Ольга Чигиринская - Сердце меча

Ольга Чигиринская

Сердце меча

Космическая опера

С благодарностью посвящается А. Немировскому

Также сердечно благодарю Ирму, Густава и Кэтрин Кинн.

Терпение — это сердце меча,

Ждущего в ножнах

До последней секунды.

Глава 1

Шхуна-бриг «Паломник»

— Вы уверены, миледи?

Капитан Террао никогда и ни в чем не был уверен. Такая уж у него была должность — начальник личной охраны. «Все подвергай сомнению» — мог бы он написать на своем гербе, если бы имел герб.

— Скажите, Мартин, «Леонид» может дать бой хотя бы двум штурмовикам Брюса? — улыбнулась леди Констанс Ван Вальден.

— Я бы не рассчитывал, миледи.

— Тогда мне мое решение кажется вполне разумным. Капитан Хару — надежный пилот, и в его верности я не сомневаюсь. Если секретность не будет нарушена, мы спокойно пересечем сектор Кентавра и достигнем Санта-Клары.

— Да, миледи.

— Чего же тогда вы опасаетесь?

— «Паломник» — левиафаннер, сударыня. И капитан Хару, при всей его верности — капитан левиафаннера[1]. Это отчаянные люди, леди Констанс. Они совершают прыжки в неисследованные сектора, в Темные Зоны. Они охотятся на антизверей, каждый из которых способен аннигилировать тяжелый крейсер, станцию или даже планету. Многие говорят, что они безумны. Капитан Хару лоялен, я не сомневаюсь — но кто поручится за его здравый рассудок?

— Он показался мне вполне здравомыслящим человеком. Не менее здравомыслящим, чем представители иных ремесел, связанных с непосредственной опасностью для жизни. Например, телохранители, готовые даже на то, чтобы прикрыть хозяина собой…

— Туше, миледи, — на угольно-черном лице капитана Террао сверкнула улыбка. — И все-таки позвольте мне и Серому Отряду лететь с вами, раз уж вы отправляете «Леонида» пустым. На недоукомплектованном экипажем левиафаннере хватит места для одного отделения.

Леди Ван Вальден покачала головой.

— Хорошо, позвольте лететь мне. Хотя бы мне одному! Поверьте, ваша и Джека жизнь намного важнее, чем поимка этого треклятого шпиона Брюсов.

Леди Констанс бросила взгляд из окна вниз, на морской берег. В поместье «Палмейра» все наружные окна выходили к морю, и в большинстве домов на Ика-а-Мауи тоже. На розовом коралловом песке возились Бет, ее приемная дочь и Джек, ее родной сын, и время от времени ветер доносил со стороны устричных плантаций песни ама.

— Я все обдумала, Мартин. Непосредственно на борту «Паломника» мне ничто не может угрожать. А то, что может угрожать самому «Паломнику», Серый Отряд отразить неспособен. Но вот что вы действительно можете — это отвлечь внимание шпиона на «Леонид» и заставить его раскрыться. Если Брюс нападет в открытую на судно доминиона Ван Вальденов, и факт нападения удастся доказать в имперском суде, это будет большой победой.

— А если некто неизвестный распылит в дальнем пространстве некий левиафаннер, чем это будет?

— Катастрофой. Это будет означать, что на Мауи орудует не шпион, а предатель, причем из самого ближнего круга. Из тех троих, кто знает о моем плане отправиться на «Паломнике». Иными словами, это либо леди Мэйо, либо господин Деландо, на которого я хочу оставить ни много ни мало — эту планету, либо… — леди Констанс улыбнулась, — либо вы, Мартин. Кому вы отводите эту роль?

— Капитан Хару не в списке?

— Он не знает, кого повезет. Мы договорились только о четырех пассажирах до Санта-Клары.

Мартин Террао на секунду сжал губы.

— Мои люди должны проверить команду, — сказал он.

Постоянная команда левиафаннера «Паломник» состояла из шести человек — точнее, пяти человек и одного шеэда[2], но к Майлзу Кристи все так привыкли, что почти не обращали внимания на то, что он шеэд. Забыть об этом было, конечно, нельзя, но относиться к нему по-свойски — можно.

Подозревать шеэда было трудно даже капитану Террао, даже с учетом того, что прошлое шеэда — а оно у шеэдов порой подлинней и побогаче, чем у иных народов Земли — терялось во мраке. В файлах документов, зарегистрированных в порту Тепе-Хану, были зафиксированы только последние пятнадцать лет его жизни — начиная с шестого года Войны, когда капитан Хару в бытность свою крестоносцем бежал вместе с ним из вавилонского плена. После этого Майлз Кристи — как его звали на самом деле, знал он один — принес капитану Хару аудда, шедайинскую присягу личного вассалитета, и сделался тем самым аудрайном капитана Хару. Насколько знал капитан Террао, разорвать эти отношения могла только смерть одного из их участников. С самой войны Майлз всюду следовал за капитаном Хару и теперь был его пилотом и правой рукой.

