Верное решение (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич

Верное решение

Предисловие

Тому, кто собирается читать эту книгу.

Я сам не являюсь ярым поклонником предисловий, но иногда в жизни приходиться чем-то жертвовать.

Вынужден предупредить, история, которую я хочу рассказать, начинается с событий, возможно, не самых увлекательных. Конечно я мог бы поступить так, как часто поступают в таких случаях и выдать тебе кусок повкуснее, откуда-то из середины, а потом оборвать его на самом интересном месте глупой фразой «двумя месяцами ранее» или что-то типа того, но считаю такой прием крайне дешевым и плоским. Тем более, замысел этой книги состоит в том, чтобы показать тебе, Читатель, как человек, далеко не геройского склада ума, и далеко не самой привлекательной внешности, может сотворить совершенно невероятные вещи. Это история пути к успеху. Долгого, мучительного пути, который меняет идущего по нему не только морально, но и физически. И кем бы я был, если бы начал ее с середины?

Так что, если ты любитель литературы, с первых строк закидывающей читателя плотным экшеном, тогда лучше сбереги нервы и пройди мимо.

Итак, с предупреждением разобрались. Теперь перейдем к разъяснению. Все дело в том, что обычно я создаю своих персонажей из определенных, так скажем, кусков. Я примечаю в окружающих меня людях, в героях фильмов и романов некоторые черты, которые считаю интересными или забавными. Затем я переношу эти черты в свои истории, собираю из них нечто новое и по-своему уникальное. Никогда раньше я не переносил на страницы кого-то целиком. Во-первых, если кто-то из моих друзей или знакомых узнает в персонаже книги самого себя, это может привести к неловкости, чего я на дух не переношу. И во-вторых, это не мое дело. Как по мне, таким должны заниматься не фантазеры, а биографы. Но с этой книгой все иначе. На ее написание меня вдохновил настоящий живой человек. Цельный и неделимый. Личность, показавшаяся мне такой яркой и ценной, что я попросту не могу себе позволить отколоть от нее кусок. Тем более, учитывая мою неизвестность как писателя, шансы того, что этот человек прочтет мою книгу, стремятся к нолю. Имя прототипа называть я не стану, но уверяю, что черты характера и жизненные ориентиры я постарался передать в самой полной мере. Иначе зачем вообще все это было затевать?

Теперь о темпе повествования. Как я уже говорил выше, он не самый быстрый, но с длинными дорогами так бывает. Первые шаги скромные, маленькие, осторожные. Ведь идущий не знает, как долго ему идти, и дойдет ли он вообще. Но по мере продвижения вперед, его ноги окрепнут, душа преисполнится уверенности, а от вида цели на горизонте откроется второе дыхание.

Если тебя, Читатель, не отпугнуло мое предупреждение, и ты готов отправиться в долгий путь бок о бок с героем этой книги, то знай, этот путь обязательно изменит его, сделает лучше. А может быть он сделает лучше и тебя. Так или иначе, безумству храбрых поем мы песни!

На этом мое вынужденное предисловие кончается.

И приятного прочтения.

Глава 1 Д-Демонтаж

Что может быть сложнее строительства космического корабля? На этот вопрос ответить однозначно нельзя. Ведь слишком много критериев нужно принять в расчет, слишком много данных учесть, взвесить все за и против. Потому как это работа сотен людей. И каждый из них делал что-то свое, что-то особенное, уникальное. Кто-то занимался разработкой программного обеспечения для корабельных систем. Кто-то проектировал конструкцию аварийного шлюза, а кто-то и вовсе занимался только лишь тем, что прикручивал одну деталь к другой. Да, со всей ответственностью и старанием, но все же… И как, в таком случае, возможно измерить сложность общего дела? У Тита на этот счет было свое твердое убеждение. В десяти случаях из десяти на вопрос «Что может быть сложнее строительства космического корабля?» он ответил бы: «Его демонтаж».

Двадцати восьми летний Тит Новак парил у иллюминатора, зацепившись носком ботинка за специальный выступ в стене, и смотрел, как два буксирных судна медленно тянули громадину туристического лайнера. Белоснежный корпус, плавные изгибы линий, большой стеклянный купол главной палубы. Все это лишний раз напоминало Титу о том, что с его зарплатой о путешествии на такой красавице можно даже не мечтать.

