Андрей Бойков - Земля с нами. Книга первая. Товарищи земляне
- Тихо, - промолвил он, - гипноз распространяется только в пределах этого помещения. Будет плохо, если нас услышат. Опустив взгляд, Дин увидел, что в его действии больше нет необходимости, ведь в руке Эдвин держал прямоугольную чёрную пластину. В тот же миг Дин отскочил от него. Стоило ему это сделать, как с телом Олдрина стали происходить самые непредсказуемые преобразования. После нескольких секунд ужасных деформаций и скрежета перед Дином на месте Эдвина Олдрина оказался Сергей Галынин. Тяжело дыша, он протягивал окровавленной рукой имплантат своему новому другу.
- А ты оказался более стойким, чем я думал, - подбодрил его Дин. Со спокойным лицом он принял из рук советского космонавта имплантат вместе с кинжалом. Напустив на губы наигранную улыбку, Дин повторил действие Сергея в точности до наоборот. И вновь, как только имплантат вошёл в новое тело, необъяснимые превращения за доли секунды дали ему облик Эдвина Олдрина.
- Хе-хе-хе! - ехидно посмеялся он, - воистину, на этой планете творится одно сплошное веселье. Дай ка я теперь сделаю кое-что с твоим мозгом, - Дин уже протянул руки, чтобы коснуться ими головы Сергея, но тут же отпрянул.
- Э-э-э! Ты не заигрался часом, браток? - недовольно возмутился тот, оттолкнув от себя человека в облике Олдрина, - Ты что задумал?
- Хочу сделать так, чтобы твой мозг излучал сигнал, по которому тебя найдёт Сейна. Уверяю тебя, ты ничего не почувствуешь, а для неё это будет хороший ориентир. Скажу больше, он очень слабый. Распространяется не дальше, чем на несколько десятков километров и исчезнет где-то через пару недель. Так что, никто другой тебя по этому сигналу не найдёт. Будь уверен.
Задумчиво почесав подбородок, Сергей огляделся вокруг и, одобрительно кивнув, дал Дину возможность аккуратно прикоснуться к своим вискам. Подержав в ладонях голову землянина добрых полминуты, гипнотизёр отошёл и дружелюбно утешил собеседника:
- Вот и всё. А ты боялся.
Обмен одеждой длился не более нескольких минут. Перед тем, как залезть в карантинный фургон, Дин торжественно вручил своему новому другу-землянину шлем и сказал:
- Я прекращу действие гипноза, как только ты покинешь этот зал. Так что, будь осторожен. Иди. Твой "Фантом" номер сто семнадцать ждёт тебя на палубе.
- До свидания, дружище, - хлопнул его по плечу землянин. - Смотри у меня. Играй естественно. Ха-ха!
И, закрыв за Дином дверь фургона, Сергей быстро удалился.
Лёгкие "Фантомы" и тяжёлые B-52 быстро рассекали безоблачное тихоокеанское небо. До корейских и вьетнамских вод было очень далеко, поэтому оба крыла шли плотным строем. Перебазирование с одного авианосца на другой - занятие довольно простое, по сравнению с боевыми вылетами. Поэтому, ведя машину привычными движениями ручек и штурвалов, пилоты не испытывали и тени ставшего привычным для них напряжения.
И только Сергея разрывали многочисленные сомнения. Одна мысль за другой посещали его. И теперь они не шли ни в какое сравнение с теми, что ему довелось обдумать в течение полёта на Луну. Он впивался глазами в массивные B-52, и в его ушах снова и снова звучал голос одного полковника, побывавшего во Вьетнаме в качестве военного консультанта. Сергей вспоминал рассказы о том, как в последнее время американские ВВС предпочли ковровые бомбардировки по площади точечным ударам по военным объектам. О том, как многотонные бомбы, падавшие с десятикилометровой высоты, не щадили никого. Одно селение за другим превращалось в груду дымящихся обломков и пепла, а когда-то живописные джунгли становились подобием кладбища. Смерть подкрадывалась незаметно. На высоте десяти километров невозможно увидеть самолёт и тем более услышать рёв его двигателей. А свист падающих бомб доносился до ушей несчастных так поздно, что им хватало времени только на предсмертные крики... И не дрожали руки чистых, гладко выбритых, плотно позавтракавших пилотов. Им даже не приходилось нажимать на кнопку сброса бомб. Холодный и бесчувственный автомат делал это за них, когда их машина смерти оказывалась над точкой сброса.
Уже не первый раз хитрые и расчётливые люди из Вашингтона хотели вызвать дрожь в коленях у всего мира демонстрацией своей силы и могущества. А именно, убийством тех, кто не пожелал принять самое подлое, извращённое и лживое изобретение человеческого мозга - демократию. Но они просчитались и на этот раз. Крики агонии донеслись до Советского Союза, и вместе с бомбами на маленький Вьетнам начали падать самолёты. Комплексы С-125 оказались настоящим бичом американских ВВС.
