Владимир Лавров - Волд Аскер и симфония дальнего космоса
Меня приставили к пожилому мрачному капитану косморазведки, который организовывал участок регистрации. За всю дорогу от госпиталя до участка регистрации он не проронил ни слова, даже на мое официальное представление о "прибытии к новому месту службы" он ничего не сказал, только промычал нечто невразумительное.
— Простите, не расскажите вкратце, что такое академия? Я не проходил официального приёма из-за госпиталя. И почему у всех из косморазведки такой мрачный вид?… Сэр?
По лейтенантской привычке я всё ещё считал капитана большим начальством. Впрочем, может, и не зря. В косморазведке даже у лейтенанта может оказаться знаний и опыта больше, чем у земного адмирала. Капитан слегка оттаял и даже попытался улыбнуться.
— Вкратце? Полный бардак.
— Армия — это всегда организованный хаос, — попытался пошутить я. Капитан даже не подумал улыбнуться.
— Этот хаос всем бардакам бардак. Сюда со всего космоса натащили множество совершенно дикого народа. Наше руководство даже не представляет себе, насколько они дикие и насколько они отличаются от нас. А они ещё и хотят поселить их всех вместе. Тут сейчас такой сумасшедший дом начнётся… Впрочем, ты ещё нахлебаешься этого всего полной ложкой. Многие из них считают, что стукнуть по спине копытом — это очень смешная шутка. Пока с инопланетниками работают только косморазведчики, те, которые их открыли и которых они знают. Со временем все курсанты должны будут переселиться в помещения училища. А ведь они совсем дикие. Чуть что — и в драку.
Мы вошли в необычайно просторное для базы помещение, да ещё и со стеклянными стенами. Удивительно, как его удалось построить. Давление внутри базы выше, чем снаружи.
— Ну вот, осваивай, — ткнул пальцем в аппарат непонятного назначения мой наставник.
— Это что? — я посмотрел на аппарат, состоящий из каких-то шкафов с электроникой и кучей телекамер.
— Это коммуникатор — классификатор. По идее, он должен автоматически опознать стоящее перед тобой существо и заговорить с ним на его языке. Вот, видишь, тут телекамеры распознавания, тут микрофон, тут динамики, тут распознаватели запахов, тут источатели запахов, тут усы для общения…
— Усы?
— Некоторые из них передают информацию друг другу через усы. Муравьев видел? У них похожая система.
— Мне их что, одевать на голову?
— На голову? Зачем? Нет, пусть они просто стоят на столе. Те инопланетники, что на Вентере, обучены ими пользоваться, они их сами найдут. Но это потом. Сначала изучи их по классификатору… вот, загружай эту программу, и читай пока. Их тут несколько сотен, это займет тебя надолго. Тем более что тебе всё равно это придется делать. Тебе ещё жить с ними.
— Мне с ними… что?
— Жить. Вместе. Без скафандра.
С этими словами капитан удалился, оставив меня переваривать полученную информацию. Я посмотрел на красноватые пески Вентеры. Приемный покой задумывался как большое помещение со стеклянными стенами, через которые должна была быть видна вся панорама местных красот. Но с красотами была проблема. За бортом дул сильный ветер и поднимал песок в воздух, да так, что не было видно горизонта. Я погрустил немного и принялся за работу.
До обеда я успел прочитать только пару десятков описаний относительно человекообразных существ. Дело двигалось медленно, кроме описаний, я читал ещё и истории их открытия. Эти истории были полны как комических, так и трагических эпизодов, и не читать их было совершенно невозможно. Я дал себе слово прочитать для начала только краткие описания и отправился на обед.
По причине малого размера у госпиталя не было своей столовой, и кормили пациентов в общей столовой. За столик ко мне уселись двое лейтенантов в АСК (аварийно — спасательный костюм, положен для ношения на базах с давлением большим, чем давление окружающей среды, — Прим. авт.) косморазведки. Я был в больничном халате, поверх которого, как и положено, был одет мягкий АСК, пока без знаков различия. Положенные мне скафандр и мундир курсанта ещё не выдали. Косморазведчики, приняв меня, по-видимому, за техника и не обращая на меня никакого внимания, принялись живо болтать о своих делах. Я начал прислушиваться, когда они стали делиться байками про последнюю экспедицию.
