Марина Козинаки - Ярилина рукопись
– Тебя удовлетворил ответ, я надеюсь? – Отряхиваясь, Митя взглянул на Полину, и та с облегчением отметила, что он улыбнулся.
– Не совсем. Есть еще вторая часть вопроса: сможет ли Анисья уложить Севу на лопатки?
Митя прыснул, а Сева посмотрел на Полину с таким выражением, что ей вдруг захотелось расплакаться.
Глава шестая. Белая Усадьба
Немного поворочавшись, Маргарита наконец уснула, но сон выдался беспокойным, наполненным взволнованными криками и шумом, напоминающим стук колес поезда. Да. Это действительно был поезд, тот самый, что привез ее вместе с бабушкой в Росеник. Только на этот раз он мчался через черные, жалкие развалины сгоревшего города… Девочка сидела в вагоне совершенно одна, хотя вокруг не замолкали голоса невидимых людей, и смотрела в пыльное окошко, за которым пролетали высокие деревья с корявыми изломанными ветвями и полуразрушенные останки нескончаемой стены. Небо было тяжелым и плоским, словно на него вылили темно-фиолетовые чернила.
Сначала Маргарита чувствовала легкую грусть от того, что покинула любимый дом. Потом не могла понять, а что же это за дом – он даже не имел ясного очертания и точного местоположения, просто был каким-то чудесным местом, откуда ей пришлось уехать, после чего на душе появилась гнетущая тоска. Сон тянулся долго. Очень долго. До тех пор пока не остановился поезд, в последний раз скрипнув колесами, и низкий бархатный голос не произнес: «Проснись, дитя».
Маргарита открыла глаза так резко, как будто и не спала вовсе, а просто моргнула. Увиденное ее сильно удивило. Квадратная комната избушки исчезла, исчезли полки, ширма… Полина и ее постель. Перед Маргаритиным взором предстало высокое стрельчатое окно и широкий письменный стол, на котором горой возвышались ее сумки с вещами. Маргарита села. Стены в комнате были светлыми, на их фоне выделялись два небольших пестрых кресла и массивный темный шкаф. Около кровати лежал ковер с рисунком: два воина на арабских скакунах. Странно, но кровать осталась той же самой, что и в деревне.
– Афанасий! – тихо позвала девочка, но никто не появился.
«Как же без домового-то?» – огорчилась Маргарита и вернулась в комнату.
Здесь было тепло и уютно, не то что в деревенской избе без печки. Маргарита поспешно разложила в шкаф одежду, заметив, что чего-то явно не хватает, потом расставила книги, приняла душ и отправилась исследовать Белую Усадьбу. Едва выйдя за дверь своей комнаты, она застыла на месте: в обе стороны тянулся длинный коридор с десятками точно таких же дверей. Маргарита наугад свернула влево и через полминуты увидела широкую каменную лестницу.
Спустившись всего на один пролет, она оказалась в огромном холле, стены которого были обшиты темными деревянными панелями и завешаны гобеленами. Холл имел несколько выходов, рядом с одним из них Маргарита обнаружила странного вида сооружение, напоминающее театральный гардероб. Сотни бронзовых крючков тянулись стройными рядами за высоким каменным прилавком, из-за которого выглядывала макушка низенького человечка – домового, как догадалась девочка. Она подбежала к нему.
– Извините! – но тут же замолчала, не зная, что спросить.
– А, это вы! – без удивления отозвался домовой. – Про вас Водяная колдунья спрашивала. Номер вашей комнаты?
– Я не знаю, – ответила Маргарита, поняв, что даже не взглянула на свою дверь.
– Эх вы, барышня. – Домовой достал из-под прилавка объемный берестяной свиток и принялся его раскручивать. – Руян, да?
– Да, – кивнула Огненная колдунья, удивляясь, когда это домовой уже успел всех узнать.
– Меня зовут Батман. Ваша комната под номером двести девятнадцать. Секундочку.
Он спрыгнул с табурета, на котором, как оказалось, стоял, и исчез среди вешалок с одеждой. Маргарита тем временем огляделась по сторонам. Одна из дверей, выходящих в холл, привлекла ее внимание: большая, двустворчатая, с запутанным сложным узором, рассмотреть который не удавалось издалека, – так он выцвел и стерся в некоторых местах. Закрученные вензеля переплетались друг с другом, образуя фигуры фантастических существ или надписи. На первый взгляд они казались нечитаемыми – из-за огромного количества завитков слова невозможно было разобрать, да и Маргарита еще не так хорошо преуспела в изучении древних языков. Но когда чуть внимательнее вгляделась в буквы, то осознала, что на этих старинных створках вырезана фраза на современном русском языке, который она с легкостью разобрала. Или текст только что изменился под ее взглядом?
