Юрий Иванович - Невменяемый собственник
Причём успел не только комплектующие для строительства перевезти, но и похасов, телеги с повозками, самих строителей и много чего иного полезного и не очень. В перечень включался и печальный груз: прибывшие родственники забрали тела павших сентегов, тех самых порушников, которые спасли героя с Севера от гибели, но пали при этом сами. В мавзолее они сохранились идеально, что вызвало дополнительный ажиотаж среди учёных. По сути, имейся разрешение от плайшири на вольное посещение, наверное, все обитатели города Крея перебрались бы в царство и там продолжили свою научную деятельность долгие месяцы, если не годы.
Увы, лимит в шестьдесят особей превышать было нельзя. И то Кремон умудрился это ограничение обойти, заявив крылатым владельцам земель при утренней встрече, что забыл, дескать, про визиты личных друзей и близких родственников. Ему на это разрешили принимать ещё и гостей, но не больше чем восемь индивидуумов единовременно.
Вот практически только таких гостей и переправлял всемирно известный герой во время своего последнего, запланированного на сегодня плавания.
Глава 5
Намёки о будущем
Впервые за данный двойной Барьер, помимо Хлеби Избавляющего, отправлялись два Медиальта из империи сентегов и двое учёных-людей из академии наук Энормии. Всех четверых связывал между собой огромный интерес именно к мавзолею, как его назвал отшельник. К тому самому месту, где до сих пор оставалось тело маркизы Ягуши Познающей, погибшей супруги Кремона. Именно эти четверо мечтали хотя бы частично разгадать секрет неизвестных лучей, под воздействием которых умершее тело не разлагалось долгие столетия. И для этого они предполагали произвести некоторые анализы плоти, взятой с тел давно там возлежащих старых сентегов и непосредственно с самой женщины.
Другой вопрос, что вдовец пока не решил, стоит ли давать разрешение на подобное действо. Да и не только от него всё зависело. Чуть ли не первым рейсом он доставил в мавзолей Медиальта Ду-Грайта, можно сказать, названого отца Ягуши. Этот сентег воспитывал, обучал Ягушу и относился к ней как к родной дочери. Хотя она у него и считалась официально на должности конклатерры, или, иначе говоря, управляющей имением. И вот уже несколько часов Ду-Грайт находился в мавзолее сам, ведя самый тщательный осмотр и делая с помощью магии сравнительный анализ останков.
Так что первая задача предстояла совсем нерадостная: решить окончательно вопрос с захоронением. Но, чтобы как-то отвлечь своего ученика от грустной темы, Хлеби сразу с момента отплытия стал вспоминать учебные будни в Агване и как молодого колдуна когда-то лихо гонял строгий Ганби Коперрульф.
Кремон и в самом деле чуток отвлёкся, кивая и криво улыбаясь:
– Да уж, досталось мне тогда… Помню, помню…
– Можешь не благодарить, – продолжил Избавляющий. – Но раз помнишь, то почему до сих пор мне так и не дал ответ на заданную ещё тогда задачку? Не забыл, о чём речь?
– Что такое сон?
– Именно! Не хочешь похвастаться своим рациональным мышлением перед коллегами? Да и меня, как твоего главного учителя, потешить?
– Было бы чем тешить. – Казалось, что Кремон не станет отвечать и отчитываться за очень давно данное – более четырёх лет назад – задание. Но, немного подумав, всё-таки проговорил речитативом: – Сон – это пропасть между хорошо знакомым миром и неизвестностью. И порой в эту пропасть попадают частички той самой неизвестности, которую невозможно познать, рассмотреть из нашего мира. Возможность познания этих мизерных частичек даётся лишь во сне.
С минуту все сидели молча, размышляя над логикой сказанного. Ведь у каждого Эль-Митолана имелось собственное мнение по этому поводу. Слышалось только напряжённое гудение водомётов, толкающих по воде чрезмерный груз. Ну и, когда уже начали медленно входить в пространство Барьера, персональный учитель молодого колдуна похвально кивнул:
– Глубина вопроса, его суть – раскрыта верно. Хотя частности могут подвергаться опровержению. Так что твой ответ принимаю.
Как раз и толщу Барьера преодолели, не испытав на себе ни малейшего негативного воздействия. Кремон тотчас отключил двигатели малого плавера, и через минуту с маленького на большее судно перебрались два Эль-Митолана, уже входящие в штат фактории. Они привычно запустили на громадном плавере водомёты, и тот уже своим ходом поспешил к месту разгрузки. Тогда как Невменяемый на максимальной скорости своего маленького кораблика умчался далеко вперёд и готовился причалить возле конечной цели короткого плавания.
