Молка Лазарева - Фрейлина королевской безопасности

Но ректора подобный план не сильно обрадовал. Милонский отодвинул кресло от стола, встал и направился к шкафу, откуда достал пыльную бутылку успокоительного снадобья и рюмку.

– У меня больное сердце, Эридан, – отмеряя себе двадцать капель, констатировал ректор. – Мне пора на покой, а ты подкидываешь мне еще больше проблем.

– Куда ты клонишь?

– Когда все закончится, я хочу отдать тебе свою должность. Ты достаточно долго избегал места главы Академии.

– Неужели дело только в пошатнувшемся здоровье? – с сомнением поинтересовался Тарфолд.

Милонский, поморщившись, выпил горькое лекарство и, вернувшись обратно в кресло, ответил:

– Нет. Но ты уже начал решать за меня и, не посоветовавшись со мной, действовать как заблагорассудится. А значит, готов. – Милонский устало откинулся на спинку кресла. – К защите Вероники мы приложим все усилия. Я немедленно уведомлю Терцию о ее задании. Надеюсь, справимся.

– Если не получится взять живьем, используйте крайние методы.

– Не хотелось бы, – поморщился ректор. – Живых опросить можно, мертвых только похоронить.

– Мертвые не так опасны, как живые. Но за помощь и одобрение спасибо, – поблагодарил дядюшку герцог. – А теперь я вынужден уйти. В Керении тоже все не так радужно, как хотелось.

– Иди, – разрешил Филоний, провожая племянника тяжелым взглядом.

Когда вспышка портала угасла, Милонский накапал себе очередную рюмочку зелья и произнес заклинание вызова преподавательницы этикета.

Впереди его ждал тяжелый разговор, уговорить госпожу Шарон вернуться к старым добрым временам ее молодости. И дело это было далеко не легким.

Глава 11

Невозможно быть влюбленным и мудрым одновременно.

Одиночество.

В последние несколько дней я наслаждалась этими редкими минутами, когда оставалась одна. Суета и события вокруг не давали покоя голове и мыслям, оттого сейчас, за несколько часов до злополучного бала, я сидела напротив зеркала и наслаждалась тишиной.

Час назад герцог увел Велидора. Точнее, телепортировался с ним к секретному месту встречи с официальной делегацией Пятого Радужного. Как пояснил сам король, первой волной из королевства отправились жаждущие руки и сердца дамочки, во второй же двинулись видные государственные деятели – министры и советники. Их путешествие в отличие от шумных потенциальных невест Даррия отличалось особой секретностью. Минимум огласки, передвижение по нелюдным дорогам, небольшими группами, без привлечения лишнего интереса.

А вот самая пафосная золотая карета последней модели, с гербами Пятого Радужного была направлена по главному тракту, с кучей охраны, бдящей и создающей громкую суету для отвлечения внимания.

– Простите, а в Двадцати Королевствах все правители передвигаются, словно диверсанты? – полюбопытствовала Крис.

На что получила резонный ответ:

– Думаю, многие. Да и какой смысл ехать всю дорогу на трясущейся колеснице, если можно открыть портал?

– А советники почему не телепортировали? – не унималась Крис.

– Магов достаточной силы не так много, как вам могло показаться, – пояснил Велидор. – Это в Академии они везде, среди педагогов и учащихся. Поэтому для основной массы населения лошади – самый быстрый вариант перемещения.

Когда Эридан и Велидор ушли, мы с Крис отправились переодеваться.

Апатия и уныние накатывали на меня непреодолимыми волнами, а в глубине души рождался страх перед неизбежным.

«Эльвир, – позвала я. – Скажи мне, что все будет хорошо».

«Сказать могу, – откликнулась она. – Но обещать не буду. У меня подобного ощущения нет. Если ты не заметила, у нас с тобой от балов одни неприятности».

«У тебя-то почему? – невесело спросила я, разглядывая в зеркале свое бледное лицо. – Если бы не прошлый бал, тебя могло бы и не быть. Пробудилась бы через пару годиков».

Под глазами набухли мешки, хоть картошку складывай. Ресницы поблекли и потеряли свой цвет. Волосы и те выглядели тусклыми и безжизненными. Локоны казались неухоженными патлами, начесаными и с беспорядочными петухами по всей голове. Напротив меня словно сидела не я, а незнакомая неряха.

«Ты благодарить должна, что я сейчас пробудилась, а не через десять лет, – интонация шизы была задумчивой и грустной. – Если б не я, многих бы уже в живых не было. И я даже не про дворянок говорю, а про Трою, которую ухайдокали бы букетом отравленных роз».

Пришлось признавать несомненную правоту. Плюсы от Эльвиры были, но и минусов хватало.