Сергей держал палец на кнопке пуска ракеты и колебался между двумя желаниями. Непростой выбор разрывал его на части. Позволить дюралюминиевому монстру убить ещё тысячу ни в чём не повинных вьетнамских людей, или оставить друзей-айсерийцев без обещанной помощи. Ведь стоит ему выпустить ракету, десяток "Фантомов" мигом собьют его. И даже если Сергею удастся катапультироваться, то такой же беспощадный Тихий океан ни за что не даст ему выжить. Страдая от вынужденного бездействия, он время от времени впадал в некоторое подобие прострации, а потом снова продолжал взвешивать все "за" и "против". Внезапно, подобно ведру ледяной воды, выплеснутой прямо в лицо, Сергея протрезвил голос командира авиационного крыла:
- Приближаемся к восточному побережью Японии. Снижаемся на пятнадцать тысяч футов. Конец связи.
Подав ручку управления от себя, советский пилот впервые в жизни подчинился приказу, отданному на столь неродном и непривычном английском языке. И вот на бесконечной океанской синеве почти на горизонте он увидел широкую полосу берега. Но недолго она приковывала к себе взгляды лётчиков. Ведь то, что произошло в следующий же момент, заставило их впервые в жизни содрогнуться от самого настоящего ужаса. Яркая вспышка ослепила пилотов, а за ней последовал гром настолько мощный, что звук от него с лёгкостью смог проникнуть сквозь стёкла кабин и шлемы и почти оглушить их. Как только вспышка исчезла, и глаза лётчиков вновь оказались способными видеть, они узрели нечто, заставившее страх в их душах вырасти ещё больше. Объятый пламенем "Фантом", идущий впереди всего строя, камнем рухнул вниз.
- Разделиться. Построение "Фронт", снижаемся до тысячи футов, - раздался по общей связи голос командира истребителей.
- Что это было, мать их?! Проклятые русские! Это наверняка их проделки, - чуть ли не визгом ответил ему другой голос.
- Седьмой, не засоряйте эфир! Включайте...
Командир не успел договорить. Оглушительный гром снова разнёсся по тихоокеанскому простору, но на этот раз вспышка была не настолько яркой, и пилоты увидели молнию, вылетевшую на них со стороны побережья. За первым зарядом последовал второй, за вторым - третий. Связь больше не соединяла лётчиков друг с другом. Вместо знакомых голосов командиров и товарищей зловещим предсмертным треском жужжали в их ушах помехи. Никто не услышал, как взывал перед смертью к пресвятой деве Марии капитан Андерсон, как судорожным голосом молился лейтенант Смит, как пожираемый языками пламени горящего "Фантома" майор Вулфовиц издаёт ужасающий предсмертный вопль агонии. Одна за другой молнии сшибали с неба самолёты, превращая их в рассыпающуюся прямо в воздухе горящую груду дюралюминия.
"Нет, - думал Сергей, глядя на этот зловещий праздник смерти, - не здесь и не сейчас". Резко потянув на себя ручку и выжимая из двигателя всё, что только можно, он начал делать петлю. Форсаж всё сильнее и сильнее прижимал тело Сергея к креслу, и уменьшая радиус манёвра, советский пилот не щадил себя. С каждой новой петлёй ему казалось, что сейчас его кости треснут от перегрузки. Но, наблюдая, что происходит вокруг, Сергей не хотел сбавлять скорость и увеличивать радиус манёвра. Беспощадные молнии плясали вокруг него, не переставая сокращать количество самолётов. Он видел, как тяжёлый и неповоротливый B-52 начал делать крен, разворачиваясь по невообразимо огромному радиусу. Наивность пилота не заставила ждать жестокого наказания. Мощная молния врезалась в самолёт, разделив его на десятки горящих кусков обшивки. Неизвестная сила со злой иронией издевалась над стратегическими бомбардировщиками, наводящими ужас на Вьетнам. Привыкшие к тому, что все чувствуют себя беспомощными перед ними, теперь они сами представляли собой жалкое зрелище.
Проходя верхнюю точку петли, Сергей на какое-то время замедлился и увидел, как обезумевшие от страха пилоты выпрыгивают из ещё целого бомбардировщика. Они не думали о том, что внизу их ждёт океан, огромные волны которого не дадут доплыть им до берега. И унесённые океаническим течением, лётчики будут обречены на верную смерть. Лишь разум Сергея оказался незатуманенным среди этого пира агонии и безумия. Делая одну петлю за другой, он постепенно сокращал расстояние до побережья, увеличивая свои шансы на спасение.
