Владимир Василенко - Серый пилигрим
А еще, здесь, в этой башне, когда-то были покои Рианы – второй жены Корнелия Кроу.
Риану и вправду многие считали колдуньей, а ее появление в жизни графа связывали не иначе как с приворотом. Леонард во все это, конечно, не верил. Прежде всего потому, что прекрасно помнил отношения между родителями. Такой нежности, бережности, внимания друг к другу он никогда больше не видел.
Бенедикт с самого начала относился к мачехе и нежданному младшему брату настороженно. А внезапному исчезновению Рианы, кажется, даже обрадовался.
Лео тогда было двенадцать. Он хорошо помнил растерянность и отчаяние, овладевшие отцом. Граф и правда задался целью отыскать жену, но та как в воду канула. Люди, которых он пускал по ее следам, либо тоже исчезали, либо возвращались ни с чем. Ворожеи упорно говорили о том, что графиня погибла. Но им отец никогда не верил.
– Как погиб отец? – спросил Леонард, вслед за Алонсо поднимаясь по винтовой лестнице. – Мы ведь так ничего и не знаем.
– Застрелен, – обернувшись на ходу, горестно сообщил камердинер. – Из арбалета. Стрела полностью железная. Тяжелая. Наконечник длинный и зазубренный. Засела намертво, так что вытащить ее удалось только после смерти. Ох, уж и долго лекарь с ней возился. Вырезать пришлось, простите за подробности.
Они, наконец, добрались до комнаты Леонарда. Там уже все было готово к его прибытию: на кровати – сменная одежда, на столике – графины с водой и вином, хлеб, сыр, маленькая корзина с яблоками. Юноша подошел к высокому решетчатому окну, вглядываясь в знакомый с детства пейзаж. Окно выходило на обрыв, так что поверх крепостной стены можно было видеть раскинувшуюся внизу долину.
– Где это произошло? – спросил Карл.
– Прямо здесь. Это все… очень странно, – понизив голос, проговорил Алонсо. – Никто не видел, как все случилось. Граф просто ввалился в холл центральной башни, истекая кровью. Стрела пронзила его в правый бок, и вошла почти наполовину. Похоже, стреляли прямо в упор.
– Но кто?! – воскликнул Леонард. – Кто это мог сделать?
– Мы немедленно обыскали весь замок. Чужаков не нашли. А следы крови начинались на западном дворе, недалеко от входа в винный погреб. Дон Корнелий… в последнее время довольно часто туда наведывался…
Леонард помрачнел. Ему и до отъезда доводилось видеть отца захмелевшим.
– Он что, сам ходил за вином? А слуги на что?
Алонсо замялся.
– Вы ведь знаете, дон Леонард… Он порой совсем падал духом. Я старался не допускать, чтобы он… Ну, вы понимаете… Он злился на меня. Лишний раз меня и не звал, а ходил туда сам. В прошлом месяце даже нанимал рабочих, чтобы расширить погреб. Недели две возились и днем и ночью, только успевали грунт за ними вывозить. А потом запасы обновили. Целая подвода из Туссена приходила.
– А в тот день он был… пьян? – с трудом выдавил Леонард.
– Нет… По правде сказать, я редко видел его совсем уж пьяным… Но в последние дни он был очень… поглощен чем-то. Часто запирался у себя…
– Чем он занимался?
– Работал с какими-то бумагами, картами… По-моему, началось это сразу после его поездки в Редоран.
– Он ездил в Редоран?!
– Да. Вскоре после того, как вы отбыли в поступать в академию.
– Как думаешь, эти обвинения в связи с повстанцами…
– Я не знаю, – покачал головой толстяк. – К сожалению, он пока не всецело доверял мне. Я принял от Доминика только текущие дела. А с особыми поручениями граф по-прежнему обращается к нему. То есть… обращался.
– Доминик все еще живет при замке?
– Да, конечно. Да и куда ему переезжать, в его-то возрасте. Он живет в северной башне. Но Дон Бенедикт приказал мне не рассказывать о нем расследователям. На всякий случай.
– А сам Бенедикт был в замке, когда все это случилось?
– Нет, он тоже был в отъезде. Я отослал к нему гонца, как и к вам. Приехал он только вчера вечером. А утром заявился этот Торн…
– Дон Корнелий успел что-нибудь сказать перед смертью? – вмешался Карл.
– Все произошло так быстро… – растерянно пробормотал камердинер. – Он что-то повторял в бреду. В основном про стрелу что-то. Третья стрела… Еще постоянно называл ваше имя, дон Леонард. И… имя жены.
– Риана? – спросил Леонард.
– Да.
– Что там про стрелу? – нахмурился Карл. – Он не намекнул, кто именно стрелял? И почему третья стрела?
– Не знаю. Сложно было что-то разобрать. Но он несколько раз четко повторил – третья стрела. И чтобы это передали сыновьям… Я же говорю – он бредил. Потерял много крови…
– Понятно… – кивнул Леонард. – Хотя, что я говорю – ничего не понятно! Кто мог это сделать?