Стоило также при этом обратить внимание как на самого Хлеби, так и на четверых иных гостей. У них на лицах легко проступил сложный букет чувств: начиная от зависти и досады и заканчивая восхищением. Ведь сколько дней они бились над проблемой Шанны, пытаясь его преодолеть, перенапрягались морально и физически, и ничего у них, да и у всего огромного города Крея, где собрался огромнейший научный потенциал со всего мира, не получалось. А тут раз, всего-то небольшой разговор учителя с учеником, парочка коротких воспоминаний – и пассажиры уже в ином измерении. Без крови, шума и водной пыли.
Хорошо, что долго завидовать и травить себе душу осознанием собственной неполноценности не пришлось. Причаливая к камням совсем рядом возле водопада, Кремон указал рукой на темнеющий овал тоннеля:
– Вот там это помещение и находится! – Пока выбирались и шли к месту предстоящих исследований, на правах местного всезнайки продолжил объяснения: – Сам я лично всё, что смог, визуально и магически вокруг осмотрел. Но места с источником излучения не обнаружил, никаких иных помещений тоже. По моему мнению, чтобы до них добраться, надо вскрывать всю часть рукотворного русла Гайды. Что само по себе недопустимо. Прошу за мной!
На правах хозяина двинулся первым, только как-то странно покосившись вначале на Мальвику. Может, не желал, чтобы названая сестра расстраивалась или скорбела излишне возле трупов? Не хотел наносить ей моральной травмы? Но и оказавшись внутри, чаще всего посматривал именно на маркизу, словно пытался отследить её эмоции.
– Вы все знакомы между собой, – начал он при виде поднявшегося им навстречу Ду-Грайта, – поэтому сокращаем церемонию приветствия и сразу переходим к делу. Что интересного или необычного удалось заметить?
На обращённый к нему вопрос опекун и приёмный отец Ягуши только крыльями вначале развёл:
– Честно говоря, ничего толком просмотреть не смог, как и понять происходящее здесь. Все три тела находятся в одинаковом состоянии, словно умерли всего лишь несколько часов, а в отношении старого сентега, так вообще несколько минут назад. Наверное, это обуславливается тем, что старик так здесь и умер возле тела своей возлюбленной. Ну, разве что…
Он немного подумал и перешёл на язык настолько узкопрофильных медицинских терминов, что его понимали только Медиальты да частично академики из Плады. У остальных присутствующих знаний не хватало, и они встали с другой стороны от возвышения, на котором возлежало тело Ягуши, рассматривая её и тихо переговариваясь между собой:
– А может, тэшу помешали просмотреть что надо излишние украшения на теле? Как по мне, то их слишком много… Не так ли?
Так как Кремон на этот вопрос угрюмо промолчал, Протектор Агвана перевёл взгляд на маркизу Баризо. Но та сразу дёрнула плечиками в знак несогласия:
– Ну и что? Зато так красиво… – за что получила благодарный кивок от своего названого брата и уже смелей продолжила: – Да и не наше это дело, дедушка Хлеби, вмешиваться в подобные решения Кремона.
– Ну да, разве ты посмеешь сказать что-то против? – фыркал Избавляющий. – Кого я спрашиваю?.. Просто тебе, ученик, напоминаю, как старший по возрасту и на правах наставника: нельзя человека после его смерти так украшать, словно игрушку! Никак нельзя. Вот тебе самому нравилось, когда на якобы твою урну с костями навесили всё, что только отыскалось в сокровищницах нескольких государств?
Невменяемый тяжко вздохнул и даже несколько смутился, но ответил откровенно:
– Конечно, не нравилось… Скорей, это неприятно… кощунственно…
– Вот видишь! А ты свою супругу драгоценностями словно ковром укрыл. Ей бы такое тоже не понравилось. И где только набрал столько?
– У плайшири на Сонные плоды выменял…
– Щедрые они! – хмыкнул Протектор. – Да и другого добра, как я понял, у них невероятно много?
– Всё относительно. Это для них – много. А для всего мира – совсем ничего.
– Тут ты прав, спору нет… И жаль, что они в свои подземелья даже тебя не пустили. Или ты не стремился напроситься к ним в гости?
Кремон раздражённо поморщился. Такие деловые разговоры ему страшно мешали предаваться воспоминаниям о любимой и о последних, самых счастливых днях их жизни. Но нагрубить своему учителю и попросить его замолкнуть у него язык не поворачивался, так что волей-неволей следовало продолжать разговор:
