Сергей Лукьяненко - Недотепа. Непоседа (сборник)
– Я что, лекарь? – Щавель наконец-то соизволил повернуться. – Или утешитель слабых духом волшебников? Волки, разбойники, живот… Доехал же? Доехал…
Трикс терпеливо ждал.
– Что тебе нужно? – спросил наконец Щавель.
– Учитель, почему вы меня прогнали? – спросил Трикс.
– Я? Прогнал тебя? – Щавель всплеснул руками. – Нет, ну вы это слышите… Я тебя не прогонял. Я честно признал твое превосходство, когда понял, что ты сделал.
– Но я не понимаю, что я сделал! – воскликнул Трикс.
– Честно? – с сомнением спросил Щавель.
Трикс кивнул.
Лицо Радиона подобрело.
– Ты все-таки неуч и недотепа, – сказал он с удовольствием. – Ты даже ничего не заподозрил… совсем ничего?
– Ну, меня смущает одна вещь, – признался Трикс. – Я не понимаю, почему Сатор Гриз оставил моих родителей в живых. Не похоже это на него.
Щавель встал, вышел из-за стола, внимательно посмотрел на Трикса. Кивнул:
– А он их и не оставил… в каком-то смысле.
– Я… я их оживил? – в ужасе спросил Трикс. – Они что, теперь личи?
– Как они могут быть личами, дубина? – возмутился Щавель. – Нет, с ними все нормально… Хорошо, слушай меня внимательно. Что такое магия?
– Искусство изменять мир словами, – ответил Трикс.
– Что может магия?
– То, что не противоречит здравому смыслу, – сказал Трикс. – То есть нельзя превратить железо в золото… нельзя сделать, к примеру, небо красным, а солнце зеленым…
– Магия может и большее, – негромко и уж совсем без возмущения сказал Щавель. – Куда большее, мой мальчик. Магия основана на вере и желании. Чем больше твоя вера в то, что это возможно сделать, чем больше твое желание, чтобы так оно и было, тем сильнее мир прогибается под волей мага. Могло случиться так, что Гриз никого не убил во время переворота?
– Возможно, конечно, – сказал Трикс. – Хоть и маловероятно…
– Но ты этого хотел? – вкрадчиво спросил Щавель.
– Конечно! Больше всего на свете!
– Понимаешь, мальчик, – Щавель вздохнул, – твое желание и твоя вера были так сильны, что вся наша реальность перед ней не устояла. Когда Маркель произнес свои неосторожные слова о том, что не казнил бы Сатора Гриза, будь твои родители живы… что ты подумал?
– Что так могло бы быть, – прошептал Трикс. – Но я же только подумал! Я не сказал вслух! Я не колдовал!
– Чем отличаются слова, сказанные вслух, от слов, которые у тебя на уме? – Щавель пожал плечами. – Только тем, что их слышат наивные люди, верящие каждому слову волшебника и тем заставляющие мир меняться. То, что ты подумал, слышал только ты. Но на один миг, на один крошечный миг ты в это поверил. Ты ведь не видел своих родителей убитыми. Тебе хотелось поверить, что они живы. Ты поверил – и мир изменился.
– Но… то есть они были мертвы! – в ужасе спросил Трикс.
– Нет. Успокойся, уже никогда не были.
– Но если Гриз их казнил?..
– Теперь уже не казнил. Все изменилось, понимаешь? Ты изменил мир. Не просто показал пару магических фокусов, а совершил настоящее чудо. Только самые великие волшебники… – Щавель поморщился и сварливо поправился: – Или, пожалуй, самые доверчивые и наивные ухитрялись проделывать такое.
– Я могу изменять мир… – прошептал Трикс. – Вот это да… А то, что Гриз якшался с витамантами, – это не из-за меня?
– Нет. Я досконально изучил отчеты тайной канцелярии о твоем разговоре с королем. Гриз признался до того, как зашла речь о твоих родителях и ты «смахнул с глаз слезу», – процитировал Щавель.
– Так я могу сделать, чтобы вообще не было прошлой войны с витамантами… или чтобы Гриз не совершил предательства! – обрадовался Трикс.
– Нет, не можешь! – Щавель нахмурился. – Чем ты слушаешь, ученик? – Он распалился так, что даже не заметил, что снова зовет Трикса учеником. – Если ты знаешь, что какая-то вещь уже произошла, – ты ее не изменишь! Как бы ты ни пытался поверить, это не получится! Только когда ситуация неопределенна – только тогда возможно чудо. Вот представь, я беру ящик и бросаю туда… допустим, кота. А потом бросаю туда колбу с отравой. Есть шанс, что колба разбилась и кот сдох. Но возможно, что колба уцелела и кот жив. Так ответь, жив кот или нет?
– А нельзя посмотреть? Или послушать, мяукает он или нет…
– Нельзя! Это мысленный эксперимент. И вообще ящик закрыт, у кота завязан рот… Так жив кот или нет?
