Джек Макдевит - Полярис
– Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать, Чейз. У меня нет таких полномочий.
– Поговори с Понцио.
– Он не согласится. Решит, что я сошла с ума. На его месте, впрочем, я тоже решила бы так.
– Напомнить тебе, что разведка получает от нас целую базовую станцию?
– Это подарок, без всяких обязательств с нашей стороны. Забыла?
– Ладно. Вполне честно. Не слишком благородно, но честно.
– Послушай, Чейз, я дам вам взглянуть на артефакты во время доаукционных торгов. Если договоримся о цене, они ваши.
– О разумной цене, – уточнила я.
– Да, конечно. Мы не стали бы использовать «Рэйнбоу» в своих целях.
– Винди, ты не хуже меня знаешь, что цены сперва взлетят, а потом упадут.
– С этим проблемы вряд ли будут. Но пятнадцать мы показать не можем.
– Так сколько же?
– Два.
Похоже, и впрямь начались торги. Я изобразила на лице надлежащее возмущение.
– Два. Два предмета. Больше ничего не могу сделать.
Торги продолжались. В конце концов мы сговорились на шести.
После разговора с Винди я вывела на экран Мемориальную стену в Саду камней, расположенном позади административного центра разведки. Это спокойное место: шумящий ручей, несколько валунов, оставшихся от последнего ледникового периода, цветущие растения и собственно стена, отделенная от остальной территории линией высокого кустарника, так что кажется, будто ты в лесу. Мемориал посвящен тем, кто работал под эгидой разведки и отдал жизнь «ради науки и человечества». В действительности же стена состоит из обтесанных камней: на них высечено свыше ста имен людей, живших в течение двух столетий.
Разумеется, пассажир и капитан «Поляриса» не забыты. Если катастрофа унесла больше одной жизни, имена погибших располагают в алфавитном порядке, вместе с датой: Чек Боланд идет первым, Мэдди – третьей. Прошло двенадцать лет, прежде чем их официально включили в Реестр погибших героев и состоялась церемония, на которой их официально признали умершими. Своего рода уступка.
Винди звонила, когда у меня был выходной. После этого я связалась с Алексом, и мы договорились встретиться за ланчем. Мне хотелось рассказать ему, что нас навели на след артефактов с «Поляриса». Но я сразу же заметила, что у него рассеянный вид.
– С тобой все в порядке? – спросила я.
– Все отлично, – ответил он. – Просто отлично.
Выслушав мой рассказ, он удовлетворенно кивнул:
– Когда мы их увидим?
– Она даст нам список и доступ к изображениям. Насмотримся вдоволь.
– Хорошо, – сказал Алекс. – У меня есть кое-что еще.
– Даже не сомневалась.
Мы сидели в «Бабко» на Молле – в заднем дворике, выходившем на Хрустальный фонтан. Место это считалось мистическим: тот, кто потерял единственную настоящую любовь, должен был бросить в фонтан несколько монет и сосредоточиться, чтобы любимый человек вернулся. Если, конечно, вы этого хотели.
– Я подумал, – продолжил он, – что «Рэйнбоу» могла бы расширить сферу деятельности и заняться тем, чем никто прежде не занимался.
– Чем же?
– Радиоархеологией.
– Что такое радиоархеология?
– Мы работаем с антиквариатом. Мы собираем, покупаем и продаем всевозможную посуду, керамику, электронику – что угодно.
– Верно, – кивнула я.
Он посмотрел на меня, и глаза его вспыхнули.
– Чейз, что такое «антиквариат»?
– Ладно, сыграю в твою игру. Это предмет, историю которого можно проследить. Предмет из далекого прошлого.
– Не слишком ли много ограничений?
– Ну… может быть. Что еще ты хочешь узнать?
– Ты сказала «предмет». Подразумевается, что антиквариат – нечто вещественное, что его можно подержать в руках?
– Только тот, который можно продать.
Традиции, истории, обычаи тоже являлись своего рода антиквариатом.
– Должен ли антиквариат быть вещественным, чтобы его можно было продать?
– Конечно.
– Не уверен. Думаю, мы что-то упускаем.
– В смысле?
Принесли сэндвичи и напитки.
– Как насчет передач? – Увидев мое удивленное лицо, он улыбнулся. – Мы уже используем радиопередачи для поиска. Именно так мы нашли «Хэлворсен».
Капитан и пассажиры «Хэлворсена», корпоративной яхты, погибли в начале столетия: корабль поджарился во вспышке гамма-излучения. Мы нашли и отследили поданный им сигнал бедствия, которому к тому времени исполнилось четверть века. Передача была последней, но она задала направление поиска: не так уж и много, но нам хватило. Проследив источник сигнала и рассчитав дрейф, мы нашли «Хэлворсен». Ну да, все было не так просто, но не важно: у нас получилось.