Толстяк сокрушенно развел руками:
– Для всех нас это огромная трагедия, дон Леонард. Мы сделали все, что в наших силах, но…
– Ладно, Алонсо, – раздраженно отмахнулся юноша. – Можешь идти. Если братец спросит – скажешь, что я пока побуду здесь. Совсем не хочется натыкаться повсюду на эти имперские морды.
– Конечно, дон Леонард. Все это очень неприятно… – раскланиваясь, пробормотал камердинер.
Едва дверь за ним затворилась, Леонард посмотрел на Карла:
– Что думаешь?
– Думаю, разумное решение. Лучше переждать…
– Ага, сейчас! – фыркнул юноша. – Буду я здесь торчать! Имперцы, может, неделю здесь рыскать будут.
Карл вздохнул. Он, конечно, прекрасно понимал, что молодого господина будет очень трудно удержать на месте. Собственно, потому старый граф и приставил к сыну одного из своих самых надежных и преданных людей. Чтобы ограждать не в меру энергичного отпрыска от опасностей и необдуманных действий.
– Может, пока там эти ищейки, заодно с Бенедиктом, шерстят отцовскую библиотеку, наведаемся к Доминику? Соскучился я по старику. А может, и удастся что-нибудь выяснить. Что-то мне совсем не нравится, что тут происходит.
– Да уж…
– И эта история с отцом… Чужаков не нашли, слышал? Выходит, кто-то из своих. Кто-то, кого отец подпустил вплотную. Кому доверял…
– Я считаю, что нужно повременить с разговором, дон Леонард. Если мы привлечем внимание имперцев к Доминику…
– А вдруг они доберутся до него раньше нас? Мало ли кто чего сболтнет?
– Я почти уверен, дон Леонард, что Торн поручил кому-нибудь из своих псов присматривать за нами. Наверняка выследят.
Леонард нетерпеливо прошелся по комнате.
– Ну, хорошо. А если ты сам сходишь к Доминику? За тобой, небось, не так пристально следить будут? Возьми у кого-нибудь из рабочих другую одежду, проберись незаметно…
– Вы всерьез думаете, что я подхожу на роль лазутчика? – насмешливо поинтересовался Карл, поводя плечами. Он стоял у двери, и его широченная спина почти полностью закрывала проем.
Леонард почесал в затылке:
– Ну, а что делать-то?! Ты же знаешь, я здесь свихнусь от безделья!
Карл снова вздохнул:
– Хорошо, дон Леонард. Я попробую. Если пойму, что за мной наблюдают – к Доминику соваться не буду. Но похожу по замку, послушаю, постараюсь что-нибудь разузнать. Только, умоляю, дождитесь моего возвращения.
– Да куда я денусь? – с готовностью отозвался юноша. – Только обещай, что не пропадешь до вечера.
– Обещаю, – кивнул гигант. – Вернусь через пару часов. Вы пока отдохните с дороги, перекусите…
– Ладно, ладно, найду, чем заняться. Не томи, Карл, отправляйся прямо сейчас!
Камердинер, покачав головой, скрылся за дверью.
Леонард отцепил от пояса пустые ножны и, прихватив со стола яблоко, плюхнулся на заправленную кровать. Яблоки были зеленоватые – урожай только поспевал. Он с хрустом впился зубами в тугую кисловатую мякоть, прожевал, морщась, откушенное и запустил огрызком в стену. Повалялся немного, прислушиваясь к звукам за дверью. Убедившись, что Карл действительно ушел, и уже вряд ли вернется в скором времени, принялся за дело.
Он вполне доверял Карлу и не сомневался, что тот сумеет переговорить с Домиником и расспросит того обстоятельно, ничего не упустив. Тут, пожалуй, гигант справится получше его самого. Но просто так сидеть и дожидаться камердинера юный граф, конечно, не собирался.
Повозившись с тугими защелками на оконной раме, он распахнул зарешеченные створки и с наслаждением вдохнул свежий горный воздух. Если смотреть прямо, а не вниз, на крыши соседних строений, то кажется, что башня одиноко стоит на краю обрыва, над раскинувшейся далеко-далеко внизу скалистой долиной, разделенной надвое причудливо извивающейся речушкой. Звуки со двора досюда почти не доносятся, так что можно насладиться тишиной, нарушаемой лишь шелестом ветра да воркованием голубей, теснящихся на кромке крыши.
Леонард, свесившись, оглядел стену под окном. Там, на расстоянии вытянутой руки, начинался карниз шириной в три ладони, кольцом охватывающий всю башню. Ниже располагались еще два таких же. По всей окружности карнизов, через равные промежутки, в стороны отходили железные прутья, заканчивающиеся острыми наконечниками, похожими на копейные. Наверное, предназначены они были для разных знамен и гербовых вымпелов, но, сколько Леонард себя помнил, эти штыри были пусты, и просто топорщились из стен башни, как иглы кактуса. Впрочем, снизу они были почти незаметны, так что облик башни не портили.