– Не знаю, – ответил Трикс. – И жив, и мертв.
– Правильно. Это неопределенно живой или мертвый кот. Именно в таких ситуациях магия способна творить настоящие чудеса – если волшебник очень и очень хочет в них поверить…
– Значит, я смогу в таких вот ситуациях… – Трикса мгновенно закружил вихрь открывшихся возможностей. – Вот приходит ко мне женщина, говорит – ребенок в лесу потерялся. Я ей отвечаю – жив‑здоров и уже идет домой!
– Нет, Трикс. – Щавель вздохнул. – Такие вещи у волшебника получаются только один раз. Если бы ты знал, что это возможно, у тебя скорее всего ничего бы не вышло. Тут нужна незамутненная простота.
– Я еще совсем ничего не знаю про магию… – прошептал Трикс, понурив голову.
Щавель хмыкнул и испытующе посмотрел на него.
– Я телепортироваться не умею, – начал перечислять Трикс.
– Это тебе надо хорошо представлять, из чего состоит материя и как движутся ее малейшие частицы, – насмешливо сказал Щавель.
– Лечить не умею…
– Тут анатомию надо знать.
Трикс мучительно пытался придумать еще что-нибудь. Нужна, обязательно нужна третья жалоба!
– Совершенно в волшебных существах не разбираюсь, даже моя фея меня не слушается…
– Повадки магических существ – очень сложная и трудная дисциплина, – пробурчал Щавель. – Нет. Не подлизывайся. Не годится ученику быть сильнее учителя…
– Я не сильнее. У меня случайно получилось…
– К тому же ты наследник герцогского престола!
– Подумаешь, может, я еще… – Трикс покраснел. – Папа сам прекрасно справляется.
– Твои родители будут переживать и скучать.
– Я им пошлю письмо. А скучать они не будут, папа вечно в делах, а мама Халанбери опекает. Он маленький, ей с ним интереснее…
– Хм, – сказал Щавель. – Хм. Я собирался вечером отправиться на праздничный прием в капитул магов… появляться без ученика, конечно, не подобает великому волшебнику… Значит, придется научить тебя телепортироваться… если твоя глупая голова способна этому научиться…
Он посмотрел на стоящие в углу кабинета часы. Стрелка (это были старые часы, они не отвлекались на такую мелочь, как минуты) подходила к двум.
– Хотя время есть, – признал Щавель. – Пожалуй, ты даже успеешь вначале навести порядок на кухне. И свари мне кофе. И пару бутербродов с ветчиной… если ветчины уже нет, то с сыром, сыр точно был.
– Хорошо, учитель! – радостно сказал Трикс.
– И не думай, что тебе удастся отлынивать и заниматься чистой магией! – добавил Щавель. – Грядут суровые времена. Витаманты не оставят свои планы и продолжают обучать магии обычных людей. В рядах наших волшебников зреет раскол, Лига Вольных Заклинаний набирает силу. В Самаршане возник и окреп культ Прозрачного Бога. Горцы откопали что-то странное в своих самородных шахтах. У гномов со дня на день сменится король, а все кандидаты – один другого дурнее! В королевстве стагнация… ты хоть знаешь, что такое стагнация? Так что времена наступают тяжелые!
– Вот это да! – с восторгом произнес Трикс, оценивая грядущие перспективы.
Щавель фыркнул и пошел к столу. Подобрал полы мантии, усаживаясь поудобнее, и добавил:
– Да, еще вымой полы в башне… у меня не было времени заниматься такими мелочами.
Навести порядок оказалось вовсе не мелочью, как убедился Трикс к вечеру.
Но зато когда стемнело, он сидел перед Щавелем, а тот объяснял основы телепортации:
– Каждое тело состоит из крошечных частиц. Совсем-совсем крошечных!
– Как песчинка? – спросил Трикс.
– Ха! В миллионы раз меньше! Представил?
– Нет, – признался Трикс.
– Почему?
– А миллион – это сколько? – невинно спросил Трикс.
Щавель склонил голову набок и подозрительно уставился на Трикса:
– Как ты можешь не знать? Ты даже барона Исмунда обыграл. Ты же знаток арифметики!
– Ну так то арифметики… – потупился Трикс. – В арифметике мне такие большие числа не требовались…
Щавель на миг онемел. Потом просветлел лицом и сказал:
– Недотепа…
Трикс всем своим видом изобразил смущение.
Ну а приободрившийся и подобревший Щавель взял со стола кусок мела и пошел к грифельной доске, висевшей на стене его кабинета…
Непоседа
Часть первая
Трикс обижается
1
Если ты в неполные пятнадцать лет выправил кривду, улучшил правду, завоевал сердце княгини, да еще и совершил Настоящее Чудо – тебе очень хочется, чтобы тебя все и всегда хвалили.
