Джон Толкин - Две крепости
– Вот как? – удивился старый энт. – Ну, это уже лучше. Что ж, пусть все будет как есть. Нам незачем торопиться. Вы придете в мой лес, когда захотите, придете оба. Но теперь пора расставаться. День близится к концу, а Гэндальф говорил, что вам нужно уехать до вечера.
– Да, нам пора двигаться в путь, и немедленно, – кивнул маг. – Боюсь, мне придется забрать и ваших привратников, по-моему, они вам больше не понадобятся.
– Наверное, ты прав, – ответил Фангорн, – но мне без них будет скучно. Мы подружились так быстро, что я, кажется, тоже начинаю спешить, как все в вашем сумасшедшем мире, а может, впадаю в детство. Я очень давно не встречал столь необычных существ, они поразили меня. Впервые за долгие годы под солнцем и луной я встретил то, чего не видел раньше. Я не забуду их. Они теперь в Долгом Свитке… хм-хум…
Энты, рожденные дикой землею,Ровесники гор, пьющие воду.И вечно голодные хоббиты-крошки,Неунывающий малый народец…
Энты будут их помнить. И до тех пор, пока молодые листья не перестанут появляться на ветвях, они – наши друзья. Прощайте! И если в вашем милом краю услышите вдруг что-нибудь о наших женах, дайте мне знать! Возвращайтесь, если сможете!
– Мы вернемся! – ответили в один голос Мерри и Пиппин и поспешно отвернулись, чтобы скрыть волнение.
Фангорн молча глядел на них, покачивая головой, потом обратился к Гэндальфу:
– Так Саруман не захотел выйти? Я так и думал. Сердцевина у него черная, как у хуорна. Но если бы, как он сейчас, я потерял все свои деревья и у меня осталась бы только нора, чтобы спрятаться, я бы тоже не стал из нее вылезать.
– Да, – усмехнулся маг. – Но ты ведь не собирался покрывать всю землю своими деревьями и душить все остальное. Теперь Саруману делать нечего, кроме как ненавидеть нас да строить посильные козни. Правда, Ключ Ортханка остался у него. Так что упускать его нельзя ни в коем случае!
– Еще чего, – пробурчал Древобород. – Энты приглядят за ним. Он и шагу за порог не ступит без моего ведома.
– На это я и надеялся, – ответил Гэндальф. – Вы уж возьмите эту заботу на себя, а я займусь другими делами. Но будьте внимательны! Вода спала, а вокруг башни могут быть тайные ходы. Раз уж взялись за эту работу, так доведите ее до конца: залейте Изенгард снова. Вода затопит подземелья, а вы заделаете все выходы, и здесь будет спокойное озеро. Тогда Саруману останется только сидеть наверху и глядеть в окошко.
– Предоставь это нам, – пророкотал Фангорн. – Мы обыщем долину, заглянем под каждый камешек. Здесь вырастет лес, настоящий дикий лес, и мы назовем его Сторожевым. Не то что Саруман – ни одна белка не прошмыгнет без моего ведома. Пока не пройдет всемеро больше лет, чем он мучил нас, мы не устанем стеречь его!
Глава XI
Палантир
Солнце садилось за длинную цепь холмов на западе, когда Гэндальф, Теоден и их спутники покидали Изенгард. Мерри ехал с Гэндальфом, а Пиппин – с Арагорном. Правитель Рохана выслал вперед дозорных, остальной отряд двигался неспешно.
У ворот молчаливыми изваяниями застыл строй энтов. Фангорн держался чуть поодаль и больше всего напоминал старое дерево с обломанными ветвями. Хоббитам невольно припомнилась их первая встреча на солнечном холме. Небо было еще светлое, но на развалины Изенгарда уже ложились длинные тени.
Когда отряд поравнялся со стелой с изображением Белой Руки, все заметили, что рука сброшена вниз и разбита вдребезги. Один палец валялся посреди дороги, и красный ноготь на нем почернел.
– Энты ничего не упустили, – сказал Гэндальф.
Они миновали столб, торопясь уйти из разгромленной долины до наступления темноты.
Мерри молчал, молчал и наконец не выдержал:
– Мы что, так и будем ехать всю ночь? Я, может, и недомерок, но только и недомеркам изредка нужно прилечь и отдохнуть!
– А, слыхал, значит, как вас величают! – усмехнулся маг. – Не стоит обижаться. Ваше счастье, что он не стал заговаривать вас. Зато смотрел во все глаза. Можешь гордиться, вы с Перегрином интересовали его больше, чем все остальные: кто вы, откуда, зачем прибыли, что знаете, как вам удалось сбежать, если все орки погибли. Вот какими мелкими загадками смущен сейчас великий ум Сарумана. Так что насмешка с его стороны – это честь для тебя, любезный Мериадок.
– Вот уж спасибо, – скептически отозвался Мерри. – Чести хоть отбавляй. Один мудрый обзывается, другой того и гляди всю душу вытряхнет. Только и остается, что во второй раз спросить: долго ли нам еще трястись.