— … и вот начали они определять понятие "жить". А у этого вида разумных существ очень интересный жизненный цикл. Они за время своей жизни претерпевают несколько превращений. У них там часты долгие засухи, и сначала они рождаются из яйца и живут в воде в виде рыбы. Потом, во время засухи, они закапываются в песок и превращаются в четырехлапое земноводное, потом во время очередной засухи могут несколько лет пролежать в анабиозе, зарывшись в землю в пересохшем русле бывшей реки, а когда снова появляется вода, они превращаются в прямоходящее существо с руками. И всё это время сохраняют разум и память. Так вот, каждое такое превращение они воспринимают как смерть, и для каждого у них есть свое слово. А настоящей жизнью они считают то состояние, которое наступает после разрушения последнего тела. Они могли распространяться о его благах часами. Они считают, что при этом переходят в состояние полной ясности и прозрачности, понимаешь? И вот это состояние они и называют "жизнью". А всё, что до этого, это "до-жизнь".
— А что наши?
— Наши пытались разубедить, но те ни в какую. "Если, — говорят, — Создатель сделал мир таким, что при переходе из одного состояния в другое повышается мобильность и количество возможностей, то и после разрушения последнего тела должно произойти что-то хорошее". Мышление по аналогии. Не пробьёшь. Железная логика. Наши бились — бились, еле научились отличать их смерть от жизни. Разобрались только тогда, когда один из наших додумался спросить, как можно перейти в состояние вечной блаженной жизни. Местные задумались, а потом задумчиво так и говорят: "Ну, например, по голове сильно стукнуть". Великолепная фраза, правда? У нас она в этом выходе уже стала легендой. Неделю потеряли только на одном этом понятии.
Косморазведчики захихикали, я тоже не удержался и хмыкнул. Соседи по столу соизволили обратить на меня внимание.
— А ты откуда, дружище? Вроде как новенький?
— Капитан Волд Аскер, воздушно — космической флот Земной Федерации. Честь имею. Буду здесь курсантом. Говорят, жить придется с вашими земноводными.
Лейтенанты собрались подпрыгнуть, но я скомандовал "вольно, свои", и они расслабились.
— Обалдеть, — сказал один из них, светловолосый, узколицый паренек, тот, что рассказывал про экспедицию, — про тебя по телеку неделю бубнили, а мы тебя не узнали. Для нас честь познакомиться с парнем, который спас Землю.
Меня такая фраза покоробила, и я рассказал им про перехват и про то, как мы едва не осрамились. Потом мы стали знакомиться и обмениваться байками. По их словам выходило, что на базе только трое землян готовятся стать курсантами академии, и все эти трое из косморазведки. А это значит, что они все прошли космоскаутские отряды и училище косморазведки. А это, в свою очередь, означает, что они мастера как в рукопашном бою, так и в истории культур. В космоскауты берут только самых — самых и отчисляют немилосердно, а училище ещё строже. Вот только что я здесь делаю в такой, буквально сказать, звездной, компании?
Через пару дней мрачный капитан решил научить меня общаться с коммуникатором. Задумывалось это устройство очень неплохо. Оно должно было автоматически определять тип стоящего перед ним существа по внешнему виду. Ещё оно должно было переводить речь, определять новые понятия и добавлять их в словарь. Мало того, оно должно было уметь общаться с помощью разных средств: и запахами, и звуковой речью, и через усы, и изображением жестов, и изменением цвета.
— Кстати, знаешь, какими средствами общаемся мы, люди, по его классификации? Мы общаемся речью, танцами, касаниями, изменением цвета и изменением выражений лица.
— Как это танцами и цветом?
— Танцы — это когда мы меняем положение тела в зависимости от эмоций. Изменение цвета — это когда мы бледнеем при страхе или краснеем при гневе.
Тут он меня удивил. Я и не осознавал, что люди меняют положение тела в зависимости от эмоций. Подумаешь, чего-то там машешь руками. Оказывается, всё имеет значение.
— А касания?
— Касания — это всякие рукопожатия, объятия, похлопывания и прочее. Неподготовленный инопланетник может воспринять это как агрессию. Некоторые из них общаются звуками, другие жестами. Некоторые меняют цвет тела или отдельных пятен на теле. Некоторые передают информацию через усы. У некоторых смысл сказанного может изменяться в зависимости от производимых при этом жестов или испускаемых запахов, причём на противоположный. Вы пришли на готовое, а мы столько людей потеряли, пока всё это выяснили. Он говорит "ты мне нравишься", но при этом испускает определённый запах. А ты попробуй, почувствуй этот запах, если ты в скафандре. А означает это в итоге "убью, если не уберёшься". А теперь смотри, как это всё работает. Вот этот блок телекамер и микрофонов наводи строго на объект.
