Коллектив авторов - Фантасофия. Выпуск 5. Фэнтези и Магический реализм
Таксисты были поражены возвращением Фоата живым. После такого испытания они, казалось бы, должны были поверить в него, принять в свою среду. Но, как это часто бывает в жизни, все начали, наоборот, сторониться его. Имя Фоата связали с нечистой силой, и отношение к нему резко ухудшилось. Его по-прежнему не пускали в очереди, выталкивали, кричали, ругались, ненавидели и негодовали, когда он пытался пристроиться в конце какой-нибудь очереди.
Скоро кончились деньги, оставленные Джином. Положение стало отчаянным. Хочешь не хочешь – надо ехать на Чёрную стоянку, чтобы не подохнуть с голода. Мысль о том, что надо ехать на Чёрную стоянку, даже радовала его. Он вступит в схватку с Джином. Это из-за него он отверженный, живёт изгоем. Если убьёт его, начнет жить, как все!
Не успел Фоат остановиться у знакомых железных ворот на Чёрной стоянке, как загадочный пассажир в чёрном был уже в машине. Поля цилиндра опущены низко на лоб. Очки, воротник плаща и белый шарф закрывают лицо. На руках белые лайковые перчатки.
Фоат попробовал пристальней взглянуть на пассажира, чтобы точнее оценить, с кем имеет дело. Острая боль в переносице пресекла его желание. Ему показалось, что между глаз воткнули невидимое шило. Чёрный человек не позволял смотреть на себя в упор. Он был необычайно возбуждён и приказал:
– За город!
Фоат крепче ухватился за руль, нажал на газ, и машина на предельной скорости полетела из города. Благополучно миновав все те препятствия, что встречались при первой поездке, в конце пути они оказались на дне пропасти. Когда Фоат открыл глаза, пассажира рядом не было. На сиденье лежали деньги – две тысячедолларовые купюры. Нечистая сила, хотя и была нечистой, платила честно. Причём плата за страх увеличивалась. Однако не деньги интересовали сейчас Фоата. Его бесило, что Чёрный человек неуязвим. Ещё бы! Не зря он держит в руках весь город.
Он хотел выскочить из машины вдогонку за Чёрным человеком. Он, несомненно, недалеко отсюда. В одноэтажном доме из чёрного гранита, с беломраморным крыльцом с двумя колоннами. Стоит войти за ним туда и…
Но неведомая сила, словно прочитав его мысли, придавила к сиденью, не позволяя пошевелить ни рукой, ни ногой. Единственное, что мог сделать Фоат – рассмотреть пристальнее дом. Окон нет. Вместо них арочные ниши, облицованные белым мрамором. Луковицеобразный купол дома покрыт, сэр, сусальным золотом. На двери – череп со скрещёнными костями. Символ разбоя и насилия. И череп, и кости были изготовлены, сэр, из крупных бриллиантов. Так был богат Джин, что для него ничего не стоили какие-то там бриллианты.
Машина Фоата снова очутилась на вершине горы, откуда начиналась дорога в город.
Возвращение Фоата живым с Чёрной стоянки таксисты сочли как подтверждение того, что они и раньше не ошибались в его связи с нечистой силой. Отчуждённость таксистов возросла. Фоат совершал героические поступки, которые никто не хотел признавать. Никому не нужный героизм. Фоат с горечью уяснил, что в толпе каждый живёт за себя, борется за собственное существование. А ему все желают смерти. Вот и борись после этого за счастье других.
Деньги, как ни тянул Фоат, снова кончились. «Почему они всегда кончаются?» – с горечью думал он, не в силах что-либо предпринять.
И вот он снова у знакомых ворот. Пассажир не заставил себя долго ждать. Сегодня он был в ярости. Казалось, искры сыплются с него – хоть поднеси сигарету и прикури.
Ехал Фоат по знакомой дороге, ожидая самого наихудшего. Дважды спасся, а в третий раз едва ли удастся. Когда-нибудь всё это должно кончиться.
Очнулся он на той поляне, где пели райские птицы, а воздух был напоен медовым ароматом. Безмятежность природы никак не увязывалась с тем, чем он занимался. Чёрного человека и на этот раз в салоне не было. Не оставил он на сиденье и четырёх тысяч долларов, на которые рассчитывал Фоат. Неужели нечистая сила на то нечистая, чтобы обманывать людей? Карать? А он-то подумал, что нечистая сила расплачивается чисто, по совести.
И тут он заметил, что на сиденье лежит шестиугольный носовой платочек. Клетчатый, с жёлтыми полосками, достаточно большой платочек. Чёрный человек был, видимо, в такой ярости, что не заметил, как из кармана выронил платочек. Фоат хотел выбросить его, но что-то его остановило. Платочек был явно тяжелей того шёлка, из которого был соткан. Он внимательней рассмотрел его, чтобы узнать – в чём дело? Платочек был соткан из тончайших золотых нитей. Эта дорогая, уникальная ювелирная вещь, несомненно, оставлена как плата за проезд.
