Александр Зорич - Три капитана
К счастью, моя футболка и на этот раз возымела должный эффект. Репортерша покосилась на Грозного Журналиста в Работе и шутливо козырнула, морща носик, я же милостиво сделал ручкой: все в эфире, коллега, занимайтесь! А потом отвернулся, лениво отыскивая взглядом инспектора, дур-р-рак!
Этих несчастных десяти секунд ей хватило с лихвой.
В тот миг, когда до меня, наконец, дошло, ротанговый столик был уже пуст. Стакан недопитого лимонада возвышался над ним как памятник моему ротозейству, а симпатичное джинсовое пятнышко уже вписалось в палитру гостей всех мастей, грозя исчезнуть навеки.
А я все еще сидел с разинутым ртом и до меня медленно доходило то, что должно было стать ясным еще с первого взгляда на эту «журналисточку»…
Знаете, чем отличается истинный профи-новостник от всяких там надутых аналитиков? Он всегда покидает информационное поле боя первым.
Ему некогда разглядывать подробности, ему не до составления пространных победных реляций. Профи-новостник — марафонец, который должен пробежать дистанцию «на первую полосу — с колес».
Понаблюдайте за этими людьми, и увидите как новостники, точно муравьи сахарную голову, в мгновение ока облепляют любой источник интересной информации… А вот они уже бегут во все лопатки, дабы успеть переслать информационный массив! Коммуникационные возможности у всех репортеров сегодня примерно одинаковые, но особенности Х-связи чреваты для нашего брата неприятными сюрпризами.
Дело в том, что ничего подобного непрерывной интерактивной связи, которой опутана любая колонизированная планета и ее орбитальные окрестности, в межзвездных масштабах не существует. Межзвездная связь — дискретна и, как бы это выразиться, не интерактивна. Это обусловлено тем, что в каждом акте связи точно так же как и в каждом межзвездном перелете задействуется люксоген.
Чтобы, например, попасть с Ружены на Землю, любая единица информации (заметка, видеоролик, картинка) должна быть вначале агрегирована в пакет пересылки на станции Х-связи. Затем эта станция, которая на Ружене, совершает собственно очередной сеанс Х-связи, в ходе которого используется некоторое количество люксогена и огромный пакет радиоволн выстреливается на Землю через Х-матрицу.
Где-нибудь в районе геостационарной орбиты Земли радиоволны вырываются из Х-матрицы на свободу, попадают в приемник спутника-ретранслятора, переадресовываются соответствующей станции Х-связи, а она уже распределяет полученные единицы информации по указанным адресам.
Так вот: не знаю как там у военных, но в гражданской Х-связи на второстепенных планетах вроде Ружены дорогущий люксоген экономят вовсю. Поэтому интервалы между двумя отправками инфопакетов могут быть очень даже внушительными: пятнадцать минут, полчаса, час.
Вот почему всех настоящих репортеров с площади давно как ветром сдуло! Все хотели поспеть к ближайшему сеансу Х-связи!
Так почему же медлила наша, с позволения сказать, новостница?!
Я осёл. Животное с длинными ушами. Мог бы и быстрее сообразить.
К этому добавить нечего.
Я мчался следом за джинсовым пятнышком, моля всех духов массовых информаций не упустить едва улыбнувшуюся мне Большую Журналистскую Удачу.
И, надо сказать, они активно помогали мне! Ведь довели все-таки до автостоянки, где Герострат — в том, что я гонюсь именно за ним, я уже почти не сомневался! — проворно нырнул внутрь приземистого, почти квадратного внедорожника цвета «желтый песок».
«Ничего себе моделька! — Присвистнул я, мобилизовав все свои знания в области королей внеземного бездорожья. — Не иначе знаменитая „Калина“!»
А что такое «Калина»?
«Калина» — это полный привод. Это виртуально восьмиступенчатая коробка передач. Это высокая скорость в экономичном режиме. Это управляемая разобщенная подвеска с тремя степенями свободы, которая позволяет всем колесам «Калины» постоянно контактировать с опорной поверхностью на самых невероятных колдобинах.
Поэтому догнать ее будет проблематично даже КЛАПу. Спидометр у «Калины», на минуточку, размечен до 260 км/ч!
Но попробовать все-таки стоило…
Я лихорадочно огляделся.
О счастье! Всего лишь в полусотне метров от внедорожника очаровательной преступницы на парковке застыла «подушка» инспектора Сазонова.
Я метнулся к лимузину и с облегчением обнаружил, что водительская дверь открыта, а органы управления не блокированы.
