Джерри Олшен - Не демонтировать!

— Кажется, я рада, что в этой штуке полетите вы.

До сих пор они не обсуждали, кто останется на борту, пока двое будут высаживаться на Луну. Но оставить здесь Йошико, с ее мастерством в стыковочных маневрах, было бы самым логичным решением. Рик спросил:

— Ты в этом уверена? Я готов тянуть жребий.

Она покачала головой.

— Ни к чему. Для меня это уже отличное приключение. И кто знает: вдруг мы воодушевим людей настолько, что у меня появится случай высадиться на Луне, когда моя страна пошлет свою экспедицию.

Любопытно, как будет выглядеть японский посадочный модуль, подумал Рик. Наверное, много лучше, чем этот. Хотя, если быть честным, сейчас любой лунник из современных материалов был бы лучше, кто бы его ни построил. И любое оборудование – компьютеры, двигатели и так далее – можно было закупить из того, что имеется. Сегодня построить такой кораблик в тысячу раз легче, чем в 60-х.

Что ж, это может случиться – кто знает?

— Действительно, у тебя будет больше шансов, чем у нас с Риком, — признала Тесса. — Нам ведь еще надо будет… ох!..

Сквозь панель управления полетом воссиял лунный диск. Через секунду он исчез – так же быстро, как появился, но… Корабль снова проделал этот скверный фокус.

— Твои штуки! — объявила Тесса, обличающе указывая на Рика. — Ты опять подумал, что полеты возобновятся?

У него заколотилось сердце и проступил холодный пот. Он пробормотал:

— Да ничего такого…

— Ставлю любые деньги, что ты вновь предался мечтам!

— Да, но…

— Никаких «но». Каждый раз, как ты воображаешь, что с помощью нашей эскапады мы возродим космическую программу, корабль исчезает. А когда ты падаешь духом, он возникает снова. Согласись с этим, в конце концов!

Рик, висящий в узкой переходной горловине, вдруг ощутил приступ клаустрофобии.

— Не согласен! Здесь может действовать миллион совершенно других факторов! Мой оптимизм или пессимизм не способен командовать кораблем!

— Я думаю иначе.

Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор, и тут по радио донесся голос Григория:

— Теория Тессы может оказаться верной. Наши исследования показывают: призраки зачастую бывают связаны с эмоциональным состоянием «подопытного».

— Исследования чего? — спросил Рик. — Вы же не в состоянии притащить призрак в лабораторию.

Григорий рассмеялся.

— Конечно, нет, но иногда удается притащить лабораторию к призраку. Вы забыли, что у нас еще со времен «холодной войны» изучают паранормальные явления. Может, мы и не знаем все досконально, но кое-что нам известно.

Рик и Тесса удивленно посмотрели друг на друга. Русские действительно получили результаты? Немыслимо.

— Не верю! — заявил Рик.

Томичи, довольно давно молчавший, внезапно заговорил:

— Не одни русские занимаются этой тематикой. Подобное возможно.

Как, японцы тоже? Рик посмотрел на Йошико, но та лишь пожала плечами и заметила:

— Я астроном, а не парапсихолог.

— Это уж точно, — пробормотал Рик, мысленно спрашивая ее: почему ты не вспомнила об этом, когда вы с Тессой устроили свой безумный мозговой штурм на сей счет? Но, очевидно, кое-кто в России – а возможно, и в Японии – воображает, что понимает происходящее. — Калининград! Что советуете делать?

— Думать о реальной опасности, — сказал Григорий. — Если Тесса права, тебе следует время от времени напоминать себе, что твоя смерть заодно покончит со всеми шансами на возрождение пилотируемых полетов.

— Но именно я заставил ее выключить камеру! — воскликнул Рик. — И я знаю, что мы в опасности!

— А должен не знать, а чувствовать, — сказала Тесса. — Для призрака важно только это. Ты должен постоянно напоминать себе: у нас здесь не пикник.

— Это будет нетрудно, — пообещал он Тессе.

Глава 8

Однако это оказалось труднее, чем он полагал. За следующие двое суток их корабль, летящий к Луне, исчезал дважды – один раз стал почти совсем прозрачным, пока Рик не сумел его восстановить. «Может, действительно виноват я», — подумал он после второго случая.

Это произошло во сне. Когда Йошико встряхнула его, пришлось признать, что ему грезилась будущая колония на Луне.