Гэндальф засмеялся.
– Вот прилип! Эти хоббиты любого мага научат не бросаться словами. Ладно, не ворчи. Обо всем я подумал, и об отдыхе тоже. Пересечем долину и устроим привал. Но уж завтра придется поспешить. По дороге сюда мы думали, что вернемся в Эдорас напрямик, через равнину, но потом посовещались и решили сделать по-другому. В Хельмову Падь уже отправились гонцы, они предупредят, что король прибудет завтра. А оттуда с большим отрядом он пойдет через холмы. Сейчас не стоит рисковать и выходить с дружиной на открытое место.
– У тебя всегда так: или мало, или много. Теперь мне уже не до сна. Где эта Хельмова Падь, что она такое и что вообще все это значит? Я тут ничего не знаю.
– Да узнаешь ты все, узнаешь. Только не сию минуту и не у меня. Мне надо серьезно подумать.
– Ладно, вот остановимся, спрошу у Колоброда, он не такой скрытный. Но мы же победили, чего таиться теперь?
– Победить-то победили, – задумчиво ответил маг, – но это наша первая победа, и опасность меньше не стала. Между Изенгардом и Мордором есть какая-то связь. Как они обменивались вестями, не знаю, но обменивались, это точно. Око Барад Дура сейчас обращено к Изенгарду и к Рохану. Чем меньше оно увидит, тем лучше.
Дорога шла вдоль Изена. Поднявшийся было ночной туман разогнало холодным ветром. Почти полная луна заливала долину золотистым сиянием. Наконец холмы кончились, перед всадниками открылась обширная серая равнина.
Здесь они остановились, найдя защищенную от ветра лощину, заросшую вереском, густыми кустами терновника и боярышника. Под ними и развели костер.
Выставили двоих дозорных. Остальные, поев, завернулись в плащи и одеяла и уснули. Хоббиты расположились на куче папоротника. Мерри уже засыпал, а у Пиппина сон вдруг как рукой сняло. Он вертелся и ворочался, папоротник под ним шуршал и хрустел.
– Что случилось? – недовольно спросил Мерри. – Ты что, в муравейник угодил?
– Да нет. Неуютно как-то. Интересно, когда мы в последний раз спали в постели?
Мерри зевнул.
– Ну, посчитай по пальцам, когда ушли из Лориена.
– Да нет, – сказал Пиппин, – я про настоящую кровать, в спальне.
– Тогда у Элронда, – отозвался Мерри, – но сегодня я готов уснуть где угодно.
Пиппин помолчал, потом тихо-тихо заговорил:
– Везет тебе, Мерри. Ты ведь с Гэндальфом едешь.
– Ну и что?
– А он рассказывает тебе что-нибудь?
– Чуть больше, чем раньше, – усмехнулся в темноте Мерри. – Да ты ведь и сам все это слышишь, едешь же рядом, а у нас секретов никаких нет. Хочешь, поезжай с ним завтра сам, если он согласится…
– Правда? Вот здорово! Но он ведь все такой же скрытный? Ни чуточки не изменился?
– Еще как изменился! – Мерри наконец стряхнул сон, удивляясь, какая муха укусила его дружка. – Он вырос… или как там говорят… Он стал и мягче, и резче, и веселее, и значительнее. Конечно, изменился! Только мы еще не видели, насколько. Вспомни, что произошло с Саруманом. Ведь раньше он был поважнее Гэндальфа: глава Совета и все такое… Он был Саруман Белый, а Гэндальф сейчас Белый. Он велел – и Саруман вернулся, а ушел, когда ему позволили! А жезл? Помнишь: раз – и на куски!
– А по-моему, – упорствовал Пиппин, – из него теперь вовсе ничего не вытянешь. Взять хоть этот стеклянный шар. Ведь он рад ему. Он знает, что это, или догадывается. А нам ни словечка. А ведь я же поймал его, спас, можно сказать. А он? «Эй, дружок, дай-ка сюда». И все. Что бы это могло быть? Он такой тяжелый… – хоббит говорил уже совсем тихо, точно сам с собой.
– Вот оно что, – протянул Мерри, – вот что тебе покоя не дает! Ты бы вспомнил присловье Гилдора, то, что Сэм любил повторять: «Не лезь в дела Мудрых, понять – не поймешь, а хлопот не оберешься».
– Но мы в последнее время только этим и занимаемся, – возразил Пиппин. – Я первым увидел этот шарик. Знаешь, как хочется еще раз на него посмотреть!
– Спи лучше, – посоветовал Мерри. – Надо будет – все узнаешь, ну не ко времени ты со своим любопытством.
– А что такое? Я всего лишь сказал, что хочу посмотреть на шарик. Я и сам знаю, что не получится. Гэндальф уселся на нем, как наседка на яйцах!.. А ты мне: «Спи спокойно – все узнаешь»!
