Вадим Крабов - Барон
Поздоровался с Семусом, Хуго, Прунисом, который тут же сделал краткий доклад. Поприветствовал Валета. Больше он меня не раздражал.
– Как съездили, барон? – Валет подошёл ко мне в середине застолья, сразу после исполнения собственной песни.
– Вашими молитвами всё хорошо. Разыскали пропажу. Видели, женщина с нами приехала?
– Не видел, но слышал.
– Теперь можно об этом говорить, Витар разрешил, она… – я сделал театральную паузу, – его мать!
– Не может быть! Она что, пропадала? И почему же её нет среди нас?
– А вот эти вопросы – Витару, мне неудобно за глаза. Давайте выпьем. – Я действительно был навеселе, позволил себе, так сказать.
– Давайте. – Выпили, и Валет продолжил: – И всё-таки это занимательная история. Сын нашёл мать. Можно такую балладу написать!
– Ну, если для баллады… слушайте. Давным-давно чернокнижники убили отца Витара, и мать после этого подвинулась умом. Так бывает. И был у нас настоятель, Медиан, маг Жизни, он уехал через день, как вы приехали. Так вот, он сказал, что в нашем храме необычная благодать и она может излечивать душевные хвори. Мы забыли, а Витар, оказывается, помнил. Прошло время, он и предложил забрать мать сюда, я не отказал. Съездили, забрали. Теперь будем надеяться, что Медиан был прав. Витар в это верит.
– А что, прекрасная история о том, как вера в Спасителя побеждает проклятие чернокнижников. Замечательно! И церкви понравится. И вы так торопились, что лошадей загнали, – продолжил рассуждать он после ещё одного бокала. – Точно! Убегали от злобных чёрных. Хорошо получится.
– Никого не загоняли, – махнул я рукой. – Неспокойно на дорогах стало в Шелтонском графстве, скажу я вам по секрету, там коней и потеряли. Еле ноги унесли. Вот так вот.
– Да-а, совсем обнаглели разбойники, – согласился со мной бард, – но бегство от чёрных звучит гораздо трагичней.
Больше мы на эту тему не разговаривали и праздновали до середины ночи.
Глава 9
В баронстве на меня навалилась куча хозяйственных проблем, которые не осмелился решать Семус. В основном это касалось посада: очень много желающих, многим приходится отказывать, а он не знает кому, сомневается. Придётся принимать людей лично.
Далее – проблемы крестьян, с которыми они хотели обратиться именно ко мне и терпеливо ждали без малого месяц, напрочь игнорируя управляющего. Что ж, ещё немножко подождут, сейчас главное – армия, июнь начался. И весна, как назло, тёплая, перевалы рано откроются, если уже не открылись. Да и какие в этих «уральских» горах перевалы! Вот Северные – другое дело. Но это лирика, новых сведений о нападении нет – вот это серьёзно!
И ещё одна мысль давно не давала покоя – зачем нападать?
– Семус, – не выдержав неизвестности, я пригласил его в кабинет, – ты пожилой, мудрый человек, всю жизнь здесь прожил, так подскажи мне, зачем это лавийцам?
– Ваша милость, так известное дело: они всегда эти земли своими считали! Посмотрите на карту: наше баронство их землями окружено. Чего тут непонятного? Их только горы сдерживают, мы как бы в долине с выходом в Хром. И Хром из-за этого за баронство вцепился, не хочет удобный плацдарм для нападения отдавать. Отсюда удобно, можно прямо в сердце графства бить – равнина!
– Ты так говоришь, будто Хром для тебя заграница. – Семус помрачнел. – Но я не об этом: почему сейчас, когда хозяин появился? А крестьян зачем разорять?
– Знаете, что я вам отвечу, господин барон: я думал об этом, и вот что мне пришло в голову. – Управляющий помолчал, в задумчивости шевеля губами. – Живут два соседа и долго спорят за клочок огорода. Спор обоим давно надоел, и кулаками намахались достаточно. Так, тявкают да жалобы в суды строчат. И вдруг один, похитрее, умудрился тот клочок продать, да так, чтоб и у себя часть оставить. И что тогда остаётся другому? Правильно, волосы на себе рвать, и продолжать жаловаться тому, кто повыше, и завидовать хитрости соседа. И тут обиженному приходит в голову – не знаю, самому или кто надоумил, – что с новым хозяином он ещё не дрался! А ну-ка, для проверки пущу я потраву в тот огород и посмотрю, как старый сосед отреагирует. Тот и в ус не подул, один новый хозяин отбивался. Вот оно как! – обрадовался потравщик. Тогда можно новенькому морду набить и прибрать, наконец, злополучный клочок себе. Неспроста, видимо, хитрый сосед этому глупцу землицу задарма подсунул, не в обиду вам, ваша милость, не любит он его и вступаться не будет. По крайней мере, если не устанет драку слушать или если слишком шумно от большой толпы будет. А хитрец думает, что и демоны с ним, с тем куском огорода, я его отсужу или под шумок ещё большей драки обратно верну, тем более за спиной родственник есть с громадными кулаками. Главное – от глупца избавлюсь. Видимо, стоит тот глупец клочка земли. Как вам история, ваша милость?