«Учись не до старости, учись до смерти».
Батман вернулся, выкатив на колесиках длинную бронзовую вешалку с несколькими крючками, на них висела вся верхняя одежда Маргариты, начиная от легкой куртки и заканчивая самым теплым зимним пальто.
– В чем пойдете? – спросил домовой.
– А я вообще-то не собиралась на улицу, – растерянно ответила колдунья. – Хотя ладно, давайте вот это, – она стянула с крючка твидовый жакет и длинный шарф. – Моя одежда всегда будет здесь находиться?
– Нет, если пожелаете, можете забрать ее наверх. Но все предпочитают оставлять ее тут – в комнатах слишком маленькие шкафы.
Маргарита кивнула и подошла к потрескавшемуся зеркалу, висевшему на одной из стен, поглядела на себя и отправилась на свежий воздух.
Погода стояла ясная, солнечная. Выглянув из-за тяжелой двери с вензелями, над которой располагался яркий витраж, девочка с замиранием сердца остановилась на пороге – перед ней раскинулся парк, начинавшийся синими соснами. Их темно-красные стволы сливались с разноцветной листвой, усыпавшей всю аллею, а в воздухе витал еле различимый аромат смолы, которая янтарными каплями застыла на коре.
– Как тут здорово! – в восторге прошептала Маргарита.
– Привет, – раздался знакомый голос, и на ступеньки взлетел рыжеволосый мальчик, который когда-то провожал ее до избушки-на-курьих-ножках.
– О, Слава!
– Ну, как тебе Усадьба?
– Здесь прекрасно. Но я не понимаю, куда все делись! Словно все люди исчезли… – отозвалась Маргарита.
– Они не исчезли, – улыбнулся Слава. – Просто большинство ребят разбежались по домам навещать своих родственников.
– Как? – удивилась Маргарита. – Но разве так можно? Я думала, что колдуны живут отдельно от родителей, пока проходят Посвящение. Так, по крайней мере, мне говорили.
– Это касается только Заречья, – объяснил Слава. – Понимаешь, раньше все так и было, но потом появилась Белая Усадьба – эдакое послабление для недовольных магов, желающих видеть детей хотя бы в зимние месяцы. Род Велес пару-тройку веков назад и придумал эту систему.
– А-а-а, – протянула Маргарита. – Но в чем тогда вообще смысл находиться в Заречье, если родители все-таки видят своих детей на протяжении нескольких месяцев и могут… ну, как-то повлиять на исход Посвящения?
– Без Заречья никак, – пожал плечами Слава. – Да и разве есть что-то веселее жизни там?
Маргарита улыбнулась.
– А ты Полину не видел?
– Это Водяная?
– Да.
– Видел, она совсем недавно стояла тут же. Наверное, пошла посмотреть парк.
– Может, здесь есть столовая или какой-нибудь обеденный зал?
– Естественно! Вон тот флигель, что стоит чуть в стороне. Там и кухня.
– Спасибо! Пойду поищу ее там.
Маргарита, махнув Славе рукой, побежала по парковой аллее.
Белая Усадьба представляла собой огромное старое поместье. Парадный вход здания был почему-то обращен к прилегающему парку, а не к воротам, ведущим в город. Потемневший со временем камень стен кое-где осыпался, но Усадьба от этого не перестала выглядеть массивной и внушительной. Она имела небольшой внутренний двор, куда можно было попасть, пройдя под обросшей плющом аркой.
Ни Василисы с Анисьей, ни Мити с Севой, ни Полины нигде не было видно. Побродив немного по парку, Маргарита еще раз огляделась по сторонам и направилась в столовую. Тут тоже находилось нечто напоминающее гардероб в театре или музее. Маргарита отдала свой жакет домовому и, войдя внутрь, улыбнулась. Причин для этого было две. Во-первых, ее, уже вполне привыкшую к открытой летней столовой с простыми деревянными столами, приятно поразил удивительной красоты интерьер: пространство вокруг заполняли застывшие бледно-зеленые вьющиеся растения, ажурные стульчики и столы, резные столбики, подпирающие потолок. Стояли мягкие диваны и кресла, в которых, наверное, так приятно устроиться с чашкой горячего чая и наблюдать за остальными колдунами. В дальнем углу горел камин. Такая же зеленая узорчатая лестница вела наверх, на второй и третий этажи, галереей опоясывающие зал. Мебель там тоже словно сплеталась из гибких цветочных стеблей. Ну а второй причиной для улыбки стала Водяная колдунья, которая одиноко сидела за столом у окна и явно скучала.
При виде своей подружки Полина радостно улыбнулась.
– Жду тебя здесь уже час, – сообщила она. – Кажется, от нечего делать я съела все, что было в столовой.