Йошико и Тесса, словно сговорившись, глядели на него так, будто оказались в заложниках при ограблении банка. Их осуждающие взгляды и внезапное пробуждение совершенно вывели его из равновесия. Едва протерев глаза, он объявил:

— Черт побери, ладно: может, и я управляю этой штукой. А если вы правы насчет этого, то, может, ваше предложение насчет экспериментов тоже стоит обдумать?

— Ты о чем? — нервно спросила Тесса.

— О том, что если я вдруг заделался демиургом, то почему бы не использовать меня для чего-то другого? Чтобы сделать нам корабль больше или хотя бы совершеннее. С душевой и тому подобными вещами. Как насчет «Тысячелетнего Сокола» Хана Соло? А вдруг нам удастся заодно слетать на Альфу Центавра?

— Ни в коем случае! — остерег его Григорий. — Никаких экспериментов! Это опаснее, чем вы себе представляете.

Рик фыркнул и заявил:

— Ладно, товарищ, если я брожу в потемках, то потому, что вы, ребятки, от меня все скрываете. Если знаешь, что происходит, скажи в открытую. Почему я должен мечтать только об этой тесной колымаге, а не о чем-то большом и красивом?

— Потому, что «Е равняется МС-квадрат», — сказал Григорий. — Твой призрак не может нарушать известные законы физики. Нам не известно, откуда берется энергия для создания материального отражения, но мы точно знаем, что неуклюжие попытки манипулировать ею могут закончиться катастрофическим высвобождением этой энергии.

— Точно знаете? И откуда?

Григорий переговорил с кем-то, видимо, сидевшим вместе с ним в зале управления полетами, и ответил:

— Ну, скажем, не все наши подземные взрывы 70-х годов были ядерными.

Рик, глядя в черноту за стеклом иллюминатора, тихо спросил:

— Вы произвели призраков с помощью оружия?

— Разве промышленная катастрофа страны – это оружие? Ею нельзя управлять, что я и пытаюсь тебе объяснить. Ты – средоточие феномена, но не его хозяин. Если ты будешь осторожен, тебе удастся удержать его в безопасных рамках, но если попробуешь им управлять, результат будет гибельным.

— Ну, это слова.

— Это все, к чему мы пока пришли. Окончательных ответов нет.

Рик несколько утихомирился и подавленно спросил:

— Ладно, так почему вы не можете управиться с этой штукой? Я малость устал выступать в роли козла отпущения.

— Мы предпринимаем все возможное, но ты должен нас простить, если мы делаем мало или опаздываем. Очень трудно воспроизводить ваши ситуации на наших пилотажных симуляторах.

— Ха! Поспорить могу, что трудно, — воскликнул Рик, перевел дыхание и медленно заговорил: — Хорошо. Я буду паинькой. Но если вы обнаружите что-то новое, я должен узнать об этом немедленно. Договорились?

— По рукам, — согласился Григорий.

Рик еще раз протер глаза и отстегнул ремни. Иронично посмотрел на женщин и заявил:

— Ладно, если никто не возражает, я хотел бы получить хоть какой-нибудь завтрак.

— Да, пожалуйста, — проговорила Тесса.

Йошико кивнула, и они дружно отвернулись – то ли для того, чтобы Рик спокойно поел, то ли избегая его гнева. Ему было все равно. Тесса подтянулась к ящику с навигационными инструментами и начала снимать показания, а Рик разбавил водой мешочек с сухим омлетом. Через несколько минут Тесса воскликнула:

— Эй! Мы опять на полярной траектории! — она в упор смотрела на Рика, который как раз принялся за пакетик с апельсиновым соком.

— Я здесь ни при чем, — запротестовал Рик. — С полярной орбиты мы не сможем сесть. Командный модуль не пройдет над местом посадки раньше, чем через лунные сутки.

То есть через двадцать восемь земных суток, а лунный экипаж не сможет так долго ждать. Чтобы вернуться к командному модулю, ему придется подняться на орбиту и полететь «вбок» – слишком сложный маневр и большой расход горючего. Либо командный модуль должен будет совершить боковой маневр, что не менее сложно.

Йошико несколько секунд напряженно размышляла, потом заметила:

— Если только не сесть на полюсе. Командный модуль будет проходить над ним при каждом обороте.

— Но мы не можем там прилуниться, верно?

— Ни в коем случае, — послышался голос Григория. — Я не позволю так рисковать. Там будет скверное освещение, экстремальная температура, никаких допусков при посадке, и, возможно, даже туман, ограничивающий видимость.

— Туман? — спросила Тесса.

— Не исключено. Современная теория прогнозирует водяной лед в глубоких кратерах вблизи полюса – там, куда не заглядывает солнечный свет.