И не удивительно. Угонять ведомственный транспорт, да еще здесь, на Ружене — дело не то что безнадежное, а просто-таки смехотворное. Автопилот тут же отправит владельцу сигнал о несанкционированном запуске двигателя вместе с фотографией угонщика, и хозяин немедля импульсом дистанционки заглушит движок, одновременно вызывая транспортную милицию.
Но в Сазонове я почему-то был уверен: не последний же он кретин, в самом деле, чтобы решить, будто я намереваюсь угнать его лимузин в своекорыстных целях!
Оставалось лишь вспомнить, умею ли я водить такие штуки.
Оказалось — умею. Сработала зрительная память, которая у меня всегда на высоте.
Я в два счета запустил двигатель, осторожно выполз с парковки и, выбрав из четырех вариантов маршрута, предложенных парсером, тот, который был наглядно подсвечен красной стрелкой ВВЕРХ, лихо взмыл свечой метров на десять. Чуть пониже облака, чуть повыше пешехода.
В подтверждение моих ожиданий, на экране пульта управления тут же появилось нахмуренное лицо инспектора. Сазонов буквально гипнотизировал меня взглядом.
«Он ждет ответов!» — подсказала мне репортерская интуиция, и я сбивчиво, ежесекундно отвлекаясь на улепетывающий внедорожник, обрисовал ситуацию.
Надо отдать должное моему необычному знакомцу: чтобы полностью врубиться и принять разумное решение, Сазонову понадобилось меньше минуты.
Главный аргумент насчет обычаев новостников он счел вполне толковым. Инспектор милостиво кивнул, и я отдал от себя рукоять управления, тем самым намекая парсеру, что теперь принят первый из четырех контекстно предложенных вариантов движения — ВПЕРЕД!
Через минуту я уже мчался над крышами, вычисляя на лету один из трех переулков, куда мог юркнуть желтый стальной жук повышенной проходимости.
Мне бы взлететь повыше! Технические возможности «подушки», уверен, позволили бы. Но вот только парсер больше не предлагал никакого ВВЕРХ, так что при всем своем желании подняться еще хоть на сантиметр я не мог.
Времени было в обрез. И я решился — проинтуичил — дать парсеру директиву ВЛЕВО ВНИЗ.
Машина заложила великолепный вираж и еле вписалась в ближайший перекресток, выбив из дорожного покрытия сноп искр.
Что же, мне повезло. Герострата я заметил сразу же.
Занятно: в тот миг я был абсолютно уверен, что в машине ряженый. Уж слишком по-мужски вела себя могучая «Калина» на дороге! Успела оторваться от меня на полтора квартала!
Как нельзя кстати подвернулась попутная линия монорельсовой транспортной системы.
Парсер лимузина сразу же предложил вариант: перескочить на нее.
Я немедленно согласился.
Тут-то и проявились все преимущества КЛАПа! Мы шустро вышли на скорость сто сорок. И без каких-либо проблем вскоре сократили расстояние до песочно-желтой «Калины» до жалких семидесяти метров.
Увы… Не успев воспарить к розовым небесам Ружены, настроение мое стало стремительно оседать как пена над пивной кружкой в жаркий день. Парсер недвусмысленно указывал направление, в котором Герострат мчался во все лошадиные силы своего внедорожника: Старые Верфи.
Старые Верфи!
Гигантская промзона не самых лучших времен Громова! Тогда планету колонизировали через «не могу», «Геострой» еще не развернулся, корректирующее терраформирование проведено не было. Но планета по формальным признакам попадала в класс «земплеподобных» (особенно хорош был климат, это тебе не Марс, конечно), то был первый серьезный проект экстрасолярной колонизации и, всуперечь радиационным бомбардировкам с Эмерсона, тысячи русских людей цеплялись за Ружену, как их пращуры — за безжизненные плацдармы под станицей Клетской на Дону. Те самые плацдармы, с которых пошли окружать немцев под Сталинградом наши танковые полчища…
Город вгрызался в глину, в сланцы, в гранит. Кварталы уходили под землю. Над ними вздымались уродливые колпаки из свинцового стекла. И тут же, бок о бок с жилыми кварталами, вырастая из них и продолжая их, марсианами-миллиардерами братьями Родионовыми был построен первый экстрасолярный авиакосмический завод.
Этот завод, как и весь тогдашний город Громов, рос и расширялся вглубь планеты.
Пятьдесят лет понадобилось, чтобы дальнейшая урбанизация Ружены была направлена в более традиционное для человека русло. Пятьдесят лет разрастались подземные заводы.