Фоат сложил платочек вчетверо и сунул в нагрудный карман рубашки, сэр, решив обменять его в ломбарде на деньги. Карман был маленький, платочек большой, так что наружу высовывались все шесть углов платочка.
Вернулся он в город в самом скверном настроении. Джина уничтожить не удалось. Удары судьбы, которые сыпались на него в последнее время, были похожи на тропический ливень. Много воды, много молний и громов, ураганного ветра. Того и гляди – затащит в глаз тайфуна и унесёт в пучину моря. Такие чувства испытывал Фоат. Но, с другой стороны, чувства очень скоро менялись на противоположные, как только появлялись деньги в кармане. Как прекрасно солнце после ливня! Каждая капелька дождя сверкает на деревьях алмазом! Земля, обновленная непогодой, вновь жива, вновь нарядна. Всё, что не смыто в Средиземное море, вновь поднимает голову, жадно живёт, с новой силой и энергией, сэр, накопив жестокий опыт борьбы за выживание, приспосабливаясь к новым, беспрерывно меняющимся условиям.
Зашёл Фоат вот в эту самую харчевню и сел вот за этот самый стол, за которым сидим мы, сэр. Мелочь, казалось бы, но ведь это те самые подлинные вещи, которые подтверждают правдивость моей повести, сэр. Можно и пивка. И один бифштекс… Хорошая харчевня. Ваш теплоход уйдёт завтра, сэр? Время еще есть…
Разом осушил Фоат в этой харчевне бокал пива, бросил на этот стол последние монеты, что были у него ещё до того, как пойти в ломбард. И пошёл на выход.
Что тут началось, я вам скажу! Сам хозяин харчевни, несмотря на тучность, бегом, как молодой леопард, догнал его у самого порога. Бармен, расширив глаза, смотрел на все шесть углов платочка. С рубашки Фоата хозяин смахнул пылинку, и улыбка засияла, как самая яркая утренняя звезда, на его смуглом золотозубом лице. Учтиво кланяясь, он вернул ему деньги – жалкие монетки – и, взяв под руку, попросил вернуться в отдельный кабинет.
– За вас уже заплачено! Вернитесь, пожалуйста, и отведайте наших лучших, самых дорогих фирменных блюд. За всё, за всё заплачено!
Фоат быстро сообразил, что причиной столь резкой перемены отношения к нему является золотой платочек. Тёмно-карие глаза хозяина ласково смотрели именно на нагрудный карман белой рубашки. Оттуда высовывались концы всех шести углов платочка.
Фоат был по-настоящему голоден и так издёрган, что, действительно, нужна была простая человеческая разрядка. Он вернулся в зал, но не пошёл в отдельный кабинет, а сел вот за этот, за наш с вами, сэр, столик. И отведал все деликатесы, которые приносил ему на подносе сам хозяин. Честно признаться, никогда в жизни он не ел так плотно, по-человечески, как в этот раз.
Выйдя из харчевни, он решил убедиться в действенности платочка, потому что сомневался, думал – может, дело совсем в другом. Он спрятал платочек подальше в карман, зашёл в магазин и купил на возвращённые хозяином деньги пачку сигарет. Продавщица, не моргнув, взяла монеты. Тогда он вынул платочек и на виду у неё сунул в нагрудный карман рубашки, оставив шесть углов наружу.
Продавщица побледнела, преобразилась, словно села на доску, из которой вылезли острые гвозди. Быстро вернула деньги с тысячей извинений.
– Ах, извините! За вас заплачено! В нашем магазине вы можете приобрести всё, что захотите. За вас заплачено!
Ну и жизнь началась у Фоата! Не жизнь, а изюм. Всюду его встречают, как самого дорогого, самого желанного гостя. Угощают, выказывают любовь, обожают. А расстаются с такой неохотой, словно с родным сыном навсегда прощаются.
Купил Фоат дом в центре города, обставил мебелью, увешал коврами, украсил цветами. Работу таксиста бросил и… Женился, сэр. Была у него невеста – красавица Зульфира. Работала приёмщицей грузов в порту. Иногда в эту харчевню заходила перекусить. Не мог Фоат раньше позволить себе такую роскошь, как женитьба. Не хотел он обрекать Зульфиру на нищету, потому что сам еле сводил концы с концами. Теперь, когда счастье привалило к нему, он мог осчастливить и её.
Не знал Фоат до женитьбы, что в бурном океане жизни, вдали от быта и суеты, существует райский архипелаг, название которому Любовь! Здесь чувства заменяют рассудок, нега – борьбу, вера в светлое будущее – мрак сегодняшней жизни. Посмотрит он, бывало, на красавицу жену, и мир ему кажется сладким коктейлем. О, этот райский Мир Любви, счастья, неги, праздника тела и духа – скольких несчастных он обходит стороной! И вот утлую шаланду жизни Фоата прибило к этому недостижимому архипелагу.
