Роберт Шекли - Билл, герой Галактики, на планете закупоренных мозгов
Издевательства могли тянуться до бесконечности. Ведь Билл, в своем теперешнем состоянии, был более-менее бессмертен. Он наверняка проживет столько, сколько протянет компьютер. Единственная возможность выбраться – атака имперского флота. Неожиданно Билл забеспокоился, отрастил длинные воображаемые ногти и принялся их грызть. Доброволец не вернулся, так? Значит, надо наносить удар, правильно?
– Слушай, компьютер, старина, ты сможешь защитить планету от ракетной атаки? А?
Компьютер, вдоволь напрактиковавшийся в виртуальном садизме, лишь зловеще хихикнул.
Глава 15
Одним отвратительным днем, который сильно смахивал на гнусный февральский денек там, откуда прилетел Билл, Герой Галактики достиг глубин отчаяния. По небу бежали низкие тучи, тусклый свет едва вырывал из мрака непередаваемо угрюмые окрестности. Кожа Билла поросла мхом и грибками, в волосах, находя себе там скудное пропитание, поселились крабики с острыми клешнями; под мышками кишели личинки всех сортов и размеров, как местные, так и импортные; чресла превратились в нечто такое, куда Билл даже не трудился заглядывать. Он вовсе не воздерживался от мытья, скорее наоборот, мылся с маниакальным упорством. Проблема заключалась в том, что он никак не мог высохнуть. Форма, к примеру, стала напоминать губку, знаки различия словно побывали в яме на дне пруда, что, впрочем, было недалеко от истины.
Изменилось и питание. В те дни, когда Билл находился с компьютером в нормальных отношениях, его кормили разнообразно и изысканно, а он воротил нос, поскольку еда была не настоящей и потому не питательной. Теперь же компьютер с удовольствием пичкал Билла всякой дрянью вроде мороженого из лягушек, жаркого из фекалий с яичьим сычугом и прочими деликатесами. Вдобавок – так-растак! – не нуждаясь в пище, поскольку получал энергию напрямую от компьютера, Билл по-прежнему имел привычку есть три или четыре раза в день, когда еда, естественно, бывала достижима. Разумеется, он отказывался от компьютерной стряпни – и сразу же ощущал голодные спазмы, ничуть не менее болезненные от того, что они были психосоматическими.
Таково было состояние Героя Галактики, когда с ним случилось нечто, нарушившее однообразие существования и посулившее надежду. День начинался столь же отвратительно, как и все предыдущие. Билл, невыспавшийся и не отдохнувший, проснулся в пещере, из стен которой зловеще сочилась влага, а снаружи барабанил по земле дождь. Дрожа от холода и сырости, он поплелся к выходу, готовый вновь взвалить на свои плечи тягостное бремя жизни.
Внезапно Билл заметил на горизонте диковинный свет. Сперва он решил, что там горит лес. Впрочем, какой пожар при этакой-то мокроте? Даже компьютеру такое не под силу. В чем же дело? Билл прищурился. Чтобы достичь света, нужно было проделать немалый, трудный путь. Стоит ли овчинка выделки? Какая, в конце концов, разница? Подумаешь, свет. Наверняка это гнусные происки ошалевшего компьютера.
Билл застонал и попытался представить, чем сегодня займется. Как обычно, мысли в голову не шли. Он вновь поглядел на свет. Тот не тускнел, не становился ярче и не менял оттенок. Что же там такое? Билл тяжело выпрямился, пару раз отрешенно выругался и зашлепал по желеобразной грязи, что липла к ногам и обладала свойствами медленно сохнущего клея. Он брел и брел, стуча зубами от воображаемого холода, руки и ноги сводило от виртуального изнеможения. Дорогу к свету преградил горный кряж, появление которого изрядно подействовало Биллу на нервы. Он был уверен, что кряж возник по прихоти компьютера, что совсем недавно его не было и в помине. Вполне возможно, что и свет – компьютерная забава, что машина просто-напросто стремится добить Билла своими электронно-садистскими штучками. Да, он обречен, обречен! Зачем идти дальше? Не лучше ли плюхнуться в грязь и проверить, можно ли виртуально утонуть? Но тогда получится, что он полностью подчинился садистскому скопищу транзисторов и проводов. Неужели все так и закончится? Не взрывом, а вспышкой короткого замыкания?[1]
– Никогда! – громко простонал Билл, закашлялся и начал чихать. – Сдаться вшивой машине? Ни за что! Это не для меня, не для мачо[2] Билла! Я – ха-ха! – выбирался и не из таких переделок! Хватит ныть! Вперед!
Подбодренный собственной тирадой, он снова заставил себя подняться и продолжить путь. Не сдаваться! Легкие раздувались, как обезумевшие кузнечные мехи; горы, при ближайшем рассмотрении, оказались крутыми ледяными пиками, среди которых завывали ветры, однако Билл упорно продвигался дальше, несмотря на то, что «кошек» у него с собой не было. Наши всегда побеждают! Фаллос навечно!
Но ничего не вышло. Обессиленный, Билл рухнул наземь. Без «кошек» тут не пройти, как бы он ни старался… Минуточку! А крокодилья лапа? Ну разумеется! На ней такие замечательные когти. Естественная «кошка», выросшая из зародыша ступни! Он еще покажет этому электронному олуху!
Билл сорвал портянку, что защищала ногу от метафорического холода, самого холодного из всех, какие существуют, встал, покачнулся, кинул предостережение ветрам, препоручил душу великому небесному трибуналу, который вручает последние медали и накладывает вечные дисциплинарные взыскания, а затем сорвал портянку со второй ноги. Та была нормальной, человеческой, однако Билл так давно не стриг ногти, что они изрядно отросли; иными словами, вместо одной естественной «кошки» у него объявилось две. Он полез вверх, тяжело дыша, но ухмыляясь: крокодилья лапа вонзалась в лед, а другая нога нащупывала опору на чуть менее твердой поверхности слежавшегося снега. Руки Билла шарили по склону, отыскивая худосочные виноградные лозы, что выдержали холод, поскольку весьма глубоко вросли в почву; он хватался за них и подтягивался, а в небесах полыхали диковинные огни. В голове Билла звучала «Увертюра 1812 года». И вдруг он очутился на гребне! Следующий шаг – и Билл перевалил через вершину. Он жадно поглядел вниз и узрел то, чего никоим образом не ожидал: подобное зрелище не рисовалось ему и в самых смелых мечтах.
Склон пересекала крохотная лощина, и в ней, у костра, подкладывая в тот фосфорический хворост, сидел Подхалим. Сложенные горкой дрова разбрасывали искры; от костра и исходило то фиолетовое свечение, которое повлекло Билла в дорогу.
– Подхалим! – воскликнул Билл. – Что ты здесь делаешь?
– Билл, старина! Как я рад тебя видеть! – Со времени их последней встречи Подхалим почти не изменился. Разве что из-за холода стали заметнее веснушки, да волосы, что выбивались из-под отороченного мехом капюшона парки, выглядели менее рыжими, чем раньше. Вполне возможно, на его лице слегка прибавилось морщин, однако в общем и целом, несмотря на происки зловредного косметолога – времени, это был прежний Подхалим, бывший приятель Билла, человек, отчаянно пытавшийся быть полезным и вернуть себе любовь и уважение друзей, космических десантников, стремившийся к этому по какой-то идиотской причине, известной только ему, и, не добившись желаемого, старавшийся сделать хотя бы так, чтобы над ним не смеялись.
Билл присел на корточки у огня. Фосфор сверкал и искрился, но Билл устал настолько, что не ощущал боли, когда какая-нибудь случайная искра прижигала ему кожу. Впервые за долгое время он смог обогреться и обсохнуть (заботливый Подхалим как раз перед приходом Билла поставил маленькую двухместную палатку и даже приготовил жаркое). Героя Галактики одолевали вопросы, один из которых касался жаркого. Насколько Билл понимал, здесь ничто не существовало в реальности, он сам и то был нереален. Его тело, настоящее тело, осталось в каком-то – приходилось надеяться на лучшее – безопасном месте. Реальностью управлял компьютер. Он распоряжался не только тем, что Биллу есть, но и определял, какой у пищи должен быть вид и вкус, контролировал реакции Билла на еду и постоянно что-то исправлял или дополнял. Если так, – а сомнения, похоже, излишни, ведь Билл своими глазами видел собственное тело, распростертое на койке в Приемной, и парил над ним, пока компьютер не втянул его обратно, – тогда каким образом попал сюда Подхалим, тем более с настоящей, не компьютерной пищей?
– Подхалим, – спросил Билл у глупо ухмылявшегося приятеля, – это ведь не ты, верно?
– Конечно, я, – откликнулся Подхалим, во взгляде которого промелькнуло беспокойство.
– Не может быть, – возразил Билл. – Ты наверняка моя очередная галлюцинация, компьютерная модель. Без ведома компьютера ты просто не мог приготовить еду. Значит, ты не настоящий, тебя подослал компьютер, чтобы внушить мне лживую надежду. – Билл шмыгнул носом и тыльной стороной ладони вытер сопли.
– Ничего подобного! – заламывая в тревоге руки, не согласился Подхалим. – Билл, старина, я твой верный друг. Скажи, что ты шутишь. Скажи, что узнал меня.
– Естественно, я узнал тебя, идиот! – огрызнулся Билл. – Но если ты подослан компьютером, чтобы одурачить меня, тебе положено произносить такие слова, правильно?
