Питер Дэвид - Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры

— Мы не… чудовища, Моллари. Что бы вы о нас не думали, — сказал он, — мы во многом похожи на вас.

— Я вам не нравлюсь, а вы не нравитесь мне, — ответил Лондо, не в силах скрыть горечи.

Шив'кала чуть заметно пожал плечами.

— Мы предлагаем сделку. Хотя можем добиться своего и так. Но все же предлагаем сделку. Девушка может остаться… но Дурла станет вашим министром.

Внутренней Безопасности.

— Никогда! — немедленно сказал Лондо. — Я знаю Дурлу. Я знаю таких, как он. Он жаждет власти. И, как только подобный тип получает желаемое, его аппетиты еще больше возрастают. Единственный способ справиться с такими, как он, это заморить его голодом, прежде чем он войдет во вкус.

— Он станет вашим министром Внутренней Безопасности… или девушке придется уйти.

К такому случаю очень подходила одна земная поговорка. Лондо произнес ее:

— Только через мой труп.

— Нет, — холодно ответил дракх. — Через ее труп.

Лондо прищурился.

— Вы не посмеете.

Это высказывание было настолько нелепым, что дракх даже не удостоил его ответом.

— Она же не сделала ничего плохого. Она не заслужила смерти, — сказал.

Лондо.

— Тогда следи, чтобы никто к ней не приходил, — сказал дракх. — И за тем… чтобы никто не приходил к тебе… иначе она очень быстро умрет.

Лондо почувствовал, что по его спине побежали мурашки.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Хорошо, — сказал дракх. — Значит, договорились. Завтра ты скажешь Дурле о его повышении.

Лондо ничего не ответил. Этого и не требовалось. Они оба знали, что дракх прижал его к ногтю… и прижал крепко.

Шив'кала посмотрел в окно комнаты Лондо. Дождь уже начал ослабевать.

— Похоже, завтра будет отличный день. Радуйся этому, Моллари. Этот день, помимо прочего, будет первым днем твоей новой жизни.

Лондо подошел к выключателю и зажег в комнате свет, а потом повернулся к дракху, чтобы продолжить спор относительно повышения Дурлы.

Но дракх исчез, будто свет прогнал его. Лондо остался один.

Потом он посмотрел на стража на своем плече. Тот внимательным глядел на него своим единственным глазом.

Один. Но не в одиночестве.

В самом темном уголке дворца, скрытое в густой тени, располагалось место, откуда Шив'кала мог вступать в контакт с Сообществом. Он мысленно потянулся и коснулся окружающей его тьмы. Ему нравилась ее плотность, ее прохлада. Тьма приносила ему приятный покой.

Там, во тьме, Сообщество Дракхов ждало, когда он выйдет на связь, чтобы услышать от него доклад о результатах действий на Приме Центавра. К его удивлению, часть Сообщества испытывала горькое раздражение. Они, конечно же, не стали бранить его или делать ему выговор. Безукоризненная репутация и высокое положение Шив'калы не позволяли обращаться с ним бесцеремонно, либо снисходительно. Как бы то ни было, он чувствовал… их тревогу… и желание выяснить, почему он предпринял определенные действия, действия, смысла которые.

Сообщество толком не понимало.

«Что за игру ты затеял, Шив'кала? Ты назвал ему свое имя».

— Он спросил. Это ничего не меняет.

«Почему ты пошел на сделку с Моллари? Почему ты просто не сказал ему, что он должен сделать?»

— Чего ради? Чтобы показать ему нашу силу?

«Да. Он должен знать, кто здесь господин».

— Это он и так знает. Знает. Но, несмотря на это, не желает смириться. Он сопротивляется нашей власти. Он собирался покончить с собой.

«Ты уверен в этом?»

— Да, я уверен. Он думает, что ему удалось скрыть это от меня, но ему ничего не утаить. Он просто думает, что может. Если он не сможет жить под надзором стража, то мы его потеряем.

«Потеряем, ну и что с того? Он же просто инструмент. Пешка. И ничего больше».

— Нет, — резко возразил Шив'кала. Жесткость его голоса удивила Сообщество. — Он нечто большее. Он гораздо важнее. Ему нет сейчас равноценной замены, хотя им, конечно же, можно пожертвовать, но его нельзя отбросить в сторону так же легко, как других. Он провидец. Мы можем помочь некоторым его видениям воплотиться в реальность. Но нам будет намного легче выполнить нашу миссию, если он станет видеть мир нашими глазами.

«И что же ты предлагаешь?»

— Действовать как можно осторожнее. Пусть все идет своим чередом, не будем излишне подталкивать события. Моллари будет намного легче вести по нашей тропе так, нежели с помощью силы. Его вера в неизбежность некоторых событий и наличие собственных воззрений лишь помогут нам управлять им. Это метод гораздо быстрее и эффективнее даст результаты.

«Неважно, сколь тонким будет твое влияние. Он никогда не примет по своей воле определенные аспекты наших планов. Его дух должен быть сломлен, и без лишних церемоний».

— Что же он откажется принять? — спросил Шив'кала скептически. — Он содействовал уничтожению целых рас. Так почему он сейчас задергается?

«Шеридан. Он никогда не согласится убить Шеридана. Он не станет молча смотреть, как будет гибнуть человечество. Он смирится, лишь если поймет, что у него нет выбора».

— Не надо недооценивать его неприязнь ко всему Альянсу и самому Шеридану в частности. А что до землян… то он не испытывал особых угрызений совести, когда эта раса оказалась на грани уничтожения во время минбарской войны.

Теперь же, когда его личные ставки гораздо выше, он будет еще менее склонен к вмешательству.

Нет, братья мои… поверьте мне. Лондо Моллари действует наиболее эффективно, когда чувствует, что может в какой-то мере контролировать ситуацию… даже если этот контроль — всего лишь иллюзия, которую мы позволяем ему иметь. Такого, как он, не сломать за один миг. Его дух нужно сгибать постепенно. Осторожно формировать его заново в нужной нам форме. Мы должны знать его слабость и силу, и использовать их для нашей выгоды.

«Шив'кала… иногда кажется, будто тебе нравится это существо».

— Я чувствую в нем громадный потенциал… и хочу терять его из-за неправильного обращения. Это все, что я хотел сказать вам, братья.

«Хорошо, Шив'кала. Ты заслужил наше доверие и наше уважение. Разбирайся сам с Примой Центавра и с Лондо Моллари так, как тебе угодно».

— Благодарю вас, братья мои.

«Но в конце, конечно… должен остаться только один выход».

— Унижение Лондо и его смерть, плюс окончательное уничтожение Примы.

Центавра? — Шив'кала невесело улыбнулся. — Заверяю вас, братья… иного выхода не будет.

Сказав это, он почувствовал, что Сообщество исчезло из его разума, подобно тени, растворившейся в свете. И Шив'кала остался один, наедине со своими мыслями и планами.

Один. Но не в одиночестве.

В недрах Вавилона 5 дремал спящий.

Он не ведал, кем или чем являлся. Он считал себя бродягой, который, если не обрел здесь дом, то, хотя бы, нашел место, менее враждебное к нему, по сравнению со всей остальной Вселенной. В Трущобах царила вонь, но это была знакомая вонь. Здесь довольно часто бывали врачи, занимаясь наиболее паршивыми бродягами. Здесь можно было найти работу, если не задавать лишних вопросов насчет ее законности.

Не ахти какая жизнь…. но, все-таки, это была жизнь, и она его устраивала.

Он не знал, что все его воспоминания были ложными.

Он не знал, что его воспоминания о том, как он прибыл на Вавилон 5, были ошибочными.

Он думал, что видит и понимает этот мир, знает все входы и выходы. Он не понимал, что, на самом деле, ничего не понимает.

Но он поймет. Поймет. Единственная его проблема заключалась в том, что, когда он поймет это, будет уже слишком поздно.

Глава 4

Сенна лежала на траве, глядя на небо и облака.

— Что ты видишь? — услышала она вопрос. Рядом лежал Телис Эларис.

Сенна и Телис всегда старались завершать свои занятия так. Телис объяснял, что так ему легче понять, насколько расширился ее кругозор за данный конкретный урок. Но Сенна со временем решила, что это просто удобное оправдание для творческого витания в облаках.

В отличие от Сенны, которая всегда ложилась прямо на траву, Телис носил с собой декоративный коврик.

— Я не так молод, как ты, — объяснял свое поведение Телис. Она находила это оправдание весьма странным, потому что Телис был всего в два раза старше ее. Он, однако, заявлял, что, если принимать в расчет жизненный опыт, то он старше ее в несколько раз.

С тех пор, как восемь месяцев назад Сенна начала жить во дворце, для нее пригласили нескольких учителей. Теперь та ночь казалась ей сном.

Действительно, трудно было узнать в нынешней молодой женщине ту девочку, какой она некогда была.