Сам капитан Эдвард Хару был кристально чист. В его жизни не было ни белых, ни черных пятен: уроженец Тир-нан-Ог, от рождения подданный Дилана Мак-Интайра, отца леди Констанс, охотник на левиафанов с двадцати лет, шкипер — с тридцати четырех, он в тридцать шесть женился на Маргарет Бейнс, которая до того ходила в его экипаже бортинженером и суперкарго, через год у него появился сын. Дальше его жизнь до самой войны продолжала оставаться жизнью рядового шкипера-левиафаннера. А на третьем году войны погиб его единственный сын, принявший крест вместе с лордом Диланом — и тогда капитан Хару и его жена тоже приняли крест, а «Паломник» из левиафаннера стал легковооруженным разведчиком. В этом качестве корабль пробыл все восемь оставшихся лет Войны[3], по окончании которой снова стал тем, чем был прежде — охотником за антизверями. Его постоянный экипаж сложился именно тогда и пребывал в этом составе — за одним исключением — до тех пор, пока два года назад Маргарет Хару не умерла.

Джезекия Болтон, уроженец Санта-Клара, и Вальдемар Аникст с Новой Рутении были завербованы капитаном Хару на первой же послевоенной охоте, и с тех пор не покидали экипажа. Жизнь Вальдемара Аникста до «Паломника» прослеживалась легко — он служил в имперской армии и прошел путь от рядового младшего техника до инженера двигательных систем. Во время войны получил тяжелый высокочастотный ожог и был уволен по здоровью.

Болтон оставил свой след в сети Имперской Безопасности: во время войны попадал под подозрение в связи с хевронской контрабандой. Однако в составе экипажа «Паломника» он находился уже шесть лет. Для левиафаннера это немалый срок. Среди охотников часто находят приют те, кто не в ладах с законом: кочуя с борта на борт, легко заметать следы. Но человек, скрывающийся от суда и следствия, не станет торчать на одном судне шесть лет, как бы там ни было хорошо.

«Новой кровью» в экипаже был Ричард Суна, младший матрос и пилот-стажер. С этим мальчиком тоже было все ясно: он поступил учеником пилота два года назад из сиротской школы братьев-михаилитов, его короткий жизненный путь был прям и понятен как траектория пули в невесомости. Некоторые вопросы мог вызвать необычайно ранний возраст, в котором мальчика приняли учеником — тринадцать лет вместо принятых в цеху шестнадцати — но тут оказалось, что он принят по личной протекции леди Констанс.

А вот Рэндалла Дрю, взятого на место умершей мистресс Хару, капитан Террао начал бы подозревать в первую очередь… если бы это имело смысл. Дрю ходил бортинженером на десятке кораблей разных типов, и нигде не оставался надолго. Логика подсказывала, что причиной тому — скверный характер или плохое исполнение своих обязанностей, скорее всего — первое, так как со своих предыдущих кораблей Дрю уходил по собственному желанию. Да, если кто-то подозрителен, то именно он. Но, с другой стороны, появление Дрю на левиафаннере год назад выглядело закономерной случайностью и никак не коррелировало с появлением леди Ван-Вальден на Мауи шесть лет назад. Он не мог быть шпионом Брюсов хотя бы потому, что никогда не задерживался в локальном пространстве Мауи дольше, чем на два месяца.

Личная встреча с каждым из членов экипажа — по понятным причинам капитан Террао не мог перепоручить это никому другому — подтвердила изначальные предположения. Вплоть до мерзкого характера Дрю. Почему его при таком мерзком характере держали на корабле — тоже не было загадкой: капитан Хару никого е мог найти на его место. Потолкавшись в барах космоходов на станции Тепе-Хану, Мартин Террао узнал, что за последние два года у капитана Хару сложилась репутация неудачника.

2 февраля 2673 года от Рождества Христова или 374 года от начала Эбера[4], левиафаннер «Паломник» класса «шхуна-бриг» находился в порту Тепе-Хану 4 на орбите Ика-а-Мауи, система Дельты Кита. Профилактический осмотр и текущий ремонт закончились, временно нанятая в охотничий рейс команда была распущена, и постоянная команда, освободившись от дел, днями напролет играла в гравиполо в стволовой шахте космопорта, издавна облюбованной для этого экипажами разных кораблей. У космохода в длительном «зависании» не особенно много способов времяпрепровождения: можно закатиться на планету, прогуливая кровные в разнообразных увеселительных заведениях, можно прогуливать те же кровные в тех же заведениях — но на орбите, и можно играть в гравиполо[5]. У команды «Паломника» выбор был сужен до крайности — по причине безденежья им оставалось только последнее.