Я встал, поражённый проницательностью Семуса. Налил пива себе и предложил управляющему. Он не отказался.
Подумав, я сказал Семусу честно:
– Я заключил с графом Хромским сделку: я спасаю его сына, а он за это прикрывает меня от помощников и межгосударственного розыска. – Я сел и отхлебнул пива. Собеседник сделал то же самое. – Он и прикрыл. Сделал меня бароном Комесским. Это всё, больше никаких общих интересов.
Семус смотрел на меня задумчивым взором и молчал. Я ждал. Наконец он снова заговорил:
– Как вы знаете, я долго служил у графа. Сначала у отца, потом у сына. Служил в страже. Служил честно, но чинов не выслужил, не сподобился. Но хочу сказать не об этом. Когда нынешний граф был ещё только наследником, произошла занимательная история. Вернее, их было несколько, но я расскажу об одной. Нугар с детства был себе на уме. Умный, скрытный и честный. По-своему, до болезненности, и страшно не любил, когда над ним смеялись, а тем паче надсмехались или выставляли глупцом. Дело было в Грунде, все наследники учились в гвардейской школе. Поспорили тогда школяры о масти коня Нугара. Он утверждал, что конь вороной, а троица старших – что каурый. Подняли его при всех на смех. Нугар запомнил. Через год вызвал всех троих на дуэль. По очереди. И убил. Скандал жуткий! Убиенные были из влиятельных семейств, и отцу Нугара с трудом удалось замять последствия. Теперь думайте, ваша милость, важнее ваша тайна масти коня или нет.
Я в волнении снова расхаживал по комнате. Семус пил пиво. Внешне спокойно, но Фиона видела, какие кошки у него на душе, как ему больно, тоскливо и… безнадёжно? Переживает старик.
– Подожди, но ведь нападение лавийцев – это для него тоже оскорбление! Над ним же смеяться будут, если у него кусок земли оттяпают.
– В первую очередь оттяпают у нас, а не у него. Он же продал баронство. Причём ловко, за кое-какие деньги. Правда, без принятия вассальной присяги. Над этим и можно бы посмеяться, но все понимают, что это за баронство.
– Стой! А ты, как его представитель, а исполнение договора с Лавией? Я же под всем этим расписывался! Фактически граф – мой сюзерен, правильно? И обязан меня защищать.
– Исключительно из добрых побуждений! Присягу вы не давали, а он, в свою очередь, отказался от налогов.
– Правильно, на три года, пока на ноги не встану…
– И пока не дадите вассальную клятву. У него развязаны руки, а у вас связаны. Он очень хитёр, и никто не может с ним тягаться в разной… казуистике, вот. Повторюсь, ваша милость: только если война затянется или если в очень большом количестве войска нападут, ему придётся вмешаться. Иначе не поймёт его общество. И я вам без всякой разведки могу сказать, что граф уже стягивает войска поближе к баронству.
– Как долго и насколько много, чтобы Нугар вмешался?
– А вот этого я вам сказать не могу, ваша милость. Не дольше месяца, думаю, а про количество никакого понятия не имею.
Я опять сел и отпил пива.
– Слишком долго для нас. Хотя… как вариант…
– Ваша милость, я не стал бы на это рассчитывать.
– Почему?
– Повторяю: граф хитёр, и если он своими силами нас освободит, то… не знаю, что он может придумать.
– Хм, – я покачал головой, – граф, граф… Ты же ему присягал, а говоришь как о чужом владетеле! Это как?
– Теперь Хром – заграница, – твёрдо ответил старик, – а присяга пусть будет на совести графа, когда он не пришёл нам на помощь. Столько людей погибло! Я – житель Комеса. Был и остаюсь, – закончил Семус, гордо поднявшись.
– Ты же общаешься с Ярошем?
– Общаюсь, и что? Только с ним и только по делу, и он тоже делами недоволен, по голосу слышу. Не переживайте, ваша милость, ничего лишнего я ему не говорю.
– Я не об этом, – махнул я рукой. – Слушай, а ты с самого начала всё это знал?
– Что? А, про лавийцев и Нугара? Нет, конечно, храни вас Спаситель! Как я был рад, что у баронства появился хозяин! А когда строительство началось и помощь жителям пошла, то был просто счастлив. Всё изменилось после нападения. Я стал думать и вспоминать. Так родилась сказка, – Семус криво ухмыльнулся, – которая, к сожалению, сказкой не является.
