Сергей Джевага - Новая Эпоха
Откровенно говоря, не думал, что Древний отреагирует на такое. Но видимо нечто сжигало и терзало изнутри, а удар попал по больному. Терн не ответил, стоял и смотрел мимо меня с окаменевшим лицом, крепко сжатыми кулаками.
Передышка пришлась очень кстати. Я проверил успехи Мстителя и оказалось, тот почти перегрыз невидимые веревки. Заклятие состояло из элементарных частей доступных любому серому магу, но было жестко структурировано и сплетено так, что жизни не хватит разобраться. Вот только сырой мощи Стихии Разрушения плевать, что глодать: камни, дерево, плоть или составляющие Высшего чародейства.
Дух Хаоса проснулся окончательно, усиливал присутствие: отряхивался от дремы, точил когти и скалил клыки, готовый рвануться в бой по первому зову. Я чувствовал Мстителя как поток слепящей ярости в сознании, как колючее тепло в груди, грозящее превратиться в пожар. Усиливал чудовище, вплетал в сгусток бездумного бешенства Знаки, что снежинками сверкали в моей ауре, в ядре, в теле.
Иными словами я перековывал клетку в доспехи. А когда с плеч упала тяжесть, едва-едва повернул голову и настороженно глянул в сторону галереи.
Пусто и тихо. Овеянные светом постройки казались миражом, фантазией художника. Убегали вдаль тонкие колонны, мерцала золотом дорога, изящные башенки на фоне небесной синевы. Олицетворенная сказка, блаженный мир, куда попадут праведники после смерти, оказался жалким огрызком, красивой пустышкой, где брезговали жить даже боги. Сосредоточие Силы, искусственное заповедное место, но вовсе не дом могучих и мудрых…
Если не изменяла память, Поднебесным стал кусок древней Крепости. И некая незавершенность все же чувствовалась – часть комплекса явно вырвали из общей композиции. Вполне вероятно, что обитаемые помещения давно стерты временем где-то в обычном мире, источены дождями и ветрами, погребены под толщей земли. Здесь – просто символ, осколок прошлого.
Хотя сие не имело значения. Не до красот, не до философствования.
Будто в ответ на мысли раздался тяжелый рокот, скала задрожала и застонала. Где-то внизу надолго вспыхнуло золотистое зарево, я ощутил два всплеска энергии, бурю в Астрале. Дернулся в испуге, что Алар таки прорвался, но сообразил – нет, просто погибла парочка Падших. И наплевать бы, да Мрон очнулся от дум. Скривился как от зубной боли, сделал шаг в направлении галереи.
– Прости, – сказал он, ухитрившись вложить в одно слово кучу подтекстов, отвечая на все вопросы и упреки разом.
Да, переигрывать поздно. Остается лишь идти до конца. Несмотря на страх, угрызения совести, боль потерь. Есть решения, которые можно исправить, отменить. А есть те, что тянут за собой слишком много мелочей, обстоятельств, устанавливают рамки и границы на избранной дороге. И это превращается в мчащуюся по ухабистому спуску телегу со сломанным тормозом: ни спрыгнуть, ни остановиться…
Я все же надеялся попробовать. Но открыв рот, чтобы позвать Терна, ощутил чье-то присутствие: легчайший отзвук, неуловимый запах. Оглянулся вновь и подметил движение далеко в стороне от колонн и дороги.
Там, у обломков гигантских плит среди скал у обрыва воровато крался Витар. То и дело поглядывал на нас, переползал, прятался, снова двигался. Аура замаскирована, плюс сотворил слабенькое заклятие Хамелеона, скрыл шум шагов… и все бы ничего, но это могло обмануть обычных солдат, колдунов-самоучек, гентских магов. Не полноценного чародея. И уж точно не бога Тьмы.
Мрон сбился с шага, посмотрел в ту же сторону. А затем перевел взгляд на меня, и тускло улыбнулся, начал поднимать руку.
– Беги! – гаркнул я, сообразив, что раскрыты, что враг догадался и о подточенном заклинании недвижимости, и о моем не таком уж изощренном плане.
Подчиняясь окрику, младший качнулся вперед, а я разорвал последние нити волшебства и кинулся наперерез Мрону. Прыгнул, ударил плечом и зашипел сквозь зубы от холода, от боли – защитные оболочки Древнего жгли хуже кислоты. Щиты прогнулись, а затем попытались окутать, растворить меня, но вошли в диссонанс со Знаками, и вокруг глухо захлопали яркие вспышки разрядов.
Черный как смоль луч сорвался с ладони бога, с треском и шипением разнес вдребезги одну из колонн, оплавил край плиты, за которой спрятался брат… и бестолково полоснул по облакам. Терн выругался, так как один из Знаков опалил брови, отступил и с раздражением отвесил мне хлесткую оплеуху, напитав простое движение целым океаном Силы.
