Сергей Фрумкин - Улей
Все началось с того, что Грига лишили единственного оружия самообороны – языкового барьера. Кани заявила, что она ничем не хуже Линти или Болера и не намерена терпеть, чтобы ее игнорировали. Григу предложили выучить «стандарт». За деньги Кани и «под ее ответственность». Если бы Григ смог отказаться, или хотя бы понял, что ему предлагали… Но он не понял, и его не спрашивали. Болер не спорил. Линти пожала плечами. Приглашенный техник удовлетворенно закивал, едва ему пообещали все оплатить. Григ же переводил взгляд с одного инопланетянина на другого, улавливая, что речь идет о чем-то важном, но безобидном – последнее читалось на лице Линти так же четко, как черный текст на белой бумаге. А дальше свет выключился. Выключился в мозгу Грига вместе с осязанием, обонянием, зрением и слухом. Когда он вновь включился, подруги сидели в совсем других позах, на них красовались описанные выше наряды, Болер отсутствовал. И оставалось только гадать, сколько прошло времени.
– Что со мной сделали? – рассеянно спросил Григ.
– Ничего страшного. – Линти ответила на мантийском. – Теперь ты знаешь галактический.
– Как знаю? Сколько прошло времени?
– Пару часов.
– Ты, что же, никогда не загружал информации? – удивилась Кани.
Григ понял смысл вопроса сразу же, словно его произнесли на родном языке, знакомом с самого детства, на языке, не требующем перевода или осмысления… Но ведь Кани до этого момента не могла сказать ни единого понятного слова?
– Что такое «загружал»?
Литни и Кани переглянулись.
– Странный мальчик, – заключила Кани.
– Не странный, а бедный – пожалела Линти. – Представляешь, сколько он трудился, чтобы узнать что-то новое?
Григ потряс головой. Он не понял, что произошло – это ему не понравилось.
– Что такое «загружал»? – рассерженней повторил парень.
– Да ничего, – отмахнулась Кани.
– Успокойся, – мягко добавила Линти. – Тебе в мозг записали языковую базу, называемую у нас «стандартом». Вот и все. В ложе реабилитационной коляски встроенный программатор…
– Он же тебя не понимает!
– Нет, это тебе так кажется…
Дальше последовал поток информации, в котором Григ утонул, несмотря на все вновь обретенные познания в чужом языке. Линти и Кани засыпали Брата таким потоком слов, образов и эмоций, что очень скоро парень перестал прислушиваться к диалогу подруг и лишь разглядывал то одну из них, то другую.
Он все больше понимал, что самая тяжелая часть испытания мужественности все еще впереди. Григ справился с самой малостью – выжил и сохранил сознание. Но, что дальше? Братству нужна победа, нужна серьезная, реальная помощь. А что мог сделать один безоружный ослабевший Младший Брат, и сам-то беспомощный в абсолютно незнакомом непонятном мире чужих законов и технологий?
Одновременно Григ поймал себя на мысли, что относится к происходящему совсем не так, как тогда, девять дней назад, когда готовился к серьезнейшей и важнейшей миссии своей жизни. Не стало той нервозности, боязни, что сказочный сон вот-вот оборвется, что все в последний момент исчезнет, а какая-нибудь безобидная на первый взгляд мелочь, как часто бывает в жизни, в один миг все испортит, разрушит планы, сделает невозможным и дальнейшую карьеру, и военную удачу, и головокружительный рост от Младшего до Первого Брата… Все, что Григ ощущал сейчас – полное холодное спокойствие. Восемь дней в космосе сделали его намного старше, возможно, на целые годы. Все на «вражеском» корабле оказалось проще, естественнее, обыденней. Задача остановить инопланетян и помешать им встретить десант Братства огнем излучателей перестала казаться некой призрачной, романтической и доверху заполненной героизмом. Она не стала решаемей ни на один шаг, но приобрела новые, неожиданный черты. Что делать, Григ не знал. Но он смотрел на двух девчонок в огромных ложах – каких-то неповторимо живых, каких-то противоестественно счастливых, каких-то необыкновенно красивых, освещенных изнутри ошеломляющим блеском в игривых глазах – и желание что-то делать отодвигалось на второй или даже на третий план – хотелось просто лежать, просто смотреть, просто ни о чем не думать…
Когда в каюту вошел Болер, Григ едва не задремал под непрекращающийся звон голосов подружек.
– Ну, как наш «пациент»? – с порога поинтересовался офицер.
Кани приподнялась на локте:
– Ничего, только вялый какой-то.
– Что-то не так? – Линти сразу заметила, что Болер стал мрачнее, чем несколько часов назад. – Чего нахмурился?
Офицер вызвал кресло и опустился в него с осторожностью человека, привыкшего доверять только своим мускулам.
– Корабль этого паренька так и не нашли.