Я взяла в руки тюбик с магическим тональником и принялась за тяжелый процесс наложения макияжа.

«Шиза, а шиза? – Стрелка над правым глазом получилась куда кривее, чем над левым. Из-за чего пришлось перекрашивать. – Я все вспоминаю твои слова, когда мы с Глебом прощались. К чему ты тогда песню пела про «я тебя никогда не увижу, я тебя никогда не забуду». Ты ведь не серьезно?»

Сразу она не ответила, словно взвешивала и подбирала слова. В этот момент я впервые пожалела, что не могу видеть ее лица. Вдруг бы сумела прочесть ответ по живой мимике или другим невербальным признакам. Но мне оставалось судить только по интонациям.

«Тогда мне показалось, что это будет правильным», – спокойно пояснила она и не спешила развивать мысль.

«С ним ведь ничего не случится?» – не унималась я и требовала ответов на волнующие вопросы.

«С ним ничего, – успокоила Эльвира и тут же наехала: – А ты красься аккуратнее, а то всю моську нам уже абы как намазала. Ты что, алкоголичка? Чего у тебя руки трясутся?»

Неожиданно для себя я расхохоталась.

Непосредственность шизы меня забавляла, кто еще, если не она, может позволить себе рассуждать на серьезные темы и тут же обеспокоиться криво накрашенным глазом. Этот ее подход вселил в меня надежду на успешный исход сегодняшнего дня и ситуации в целом. Не будет же она мне врать.

Когда дело дошло до платья, я долго стояла над закрытым чехлом и не решалась раскрыть застежки. Достать платье для меня оказалось равносильно открытию ящика Пандоры. Страшно. Неуютно. Опасно.

Пришлось брать себя в руки и скрепя сердце пересилить свои желания и облачиться в дорогущий наряд.

«Что ж, можно было даже не краситься, – произнесла шиза, когда я смотрела на себя в зеркало в полный рост. – Оно делает нас не просто красивыми, а идеальными».

– Дурацкая магия, – только и могла недовольно буркнуть я, оправляя складки из легчайшего шелка, расшитого россыпью алмазов.

Еще полтора месяца назад я пищала бы от восторга, глядя на свое отражение. Ведь в этом платье я не просто милая девушка, не просто красивая. Я – шедевр, венец творения, богиня, сошедшая с небес. Верно заметила Эльвира – Идеал! С большой буквы.

Кожа сияла алебастром, в глазах появился соблазнительный блеск, хотя никакого задора и соответствующего настроения в душе я не ощущала. Даже легкие движения притягивали взгляд. Я всего лишь шевельнула рукой, а отражение поманило, будто сирена в глубины морские. Любой бы пошел за мной, скажи я ему хоть слово. Сбросился бы с обрыва в бездну – пожелай я этого. Сложно не потерять голову, глядя на совершенство.

– Гребаная магия, – еще раз выругалась я.

Мало мне одного раза было, и вот, на те же грабли. А каково герцогу придется? Мало того, что я внешне почти копия Ридреги, так еще и платье это…

Словно притягивая ко мне предмет мыслей, в комнату постучался, а потом и вошел Тарфолд. Мимолетный взгляд на меня, и герцог, не выдержав, вздрогнул, а следом с силой ударил кулаком в каменную стену, сбивая костяшки к кровь. Несколько кусочков штукатурки с неприятным звуком упали на пол.

– Боль отрезвляет, – констатировал он и хмуро выдохнул: – Идиотское платье.

– Поддерживаю. Может, я его все же сниму? – надежда в моем голосе явно не собиралась умирать.

Эридан отрицательно покачал головой:

– Нет. Нужно потерпеть.

– А как же вы? – За препода я все же беспокоилась. Вдруг сорвется.

«Орлиное око» на мгновение поменяло цвет на алый, а затем вновь стало привычно голубым.

– Выдержу. Но после бала сожгу все наряды этого проклятого дизайнера, если найду. Выкуплю и сожгу!

В этом желании я его полностью поддерживала, оставалось только попросить:

– А можно конкретно это подожгу я?

– Думаю, ты этого заслуживаешь. – Тарфолд прошел на середину комнаты, огляделся по сторонам в поисках куда присесть. Единственный стул был завален чехлом от платья, моим халатом, единственным теплым свитером. Поэтому Эридану оставалось только расположиться на краю кровати. – Элла, у тебя нет дурных предчувствий?

Вопрос поставил меня в тупик, если задуматься, они у меня постоянно были, не только сегодня.

Препод мое озадаченное выражение истолковал верно.

– Ты не знаешь, – констатировал он. – А Эльвира?

«Слышишь? – позвала я шизу. – У тебя спросили? Что мне ответить?»