Борис Иванов - Абсолютная гарантия

Борис Иванов

Абсолютная гарантия

«Жизнь – это смертельный риск», – говаривал частенько преподобный Бонни, прикладываясь к кружке доброго пива. И после этого долго молчал со значением. И, что удивительно, Грогги, – Злобный Свистун – соглашался с этой мудрой мыслью (приняв шкалик-другой крепкого виски). «Да, – говаривал он – Только тот, кто не живет, не рискует попасть в рай или в ад – по вкусу. Но, знаете, ребята, я предпочитаю риск».

Но огонь сжег львов, которые съели змей, которые забились в гаубицы, которые уничтожили копья, которые привели в негодность газовую камеру, которая испарила воду, которая погасила огонь. Каким-то чудом Марвин остался цел и невредим.

Совы – это совсем не то, чем они кажутся

Пролог

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ

Только не сейчас!!!

Дмитрий Шаленый даже зажмурился, повторяя про себя «Господи, пронеси!» Но Господь не пронес: сытая туша таможенного инспектора нависла над потертым в разъездах и ничем, в общем-то, не примечательным чемоданом, представленным Дмитрием к досмотру. Туша эта была задумчива.

– Что везете, са-а-аг? – осведомился инспектор голосом простуженного тюленя.

Это местное «са-а-аг» – вместо привычного «сэр» или «милсдарь» особенно выводило Шаленого из себя. Терранова вообще не была тем Миром, в котором ему хотелось бы задерживаться надолго. А тут еще приходилось не расставаться с пассажиром, не зарегистрированным ни в одной полетной ведомости.

Со своим внутренним демоном.

Тот, правда, был спрятан в надежном месте. В самом надежном – в его подсознании. Но от этого не становился менее докучным, чем он был на самом деле.

Они часто не соглашались друг с другом.

Демона Шаленый подцепил на Шараде.

«Не вибрируй! – прикрикнул на Дмитрия этот демон. – Совсем раскис ты за последнее время!».

С этим Шаленый был согласен. Последнее время нервы слишком часто подводили его. Правда, на то были веские причины.

– Сами видите, офицер, – как можно более уныло пробасил он, расстегивая пряжки и замки проклятого кожаного бегемота.

«... Хотел бы я в самом деле знать, что они мне туда насовали, пентюхи проклятые!..» – подумал он, не без интереса заглядывая в развернувшуюся перед ним утробу своего – якобы – спутника в долгом пути от Шарады до здешних, уже вполне цивилизованных мест

Случилось так, что в путь с Шарады Дмитрию пришлось отправляться не то что без багажа, а даже и без документов, которые уберегли бы его от крупных неприятностей. Например, от немедленной посадки в цугундер при первой же попытке покинуть борт лайнера дальнего следования «Глория» в местах сколь либо обитаемых. Все это – и документы и чемодан – приложилось в пути, после нелегкого разговора с людьми Карло Чолли, вовремя признавшими в космическом «зайце» самого Шишела-Мышела. Именно под этим именем Дмитрий Шаленый был широко известен в кругах галактического криминала.

С чемоданом пришлось понервничать. Чертову махину затащил ему в каюту перед самым началом причального маневра не в меру бойкий связист «Глории», который работал на Папу Карло, но работал явно спустя рукава. Понятное дело – доставить в такое место, как столичный Космотерминал Террановы, пассажира без всякого багажа было бы крайне подозрительно. Тем не менее не дать этому пассажиру ни времени, ни возможности узнать хоть что-либо полезное о содержимом того груза, которым его снарядили, было отменным хамством – как по форме, так и по сути своей. Так что в чемодан свой Шаленый смотрел, не ожидая увидеть там ровным счетом ничего хорошего. Собственно, ничего хорошего там и не было, а если и было, то его – это хорошее – скрывал наброшенный сверху клетчатый шотландский плед. Поверх пледа лежала штука федеральных баксов.

Таможенник сурово переложил деньги во внутренний карман и пасмурным тоном спросил:

– Радиопередающих, излучающих ВЧ устройств при

себе не имеете?

– Нет, – успокаивающе прогудел Дмитрий, недобрым словом помянув про себя здешний закон об «электронном смоге».

– Наркотиков не везете?

– Дома оставил, – мрачно пошутил Шишел, застегивая чемодан.

– Хранение наркотиков – это нехорошо... – задумчиво попенял ему страж границы, отдавая честь на прощание. Взгляд у него был абсолютно стеклянный. На Терранове с чувством юмора у аборигенов дело обстояло неважно.