– Ну и что? – не поняла Линти.
– Как же, интересно, его искали? – добавила Кани.
– Оповестили по связи весь сектор – никто не отозвался. – Болер повернулся к Григу. – Ты как, говорить уже можешь?
Григ кивнул. Рано или поздно ему придется что-то сказать – почему же уже не сейчас? Драться нужно тогда, когда нужно, а не оттягивать развязку до бесконечности, как это делают трусы.
– Думаю, что могу.
– Твой корабль не отзывается. Он двигался по стандартному маршруту, но не пользуется обычными системами оповещения? И потом, неужели тебя все еще не ищут?
– Откуда я знаю? – Григ вполне откровенно пожал плечами. – А что, разве можно отозваться во время гиперпрыжка?
Болер улыбнулся:
– А ты соображаешь. Название вспомнил?
– Название чего?
– Корабля.
– Да. Он назывался «Улей» – Григ решил для себя, что полуправда прозвучит убедительнее, чем явная ложь – оставалось не переборщить с нею и не сказать лишнего.
Линти и Кани восторженно переглянулись, наконец получив от своей новой игрушки толику информации.
– «Улей» – гнездо для насекомых? – фыркнула Кани.
– Нет… Не знаю…
– Большой корабль? – вставила Линти.
– Да. Очень.
– Даже «очень»?! – усмехнулся Болер. – Ну да, конечно. Больше этого?
Григ изобразил недоумение.
– Откуда же мне знать? Вашего-то корабля я не видел.
Разговор как-то сразу утратил напряженность – Григ отвечал просто, бесхитростно и, похоже, говорил только правду. Все расслабились. Кани пододвинулась поближе, подложив подушку под подбородок и готовясь к долгой беседе. Линти села, чтобы слушать внимательней и не пропустить ни слова. Болер даже позволил себе отключиться, размышляя о чем-то своем.
– Если корабль большой, на нем много людей? – скорее заявила, чем спросила Кани.
– Да, много.
– И все говорят на мантийском? – воскликнула Линти.
– На чем?
– На том же языке, что и ты?
– Да, все.
– Здорово! – глаза Линти заблестели от восторга.
– Что здорово? – не понял Григ.
– Наши преподаватели утверждали, что мантийский исчез уже много веков, – объяснила Кани. – Представляешь, как они расстроятся, когда узнают, что ничего в этом не смыслят?
– Вот бы побывать там! – продолжила Линти.
– Где там? – Григ прекрасно понял, но надеялся, что ослышался.
– На настоящем мантийском корабле!
Григ задумчиво хмыкнул, проведя взглядом по изящной фигурке в ослепительно-белом спортивном комбинезоне и останавливаясь на светящимся от наивного детского восторга личике. Всколыхнувшееся при этом где-то в груди чувство Григ не узнал – щемящее ощущение бессмысленной жалости к своей добыче в «Улье» никогда не приветствовалось и считалось противоестественной недостойной слабостью – неприятное, болезненное ощущение. Но, глядя на это странное веселое инопланетное создание, Григ меньше всего желал ему сейчас оказаться там, куда бедняжке так захотелось попасть!
– Побываете! – хмуро и тихо пообещал Брат.
– Ты уверен?! – глаза Линти так заблестели, что Григу даже стало неловко.
– Да, – пробубнил парень, отводя взгляд. – Только нету там никаких мантийцев, и не знаю я ни про какую Мантию.
– Но вы говорите по-мантийски, одного этого уже достаточно! – Линти пододвинулась поближе. – Может быть, вы и не помните про Мантию, но все равно являетесь потомками древних мантийцев, как и мы, например.
– Вы?
– Ну да. Ты что же, не слышал об альтинах?
– Нет не слышал.
Линти и Кани переглянулись, давая понять, что с такой ограниченностью сталкиваются впервые в жизни.
– Ты становишься все интересней, – без особой симпатии в голосе сообщила Кани.
– Ваш корабль, наверное, с другого конца галактики? – добавила Линти.
– Этого я не помню, – соврал Григ.
– Не помнишь, с какой ты планеты? – к разговору вернулся Болер. – Ничего не слышал об альтинах? Никогда не летал на тарибских лайнерах? Неужели ничего не помнишь?
Григ задумался, закрыв глаза. Его ждали несколько минут.
– Я многого не помню. Слова знакомые: тарибы, альтины… Что означают, не знаю. Помню корабль, на котором летел… долго летел… помню каких-то людей, они… Все это было так давно, наверное, вечность назад: я не знаю, что важно, а что нет. Ко мне хорошо относились, мне все разрешали, даже выходить в космос, наверное, что-то заставляло их меня уважать… Возможно, я богат… я или мои родители… Не знаю, как выглядит тарибский лайнер – может быть, видел, но не помню. Если бы посмотреть, тогда… наверное…
