Вадим Крабов - Барон
– Седьмой-восьмой максимум, – поправил Агнар. – Древний зал выдержал, не ожидал. Я раньше думал, таких мощностей никакое сооружение не выдержит.
– Зубы не заговаривайте. Иди, Агнар, руби головы. Беспокойно мне, а то сам сейчас встану.
– Пошёл я, пошёл, – сказал Агнар, поднимаясь. – И ты, Витар, вставай, слышал, что их милость приказали. Я к царю, а ты с левых магистров начинай.
Витар нехотя поднялся, бормоча под нос нелицеприятные для меня эпитеты.
– Смотрите! – воскликнула Лиона и указала рукой в сторону царя.
Мне пришлось сесть, чтобы увидеть место, куда показывала Лиона. Беспокойство оправдалось. Царь раздувался, как резиновая игрушка, болт со звонким стуком выпал на пол, и царь взорвался чернотой. Когда чернота развеялась, на месте бывшего Верховного жреца стоял черноволосый юноша в изящном чёрном камзоле. Он посмотрел на нас тяжёлым взглядом и произнёс звонким юношеским голосом:
– Так вот кто хотел лишить меня Эгнора!
В тот же миг из его глаз сорвалось пламя и, легко ломая защиты, мгновенно испепелило все одежды, не тронув тела. Пепел медленно, неприятно щекоча, ссыпался с кожи.
Его лицо скривилось в усмешке, и в следующем взгляде мы утонули.
Я не мог двинуть пальцем. Да что там палец – моргнуть не мог, не говоря о дыхании. Меня тянуло, саму душу тянуло в бездну. Я понял – это конец. Теперь настоящий. Как не хотелось умирать! Даже не умирать. Я почувствовал, что есть вещи пострашнее смерти и это страшное ждало меня впереди. Нет, не впереди, в глубине бездонных глаз. Борьба близилась к завершению, я безнадёжно проигрывал. «Вартараар!» – всплыло понимание. «Да, это я», – прозвенел в голове презрительный юношеский голос. Внезапно голос изменился и удивлённо прохрипел: «Ты?!» Оцепенение пропало.
Над нами плыла прекрасная голая Лиона. Нет – Богиня! Она свободно держалась в воздухе, от неё исходило режущее свечение, она физически придавливала величием.
– Вот ты и вытащил меня, дурачок, – раздался волшебный нежный голос.
– Ты?! – Юноша взлетел и приблизился к Богине. – Мой аватар здесь сильнее, это мой мир!
С этими словами он размазался в чёрный свет. Не отсутствие света, а именно чёрный свет!
– Был твой! – со смехом раздалось из сгустка яркосинего света, в точности как глаза Лионы.
Цвета смешались. Гул прокатился по залу, пол заходил ходуном, посыпались кусочки мелких камней. Казалось, свод вот-вот рухнет… Не рухнул. Древнее строение выдержало и это. Землетрясение нас раскидало, пыль забила носы, но видимость мы, маги, не потеряли, и грохот нас не оглушил. Сгустки света, наконец, разлетелись в стороны. Синий недолго думая взмыл вверх и растворился в потолке, а чёрный снова стал висящим юношей, только теперь разъярённым.
– Бабы! Как я вас ненавижу!!!
Он нашёл взглядом Лизу.
– Нет!!! – заорал я и в ускорении прыгнул между ним и любимой.
Я не успевал, глаза Лизы медленно гасли. «Нет!» – проорал я мысленно и провалился во всё сразу, что только умел: летел в ускорении, смотрел из свободного сознания, находился в астрале и видел оттуда реальный мир. Не знал, что такое возможно. Ударил Вартараара воображаемым кулаком, он дёрнулся и нахмурился. Лиза перестала угасать. Слава богу! И сразу, не думая, схватил свою энергию из астрального резервуара (удалось!) и швырнул её в самодовольное лицо бога. Аватара, если быть точнее.
Вартараар закричал. Не просто закричал, а стал дуть, сдувая всё. Пыль, камешки, обрывки одежды закрутились в смерчах закрытого пространства. «Не нравится!» – мелькнула злорадная мысль, и я швырял и швырял – резервуар оказался необычайно огромным. За кричащим в ужасе юношей открылся серый портал, и его неумолимо потянуло внутрь. Он замолчал и оскалился. Было видно, что держится бог с огромным трудом. Наконец нашёл меня и упёрся взглядом. Я потянулся за новой энергией, но резервуар оказался пуст. Юноша захохотал, расслабился и понёсся в портал. По пути подмигнул мне и поманил пальцем. «Не-ет!» – снова заорал я. Меня неудержимо повлекло в воронку портала, и я, не в силах противостоять этой тяге, влетел в него. В какой своей ипостаси: в теле, астральным или свободным сознанием, а может, всеми тремя – так и не понял.
Я судорожно вздохнул и открыл глаза. Сердце бешено колотилось. Взгляд упёрся в свежевыбеленный потолок с разводами и мелкими трещинками. Не успев ничего сообразить, я закашлялся – во рту нещадно саднило. Хотел прикрыть рукой рот и ойкнул от боли – руку кольнуло. Я повернул голову и посмотрел на руку – увидел воткнутую в вену капельницу. Из-за моего движения она была уже не в вене. Я застонал.