Такси-автомат Шишел поймал на выходе из Космотерминала. Не без труда запихнув и себя самого и дурацкий чемодан в тесноватый салон кара и пробубнив оператору в микрофон: «В центр», он принялся распаковывать свою поклажу. Ведь не кирпичей же, в конце концов, они напихали ему в путь-дорогу? Хотя всего можно было ожидать от людишек, с которыми он связался. Всего! Если бы не крайняя нужда да не тот жуткий переплет, в который попал он на клятой Шараде, век не знать бы ему дел ни с Карло, ни с Жестянщиком, ни с кем другим из этой подлой породы... И сейчас главное для Шишела было – тихо, без шума и пыли свести к благополучному концу это гнилое дельце, что навесил ему на шею Суетливый Бог Опасных Затей, и забыть как страшный сон и безмятежно-синие небеса Террановы, и чертовых мокрушников, с которыми ему под этими небесами предстояло иметь дело. «То, в конце концов, не твоя мокруха, – сказал он себе еще раз. – Не твое дело. И не твоя жизнь вообще. Просто кусок чужой судьбы, которую тебе придется отработать – хочешь ты этого или не хочешь…»

Раскрыв чемодан, он решительно сдвинул в сторону дурацкий плед. Ничего особенного под пледом не было. Наличествовала пижама, размера на три меньше требуемого – габариты Дмитрия всегда были источником всяческого невезения. Кроме нее уймища всяких вещей и предметов, к делу уж и вовсе не относящихся. В основном это были второпях купленные предметы мужской одежды, обувь (как ни странно – по размеру), пара коробок дешевых деликатесов с Аку-Танга и даже связка восковых церковных свечей. Может, это была дань уважения спорадически проявляющейся религиозности Шишела, а может – изощренная издевка над ней. Была там даже настоящая, отпечатанная на бумаге книга. Видимо, для чтения в дороге. За что, спрашивается, сонный тюлень с таможни получил ровно тысячу единиц федеральной валюты?

Шишел решил на досуге повнимательнее выпотрошить чемодан, а пока продолжил его беглый досмотр.

К предстоящему делу имел отношение только один предмет – бумажник, в который была вставлена электронная кредитка «на предъявителя», карточка брони постояльца отеля «Ротонда», выписанная на номер 3—35, буклет-проспект гостиницы и записка с до боли знакомым ему именем. Если уж в дело, которое предстояло Шишелу, был впутан старый его знакомец Н'Гама по кличке Фугу, добра от этого дела ждать не приходилось. Устроители, однако, позаботились, чтобы исполнители их плана хорошо знали друг друга.

Кроме имени проклятого уголовника в записке было означено время от 20—00 до 21—00 по столичному и место – бар той же «Ротонды». В день, когда будет дан знак, и только в этот день. Как же без этого.

Все это не нравилось Шишелу – и небрежность подготовки, и почти полное отсутствие конспирации, и участие Фугу. Записку Шишел тут же и спалил, за что автомат-водитель попенял ему, намекая на штраф за курение в муниципальном транспорте. До «Ротонды» он добрался от центра, которым здесь, как и в полудюжине региональных столиц Федерации, оказалась площадь Навигаторов, автобусом.

На этой плошади у него были дела. Ему надо было отыскать неизбежный для такого рода мест монумент Первооткрывателям. Это труда, естественно, не составило: других монументов на площади не было. Приблизившись с видом заезжего зеваки к этой достопримечательности, Шишел чуть не лишился дара речи. У подножия монумента, среди пожухлых венков, оставшихся от какой-то здешней «красной» даты, лежал свежий букет – все цветы белые, а три – желтых. Знак. Часы на далекой ратуше уже принялись бить последнюю четверть седьмого часа вечера здешних тридцатичасовых суток.

«Господи! – сказал он себе. – С какими пентюхами я связался! Они проводят операцию в день прилета «почтальона», они берут в дело Фугу, они пишут письма открытым текстом... Добром это не кончится...»

Можно было обойтись и без пересадок, но пришлось зайти в один – ни в каких записках не указанный – пункт – в табачную лавку «Зураб» на углу Кофе-лейн и Тонтонштрассе. Позвонив в стоящий на пустой стойке колокольчик и дождавшись появления смурного сторожа или приказчика, а может, и самого упомянутого Зураба, Дмитрий назвал ему условные слова. Смурной тип исчез в недрах лавки и явился с бесформенным пакетом, который Шишел запихнул во внутренний карман. После чего, не прощаясь, поволок свой чемодан к автобусной остановке. Время поджимало.