– Но я имею в виду вовсе не использование передач для поиска, – продолжал Алекс. – Я предлагаю собирать их, потому что они ценны сами по себе.
Я откусила от сэндвича с сыром и томатом.
– Объясни.
Он с удовольствием повиновался. Ничто так не радовало Алекса, как возможность просветить недалекого собеседника.
– Шестьсот лет назад, когда террористы Брока пытались осаждать Корминдель и все население, казалось, охватила паника, Чарльз Делакорт передал свой знаменитый призыв к мужеству: «Под угрозой не только наши жизни, друзья мои, но и наше будущее, которое эти безумцы хотят уничтожить навсегда. Мы должны держаться до последнего ради нас самих, наших детей и всех, кто придет после нас. Будущие поколения запомнят, что мы стояли насмерть». Помнишь?
– Ну… наизусть не помню, но, естественно, знаю об этом. – В критический момент Делакорт сплотил нацию, и сегодня его призыв известен каждому школьнику. – Но я все равно не понимаю…
– Он утрачен, Чейз. Я про призыв. Его больше нет. Мы знаем, что именно было сказано, однако передачи как таковой у нас нет. Но она существует где-то там, далеко. Мы приблизительно знаем, когда это произошло, и поэтому знаем, где ее искать. Что мешает нам отправиться в космос, отследить передачу, записать ее и доставить назад – целой и невредимой? Надо лишь опередить ее, и мы сможем восстановить один из величайших моментов нашей истории. Сколько, по-твоему, может стоить подобная запись?
Несколько квегов пролетели мимо нас и уселись на дерево, не сводя взгляда с фонтана: кто-то бросил туда хлеб. Квеги не боятся людей. Посидев минуту или две, они снова взлетели, пронеслись над нашими головами, с плеском опустились на воду и начали кормиться.
– Неплохая идея, Алекс, но радиопередача не может существовать так долго. Никак не может. От нее не осталось ничего, кроме блуждающих электронов.
– Я произвел кое-какие изыскания.
– И что?
– Обращение Делакорта передавалось на несколько станций за пределами планеты, а значит, были и направленные передачи – не только широковещательная. А если учесть, энергия какого вида использовалась в ту эпоху, вполне можно предположить, что передачи удастся восстановить.
– Есть способ определить векторы передач?
Все-таки планеты и станции имеют свойство перемещаться.
– У нас есть протоколы тех времен, – сказал он, – и мы точно знаем, когда производились передачи. Да, определить направление вполне возможно.
Его слова меня впечатлили. Все это было похоже на правду.
– Там, в космосе, сплошная история, – продолжал Алекс. – Атака Брахмана на Деллаконду. Моримба, удерживающий на Веллборне форт от натиска религиозных фанатиков. Обращение Ариты Милл при подписании Договора. Черт побери, у нас его нет даже в письменном виде. Но все эти передачи были направленными, и в каждом случае известно время.
– Может, и получится, – сказала я. – Вряд ли кто-то задумывался об этом раньше.
Алекс удовлетворенно кивнул:
– И еще кое-что.
– Ладно.
– Там полно развлечений.
– Ты имеешь в виду голодраму?
– Я имею в виду немалую часть развлекательных передач, произведенных за последние несколько тысяч лет. Большинство из них – скажем так, многие – транслировались в сжатом виде на орбитальные станции, корабли и так далее. Все это там, в космосе. Хотите послушать Пакву Тори – пожалуйста.
– Кто такая Паква Тори?
– Самая знаменитая комедиантка Токсикона в Болерианскую эпоху. Я ее слышал. И впрямь забавно.
– Она говорит на стандартном?
– Вряд ли. Но можно сделать перевод, сохранив ее голос и манеры.
– Вкусы меняются, – заметила я. – Сомневаюсь, что древняя комедия соберет широкую аудиторию. Или драма, или что-нибудь еще.
– Софокла играют до сих пор, – улыбнулся Алекс. – Как только закончим с «Полярисом», подумаем об установке антенных усилителей на «Белль».
Глава 3
Древности – остатки истории, случайно спасшиеся при кораблекрушении времени.
Фрэнсис Бэкон. О пользе и успехе знания
На следующий день после моего разговора с Винди мы получили приглашения на банкет и аукцион. На той неделе она позвонила еще раз:
– Чейз, я хотела тебе сообщить, что завтра вечером мы устраиваем прием. Будут важные персоны.