Буксиры протянули лайнер еще немного, затем остановились и начали медленно разворачивать его носом к солнцу. Под таким углом можно было разглядеть название судна, выведенное большими строгими буквами на обшивке.

— Флорентина, — раздался булькающий голос Гершмана.

— Что? — Тит обернулся и увидел прораба своей бригады. Тот висел у входа в раздевалку, по обыкновению жуя табак.

— Флорентина, — повторил он и показал на иллюминатор. — Так называется. Мы ее будем того… Чик-чирик.

Гершман звонко клацнул металлическими пальцами правой руки, изображая ножницы.

— Да? — Тит вернул свой взгляд к иллюминатору. — А зачем? Вроде хороший корабль. Красивый. Такому бы еще летать и летать.

— А тебе не все равно? Работа есть работа. Заказ начальство дало? А наше дело крайнее. Скажи спасибо, что такой. А то опять как в прошлый раз привезли бы метановоз и пили его потом три месяца…

— Ну, не знаю… Мне метановоз понравился. Много мелких деталей. Много работы в открытом космосе.

— Конечно понравился, — Гершман неодобрительно чавкнул, перегоняя ком табачных листьев из одного уголка рта в другой. — Тебе всегда все посложнее подавай, да?

— Пожар на нем вроде как был, — в раздевалку влетел Лени Никсон и, цепляясь руками за потолок, направился прямиком к шкафчикам. Вид у него был неважнецкий. Как, впрочем, и ожидалось. Весь прошлый вечер Лени заливал глаза в баре на седьмом этаже станции, «праздновал» развод.

— А ты откуда знаешь? — Гершман учуял стойкий перегар, исходивший от Никсона и поморщился, обнажив пожелтевшие от табака зубы.

— Мне вчера сказал этот, как его… — Ленни подлетел к своему шкафчику, схватился за него рукой, чтобы остановиться, а другой озадаченно почесал затылок. — Ну тот, который… да как же его? Блондин еще такой. Волосы ежиком. В менеджменте работает…

— Да говори уже! — потеряв терпение, рявкнул Гершман.

— А! — Ленни хлопнул себя по лбу. — Вспомнил! Симмонс! Вот он мне и сказал. Там у них вроде как какое-то ЧП случилось в силовом и начался пожар.

— С виду, как новая, — протянул Тит, но тут же понял, что был неправ. Буксиры уже успели развернуть лайнер достаточно для того, чтобы из иллюминатора станции можно было увидеть другой борт. А он выглядел удручающе. От большой температуры швы между внешними панелями потемнели, превратив корпус из белоснежного монолита в черно-белую мозаику. Некоторые иллюминаторы кают были буквально вырваны с корнем декомпрессией. С такого ракурса было похоже на то, что «Флорентина» вернулась не из дорогостоящего круиза, а с войны.

Гершман оттолкнулся металлической ладонью от стены, пролетел через всю раздевалку и остановился у иллюминатора, рядом с Титом.

— В следующий раз будешь пить со своим этим Симмонсом, — протянул он, всматриваясь в очертания бело-черной махины, вращавшейся в паре километров от стации, — передай ему, что язык у него без костей. И пусть он его за зубами держит. Нынче протезы дорогие…

— А что, — Тит обернулся к бригадиру, — он наврал?

— Нет, не наврал. Но иногда лучше промолчать, чем сказать, как есть.

— Гершман, ты же у нас сам в любой дырке затычка, — Ленни открыл свой шкафчик, в котором закрепленная двумя ремешками висела поддевка для скафандра, и начал стягивать с себя штаны. — Так что давай, не гони на бедолагу. У него и без тебя жизнь не сахар. Сидит целыми днями в коробке серой и бумажки туда-сюда перекладывает. Тоска…

— Какие еще бумажки? Он и дерева-то, наверное, отродясь не видал. У этих канцелярских уже давным-давно все в цифру переведено.

— Угомонись, это фигура речи была.