз глотнул вина, потом сделал еще глоток. И еще.
– За три года там всего три увольнительных, – сокрушался Айвен, не переставая набивать рот. – Не многим лучше тюрьмы. Не зря службу называют лямкой. Хотя вернее назвать рабством. – Он одним духом осушил стакан, запивая пирожок. – А ты сам себе хозяин. Что хочешь, то и делаешь.
