Джулиан Мэй - Вторжение
– Да я сию минуту вызову этих идиотов на ковер! – заявил Ворпи и тут же отдал распоряжение на командном модуле:
Гап-Гап-Зазл! Пусть охранник Амихасс немедленно доставит сюда разведчиков и контрабанду. Ты будешь вести протокол. Конец связи!
Ма-Эльфу оглядел офис капитана.
– Элегантный интерьер, – любезно заметил он и потянулся одним щупальцем к разноцветному ковру из звериных шкур, а другим – к хрустальной вазе на столе. – Артефакты доставлены с Земли?
– Сувениры. – Ворпи взмахнул фиолетовой рукой. – Ткань на занавесках выткана из личинок неких насекомых. Ковер – ручная работа мастеров из пустынных регионов. Полотна Матисса и Кандинского удалось спасти при разрушении Парижа, канапе – работы Сирса Роубака, а буфет – Хэрродса. Выпьешь чего-нибудь?
– От скотча я бы не отказался, – ответил крондак. – Ясновидение подсказывает мне, что у тебя припрятана бутылочка.
Ворпи усмехнулся и вытащил из буфета виски и стаканы.
– Все-таки в Шотландии лучший разлив. Я предсказываю их сортам виски большой рынок сбыта в Содружестве, если, конечно, Вторжение состоится… Тебе чистый или что-нибудь добавить?
– Если можно, капельку жидкого вазелина.
Гуманоиды чокнулись. Пригубив напиток, Ма-Эльфу блаженно выдохнул.
– Да, незабываемый вкус. Десять круговращений назад я участвовал в сравнительном изучении авиационной эволюции на Соль-Три. Мы обследовали Британские острова, и среди всех прочих мне особенно понравился этот напиток. Наука и техника на Земле далеко шагнули вперед, но можно лишь благодарить судьбу, что в производстве спиртных напитков земляне остались ретроградами.
Знатоки насладились моментально-ментальным общением.
– А ты пробовал настоящие раритеты? – спросил Ворпи. – «Буннахабейн», «Бруихладих», «Лагавулин», «Каол-Илу»?
– Что? «Каол-Илу»?! А ты не заливаешь, красноглазый нетопырь?
Капитан пожал плечами, и легкая усмешка скривила его губы.
Дверь кабинета плавно отворилась. Гап-Гап-Зазл, секретарь планетарной миссии гии, ступил внутрь; за ним вошла парочка юных симбиари, конвоируемая охранником того же племени. Ворпи поспешно уселся за свой стол.
– Капитан, – провозгласил гии, – арестованные Великими Магистрами Ма-Эльфу и Така-Эду Рок на разбор доставлены. Имена правонарушителей: Мистилисс-Абарам и Бали-Ала Хамириш. Состав преступления: в сей галактический день ла-прим один – триста сорок четыре – двести семь во время дежурного облета Второй земной орбитальной станции обвиняемые в нарушение Статута Содружества и технических инструкций вторглись на территорию станции и похитили не обладающего развитым сознанием пассажира с обдуманным намерением контрабандно протащить указанное существо на борт станции слежения Спон-на-Бревоне.
Юные разведчики – один мужского, другая женского пола – стояли навытяжку и старались не выдать обуревавших их чувств. Бали-Ала была вынуждена к тому же оказывать принудительное воздействие на сидящую у нее на руках четвероногую тварь, которая отчаянно извивалась и визжала. Охранник-симбиари, покосившись на них, добавил свой принудительный импульс, но животное никак не желало покориться: мощным рывком спрыгнуло на пол и устремилось к открытой двери. Все растерялись, кроме Ма-Эльфу. Он мягким умственным движением тюкнул земное существо в основание мозга, мгновенно парализовав его.
Пристыженный Амихасс, блестя каплями зеленого пота, схватил маленькое лохматое животное и, словно игрушку, усадил между обвиняемыми.
– Простите, капитан. Особь весьма строптива…
– Да уж вижу! – вздохнул Ворпи. – Ну, так что вы можете сказать в свое оправдание? Надо ж было до такого додуматься – стащить русскую собаку!
– Ее зовут Лайка, – проговорил Мистилисс.
– Энергия орбитальной станции сходит на «нет», – добавила Бали-Ала. – Животное едва не погибло от недостатка кислорода. Мы настроили биомагниторы и вытащили Лайку, после того как убедились, что сигналы о каких-либо аномалиях не дойдут до советского наземного контроля.
– «Спутник-Два» сгорит в плотных слоях атмосферы, – продолжал Мистилисс, – и все следы нашего вмешательства будут уничтожены. Лайка продержалась на орбите почти неделю, и мы подумали, что она может стать источником ценных научных…
– Совсем ополоумели?! – рявкнул полтроянец. – Вы что, решили взять ее себе на память?