Не может быть! Эгнор, друзья, Лиза, ребёнок – бред больного воображения? Мне стало невыносимо обидно! Сердце сжалось от боли, к глазам подступили слёзы. Перед внутренним взором промелькнула вся моя эгнорская жизнь. Я там любил, грустил и радовался, я там подвиг совершил, в конце концов! Был магом и бароном. Настоящими! Там всё было настоящее, в отличие от… а где я, собственно? Неужели в психушке? Ответ на этот вопрос получил через несколько секунд.
Распахнулась дверь, и в палату стремительно вошла стайка людей в белых халатах. Я закрыл глаза.
– Кравченко Василий Петрович, шестьдесят пять лет, поступил пятого августа в терапевтическое отделение с острой двусторонней бронхопневмонией. Несмотря на лечение, состояние больного ухудшалось, и восьмого августа пациент впал в бессознательное состояние, в связи с чем был переведён к нам. Была диагностирована токсическая кома второй степени… – без запинки говорил молодой мужской голос.
Далее шло короткое обсуждение случая, уточнение диагноза, дополнительные анализы, прогноз и всякая такая хрень. Солидный, уверенный в себе мужской голос, который отвечал молодому, мог принадлежать профессору или начальству. Обойдя ещё двух пациентов, они подошли, наконец, ко мне.
– А вот интересный случай, Сергей Александрович. Наташа! Опять у тебя система дует!
– А я говорила оставить подключичку, Виталий Петрович! Сейчас переколю, – раздался недовольный голос молодой женщины.
– Позже переколешь.
Сильная рука прижала мой локоть к кровати, иголка исчезла, и мою руку согнули в локте с приложенным спиртовым тампоном.
– Пациент неизвестный, на вид двадцать – двадцать пять лет, был доставлен девятого августа по скорой помощи в бессознательном состоянии. При поступлении дыхание было редкое, поверхностное, пульс нитевидный, давление не определялось, рефлексы отсутствовали. Было принято решение поместить его в реанимацию и подключить к ИВЛ. Я его принимал, Сергей Александрович. Был труп трупом, а теперь – посмотрите, – откинулась лёгкая простынь, – живее всех живых, а прошло всего трое суток. Удивляюсь, почему он до сих пор не в сознании, вчерашние анализы идеальные.
– Ты погляди-ка, он что – спортсмен?
– Я же говорю, неизвестный. Нашли на дороге голого. На теле – одна крохотная ссадина, и ту в машине заработал.
– Думаешь, разборки?
– А кто ж его знает! Я местный, но о войне бандюганов ничего не слышал. У нас всё давно поделено, а вот залётного могут так обработать.
– Чем?
– Не могу разобраться, Сергей Александрович. Токсикологию мы, сами понимаете, не проводили, случай не криминальный, – хмыкнул при этих словах и поправился: – В смысле милиции до него дела нет, а кто платить будет? Больной без полиса. Меня страховая потом оштрафует, оно мне надо? Клинические анализы, биохимия, серология – всё в норме. При поступлении наблюдались отклонения шокового характера, а теперь хоть в космос отправляй.
– МРТ головы, разумеется, не делали и не станете.
– Естественно! Он по категории бомжей идёт.
– Аккуратней бы с ним, – задумчиво произнёс Сергей Александрович, – и в медицинском, и в общем плане. Бородатый, седой наполовину, мускулистый. Ну-ка… – Он растопырил мне пальцы и внимательно их оглядел. Я буквально почувствовал этот взгляд. – Характерных мозолей нет, но это ещё ни о чём не говорит, посмотри, есть нехарактерные мозоли. Будто палку часто в руках держал. Но не дворник же он и не фермер. Может, гастробайтер? Их много развелось. Психиатра пригласите, когда в себя придёт. Интересный случай, но без анализов… Кто у тебя ещё, Виталий Петрович?..
Делегация проследовала в другую палату.
Во время обхода я сознательно вогнал себя в полукоматозное состояние и расслабился, как только они ушли. Сквозь закрытые веки я внимательно наблюдал за аурами людей – магами никто из них не был.
«Это правда! – ликовал я. – Эгнор есть! Комес, стихийники. Лиза… – Сердце защемило. – Лиза! Ты думаешь, что я умер, а я вернусь, Лиза, слышишь, вернусь! Чего бы мне это ни стоило! Ну-ка, надо проверить навыки».
И я легко влетел в астрал.
Здесь оказалось непривычно тихо.
«Фиона, девочки, я здесь!» Ни ответа ни привета. Попробуем по-старому.
Я мысленно отодвинул стихии от себя. Вот они, старые добрые вихри стихий. Крутятся еле-еле, не реагируют. Такое впечатление, что спят. Или в шоке. Скорей всего, последнее. Хорошо их порталом да Богом приложило, бедненьких. Ничего, отойдут, я терпеливый. Сам буду их теребить. А как у нас со свободным сознанием?