Мир в очередной раз тошнотворно завертелся, несколько ударов пришлись на плечи и грудь, голову. Но на этот раз кожа онемела, усталость пропала, а я стал выше ростом, сильнее. Поднявшись, с отстраненным удивлением посмотрел на разбитые плиты мостовой, искрошенные и оплавленные камни. Подождал, пока усядется пыль, и выбросил руку в сторону – с ладони ударила струя Тьмы, соткалась в тяжелый двуручный клинок.
Действительно необычно. Раньше сражался, пытаясь отстоять право быть собой, каждая метаморфоза становилась испытанием. Сейчас же рассудок остался, личности попросту слились, стали едиными. И я гулко засмеялся: от облегчения, от переполняющей тело мощи. Глянул на руку – тяжелая латная перчатка, склонил голову – ребристый нагрудник. По поверхности металла змеились дымки, длинными огненными вереницами бегали сочетания Знаков…
В глазах врага забурлила чернота, в складках одежды и рукавах возникли тени. Он медленно потянул из ножен меч, отступил на шаг и встал в позицию атаки.
– Не делай этого, Эскер, – хмуро предупредил Терн. – Не нужно. Иначе мне придется тебя убить.
– Ну, так попробуй, – предложил я. Раскатисто хохотнул, легко подбросил клинок в руке и пошел вперед…
* * *
Витар всегда недолюбливал спешку. И философия черепахи редко подводила по жизни. Там, где торопыги ломали шеи, дохли и сгорали, не выдерживая взятого темпа, младший Гар назло Судьбе выживал. Прошел бесчисленные войны в Пограничье, похоронив тьму более ярых друзей и знакомых, выдержал предательство женщины, променял соху и лопату на огнеметатель, тот в свою очередь на книги и магию. Болел, страдал и физически, и душевно, клял себя за постоянные опоздания, но либо боролся с трудностями, либо стоически переносил и двигался дальше.
Как говорится, тише едешь, дальше будешь.
Но сейчас… сейчас он изменил неписанному правилу, мчался как ветер. Черный луч взорвал каменную плиту, спину посекло осколками, задело дождем мелких аспидных капель. Заблаговременно сплетенные щиты лопнули как мыльные пузыри, прожгло и ткань куртки. Но Вит таки сумел подняться и стремглав кинулся прочь, преследуемый болью и ощущением собственной микроскопичности.
Бывшего Огневика гнали страхи. Целая армия, завывающая толпа бесплотных демонов. Сошедшиеся в поединке силы внушали поистине мистический ужас. Пугала и потусторонняя тварь, в которую превратился старший, и незнакомец с глазами, в коих плескалась вечная Ночь. Но гаже – страх опоздать. Страх потерять брата, подвести всех…
И потому Витар бежал.
Очнулся лишь спустя какое-то время: сидя на камнях за одной из колонн и сжимая в руках заветную флягу с кровью Эскера. По лицу градом катился пот, одежда превратилась в лохмотья, а спина – в сплошную рану от ссадин, царапин, ожогов. Но слава Творцу, личная магия если и не уберегла, то смягчила рикошет от удара божества.
Мельком осмотревшись, Вит с удивлением обнаружил, что почти добрался до святилища с крышей-куполом. Тяжелая на вид двустворчатая дверь маячила шагах в тридцати, притягивала взор замысловатой резьбой. У лестницы же часто сверкало, с шипением расползались волны Тьмы, колонны гнулись и ломались как прутики. В облаке пыли виднелось два силуэта, сбегались и разбегались, долбили друг по другу такими заклятиями, что волосы становились дыбом.
«Старший долго не выстоит», – подстегнула трезвая мысль.
Бывший Огневик порывисто вскочил и, прихрамывая, направился к входу. Плечом ударил створку и по инерции ввалился внутрь, так как толстенная на вид плита распахнулась удивительно легко, без сопротивления. И только на пороге до него дошло, что лезет в место, где спрятан величайший артефакт истории. Способный управлять мирозданием, уничтожать расы, осушать моря и делать из никчемных дикарей богов. Логично предположить, что и защита будет соответствующая, да и сам по себе Агарок мог представлять опасность.
Резко остановившись, младший Гар зажмурился от испуга. Но сообразил, что молнии бить не спешат, и решился приоткрыть сначала один глаз, потом второй, шумно выдохнул. Отчасти от облегчения, отчасти от благоговения.
А помещение действительно впечатляло: огромное, величественное и прекрасное. Мраморные стены взлетали в невероятную высь, изящные колонны поддерживали купол, а сквозь широкие окна проникал ветер, гонял в столбах света мелкие пылинки. Камни источали золотистое сияние, с постаментов надменно наблюдали за вечностью статуи…