С носа Мистилисса упала зеленая капля. Он уперся взглядом в пол.
– Вы правы, сэр. Мы полностью признаем за собой вину, раскаиваемся в нашем проступке и готовы подвергнуться любому дисциплинарному взысканию.
– И все же, – пробормотала Бали-Ала, – мы ничего плохого не совершили.
– Ну что ты будешь делать с этой зеленой молодежью? – Ворпи вскочил и стал нервно расхаживать перед юнцами и собакой, помахивая для пущей убедительности стаканом с виски. – Ясное дело, долгое наблюдение за экзотическими планетами наводит скуку на недоростков вроде вас, пока еще плохо приспособленных к Единству. Но должны же вы сознавать всю важность нашей работы! Подумайте о прекрасных и благородных видах Содружества на планету Земля и о том, как ее уникальный Разум обогатит нашу галактику!
Во всяком случае, об этом неустанно твердит нам Лилмик , на скрытом канале заметил капитану крондак.
– Вот что, дети мои, – продолжал Ворпи, – вспомните несчастную планету Яналон, Фрийн-Шесть, которая, будучи уже на пороге Единства, скатилась обратно к варварству только из-за того, что легкомысленная дама-ботаник на судне слежения вопреки инструкциям съела плод и выплюнула косточку…
Если не ошибаюсь, она была полтроянка, с легким ехидством напомнил Ма-Эльфу.
– Продвижение первобытных миров к метапсихической активности, к Единству – исключительно тонкая работа. Ее можно разрушить одной-единственной бездумной акцией, какой бы безобидной она ни казалась на первый взгляд. Вот почему даже малейшее отступление от инструкций мы рассматриваем как серьезный проступок. Нельзя бездумно рисковать судьбой сознательных живых существ.
Я бы и Лилмику на это указал, мысленно прокомментировал Ма-Эльфу.
Закончив нотацию и возвратясь на место, Ворпи изрек
– Теперь слушаю вас.
– Мы и не думали срывать планы Совета, – угрюмо отозвалась Бали-Ала. – Даже в отношении такого недостойного мира, как Земля, которой Содружество оказывает большее внимание, нежели она заслуживает. Но ведь земляне никогда не узнают, что мы спасли их симпатичную собачку. Гораздо более симпатичную, чем усредненный человеческий индивидуум, коли на то пошло! Мы три раза выходили с Лайкой на телепатическую связь и, не скрою, очень к ней привязались.
Гии улыбнулся и помахал своими загадочными присосками.
– И верно, очень милое существо.
– Когда мы увидели, что наземная система управления намерена погубить Лайку, – подхватил Мистилисс, – то пришли в негодование и приняли меры, чтобы ее спасти. Да, мы нарушили инструкции, но, по-моему, спасенная жизнь того стоит.
Капитан постучал ногтем по стакану из-под виски.
– Гм, кажется, ваши намерения и в самом деле благородны.
– Я пока не веду протокола, – лукаво улыбаясь, заметил Гап-Гап-Зазл. – И если учесть, что до сих пор они проявили себя с самой лучшей стороны…
Ворпи многозначительно взглянул на ученого крондака.
– Однако их поступок не остался незамеченным. О нем доложили мне двое граждан из племени, славящегося своей неподкупностью.
Так ты сказал, «Каол-Ила», дорогой Ворпи?
У меня только две бутылки.
Одну мне, одну Така-Эду Рок.
– Каково будет ваше решение, капитан? – официальным тоном спросил секретарь.
– Я не усматриваю в упомянутых действиях состава преступления, – заявил Ворпи. – Однако двое членов экипажа, безусловно, виновны в том, что предприняли вылазку в «Спутник-Два» без согласования с вышестоящим руководством. Выговор с занесением в учетную карточку и шестидневный наряд вне очереди по вторичной переработке воды. Собака скрасит им отбытие наказания. На этом заседание объявляю закрытым.
Крондак выпустил животное из своих принудительных тисков. Лайка очнулась на руках у Мистилисса и лизнула лоснящееся зеленое лицо симбиари.
– Она полюбила нас! – радостно воскликнул разведчик.
Затем он и Бали-Ала поспешно отсалютовали и вышли, унося с собой четвероногого друга.
7
ИЗ МЕМУАРОВ РОГАТЬЕНА РЕМИЛАРДА
С большим опозданием, в двенадцать лет, я открыл в себе страсть к чтению. Это случилось в начале 1958 года, когда каждый американский ребенок бредил космосом. Наши старшие двоюродные братья покупали научно-фантастические журналы и разбрасывали их повсюду, а я подбирал и зачитывался. Чтение было гораздо более захватывающим, чем комиксы. Но меня привлекали не столько рассказы о космических полетах, сколько сюжеты, связанные с экстрасенсорным восприятием.
