Василий Горъ - Бездарь. Охота на бессмертного
«Не пять звезд, однако…» – угрюмо подумала Фролова, оглядев все это «великолепие». Потом наткнулась взглядом на выцветшие прямоугольные грязно-серые куски ткани, вывешенные на веревках в дальнем углу двора, догадалась, что это простыни, и ужаснулась: «Блин, а если в номерах водится какая-нибудь живность вроде клопов или вшей?!»
– Эй, пыль[106], хозяина ко мне, живо! – прервал ее мысли надменный голос Табаки.
Старший из пацанов тут же выпустил из рук тяжеленный хомут, который они собирались надеть на мощную шею флегматичного животного, угодливо заулыбался и, поклонившись, огромными прыжками понесся к входу в главное здание. Второй, милостью товарища получивший по босым пальцам массивной деревяшкой, тоже сложился в поясном поклоне. И застыл в этом положении, так как пытался удержать рвущиеся наружу злые слезы.
Посочувствовать бедняге у Ольги почему-то не получилось: да, тощий, как скелет, и на редкость чумазый мальчишка выглядел по-настоящему несчастным. Но он был дома или рядом с домом, а она…
– Ришка, где тебя носит, лоспи ты косорылая?! – истошный женский крик, раздавшийся из распахнутой настежь двери постоялого двора, отвлек ее от воспоминаний и заставил повернуть голову налево. – Протри зенки, слизь ходячая, и принеси мне десяток яиц!
Сразу после последнего вопля в темном зеве дверного проема что-то мелькнуло, а через несколько секунд во двор вылетела зачуханная девица лет двадцати – двадцати двух. Увидев надутого, как индюк, и важного, как какой-нибудь министр, ап-Куерреса, она резко остановилась, подхватила подол сарафана и, засияв от счастья, чуть-чуть присела. Умудрившись не столько поприветствовать заезжего мага, сколько продемонстрировать тощие вислые груди, болтающиеся в невероятно глубоком вырезе.
Тот не отреагировал на этот аттракцион невиданной щедрости, поэтому девица, ощутимо расстроившись, мазнула взглядом по повязке, прикрывающей пустую глазницу, недовольно зыркнула на Ольгу и, разглядев ошейник на ее шее, ошалело вытаращила глаза.
– Че встала, ты, коргулова отрыжка?! – заорал все тот же голос, и местная то ли официантка, то ли «ночная бабочка», оглядываясь на каждом шагу, побежала к птичнику.
Фролова, и без того пребывающая в не самом хорошем настроении, закусила губу и с большим трудом остановила руку, уже потянувшуюся к ненавистной полоске кожи, украшенной замысловатыми рунами.
– Не вертись – накажу! – уловив начало движения, рявкнул маг. А когда она вытянулась по стойке «смирно», удовлетворенно осклабился, потрепал ее по щеке и принялся наводить красоту: поправил локоны, по местной моде свисающие с висков, чуть оттянул вниз вырез платья и заново перевязал узел на выцветшей ленте, заменяющей поясок.
Лапал по-хамски. Не просто задевая грудь тыльной стороной ладони, а периодически тиская ее пальцами, дрожащими от вожделения. К лицу и талии не прикасался, а вот по животу иногда шлепал. Дышал хрипло, периодически сглатывая слюну. И еще обильно потел: на лбу и крыльях его носа появлялось все больше и больше крошечных прозрачных капелек, а ткань «кимоно» вокруг подмышек стремительно темнела.
«Похотливая скотина!» – мысленно обозвала его девушка. Затем услышала дробный перестук чьих-то шагов, торопливо опустила взгляд к земле и, торопливо сгорбив спину, краем глаза уставилась на натертые до зеркального блеска сапоги человека, вышедшего на крыльцо.
– Здравия и благополучия, ап-э-э-э…
– …Куеррес!
– …ап-Куеррес! Меня зовут Квиддом. Рад приветствовать тебя на земле моего благословенного сюзерена! Чем могу быть полезен?
– Свободные комнаты есть? – высокомерно, проигнорировав приветствие, поинтересовался Табаки.
– Есть, как не быть!
– Тогда веди. Желательно – в самую большую. Остальное узнаешь там.
Хозяин постоялого двора живенько развернулся на месте и, даже не подумав уступать ап-Куерресу право войти в дверной проем первым, ломанулся внутрь.
«Это не Земля. Тут правила вежливости совсем другие…» – напомнила себе девушка. А когда Табаки качнулся вперед, вдруг поняла, что не в состоянии заставить себя перешагнуть через порог.
– Ну, чего встала? – недовольно рявкнул маг Жизни и, увидев, что его окрик не подействовал, поднял руки на уровень груди и знакомо растопырил пальцы.
Воспоминание об удушье, вызываемом ошейником, было еще совсем свежим, поэтому девушка метнулась вперед чуть ли не раньше, чем поняла, что собирается сделать ап-Куеррес. И так быстро, что чуть не сбила с ног хозяина «Логова керрата».
– Не слушается? – поймав ее за предплечья, насмешливо поинтересовался плотно сбитый и неплохо сложенный мужчина лет сорока пяти. – Знаешь, у меня есть неплохая скамья для порки. Десять медных монет – и ее поднимут в твою комнату!
– Убери руки от моей девки! – с угрозой в голосе потребовал Табаки. А когда его приказ был выполнен, насмешливо поинтересовался: – Скажи, ты стал бы портить такой товар?!
– Девка как девка… – равнодушно пожал плечами крепыш и, мазнув взглядом по ошейнику, направился к лестнице. – И почему «портить»?
– Девка?! – возмущенно переспросил ап-Куеррес. – Да ты таких, как она, не видал даже в самых жарких грезах!!!
«Блин, а ведь они уже торгуются!» – отрешенно подумала девушка, поднимаясь по скрипучим ступеням и механически скользя взглядом по добела выскобленным столам, опорным столбам, увешанным связками каких-то листьев, и по закопченному потолку.
– В грезах? Да я девок получше этой вижу в день по девять штук!
– Хм… Может, у тебя бьярратова[107] слепота? Десять серебряных – и я постараюсь тебе помочь!
– Я здоров, как харруг! – гордо заявил хозяин постоялого двора и как бы невзначай вытаращил ОБА глаза. – Но в упор не вижу, чем эта девица отличается, ну, например, от той же Ришки!
Завуалированный намек на его одноглазость маг Жизни проигнорировал. По ощущениям Ольги, не без труда. Остановился у двери, на которую показал Квидд, и предложил:
– А давай так: ты зовешь свою Ришку, мы ставим ее рядом с Оллией и начинаем сравнивать. Каждое отличие – две серебряные монеты. Тому, чья девка лучше…
– Пффф!
– Ладно, если что-то лучше у моей, ты мне платишь одну. У твоей – я тебе две!
Отказаться от таких выигрышных условий крепыш не захотел, поэтому первым вломился в «апартаменты», подскочил к окну и, высунувшись наружу, позвал первую красавицу постоялого двора и его окрестностей:
– Ришка, где тебя носит?! Бегом ко мне, в третью!!!
– Пусть захватит с собой гребень! – недовольно оглядев полупустую комнату единственным глазом, буркнул маг Жизни. А когда хозяин постоялого двора продублировал его требование и повернулся лицом, высказал свое «фи»: – В этой комнате слишком темно. Давай-ка перейдем на сторону, освещенную Илль…
Принцип «клиент всегда прав» работал и на Иллемаре: не успел Табаки высказать свое пожелание, как Квидд вынесся в коридор и распахнул перед дорогим гостем противоположную дверь.
Эта комната оказалась намного светлее первой, так как освещалась восходящим светилом. Кстати, светило не только освещало, но и демонстрировало все, что в первой комнате скрывали тени. В частности, паутину, затянувшую углы, ветхость скатерти, небрежно брошенной на стол, глубокие царапины на единственной лавке и засаленную, застиранную до дыр и чем-то основательно заляпанную простыню, небрежно брошенную на кровать. Но ап-Куеррес, охваченный нешуточным азартом, всего этого не заметил: оказавшись внутри, он прошел к подоконнику, уселся на самый краешек, скрестил руки на груди и поманил Ольгу непривычным «перебором» пальцев:
– Давай сюда, на свет! И перестань горбить спину!
Четыре шага от двери и до подоконника девушка прошла, как на эшафот. А остановившись перед магом, чуть развернула плечи и, опустив ресницы, с тоской посмотрела на сине-зеленое море травы, раскинувшееся за околицей. Перед глазами сразу же возник фантастический абрис капюшона маскировочной накидки Вересаева с торчащими из-под нее ОНВ. А в ушах раздался тихий шепот снайпера:
– Отойду на час-полтора. Лежи тут и не уходи, что бы вокруг ни происходило…
– А что может произойти?
– Когда местные «собаки» почуют мой запах, они начнут подвывать и тявкать. Если какая-то шавка начнет надрываться слишком сильно, могут проснуться аборигены. Соответственно, кто-то из них может выйти во двор…
«…может выйти во двор…», «…может выйти во двор…» – мысленно повторила она и почувствовала, что в ее душе что-то оборвалось. В это время со стороны коридора послышались приближающиеся шлепки босых ног:
– Я уже тута, ха-азяин!
«А-кает, как настоящая ма-асквичка»… – мрачно подумала Фролова и не без труда заставила себя абстрагироваться от мыслей о том, что ожидает ее в ближайшем будущем.
– Давай к окну, Риш! – возбужденно выдохнул Квидд. – Встань рядом с бездарью и делай то, что скажет уважаемый маг!
