Кристина Зимняя - Честное волшебное! или Ведьма, кошка и прочие неприятности
Помянув недобрым словом себя, Варфаламею, Дис и особенно Гарда, упустившего ведьму десять лет назад, жнец привычно «распорол» мечом грань призрачного полога и практически силой втолкнул перепуганный дух в светящийся проем. Освобожденная не по списку душа могла так и не пересечься с мерцающим посланником Саймы и затеряться среди живых надолго, если не сказать – навсегда. Перепуганная нищенка, к счастью, не сильно сопротивлялась, чем помогла избавить улицы города от очередного неприкаянного призрака. Жнец проследил за быстро срастающейся прорехой и, тяжело вздохнув, шагнул в привычный переход. Настало-таки время получить от бывшего коллеги более четкие ответы.
Следующим утром в душевном корпусе главной городской лечебницы
Узкое, вытянутое по горизонтали окно было забрано прочной решеткой. Оно ютилось под самым потолком, пропуская в комнату рассеянный свет. Вместо традиционного для Готрэйма витража квадратные ячейки заполняли одинаковые чуть рыжеватые стекла, добавляющие освещению теплых красок. Раскосые ярко-голубые глаза внимательно следили за солнечным зайчиком, пляшущим на бледно-зеленой стене. Крупный снежно-белый кот с длинной ухоженной шерстью лениво тронул лапой переползшее на пол пятнышко и настороженно шевельнул ушами, уловив шум в коридоре.
«Мр-р-р… Еда?»
Мгновенно позабыв об охоте на «зайца», зверь метнулся на середину квадратной комнаты и выжидающе уставился на практически незаметную дверь, обитую тем же материалом, что и стены. Заскрежетал замок, и тяжелая с виду створка бесшумно распахнулась, пропуская внутрь полноватого мужчину в балахоне. Вслед за ним вошли еще двое. Они, поддерживая под руки, практически внесли в помещение хрупкую девушку в белом костюме.
Гладкая ткань плотно облегала ее тело, захватывая и лишенные обуви ступни, и кисти, и голову. Свободным от плена материи оставалось только лицо. Бледное, усталое, с морщинками на лбу, кожа которого лоснилась от выступающих капелек пота. Девушку осторожно усадили на пол, прислонив спиной к стене. Руки ее, похожие на обрубки из-за стянутых вместе пальцев, безвольно вытянулись вдоль тела. Белый кот, неслышно ступая, подошел ближе, замер, словно прислушиваясь, и, довольно мяукнув, влез на колени к пациентке. Его загнутые, как у барана, рожки, похожие на хрустальные, замерцали сперва белым, потом синим и наконец засветились ровным голубым светом.
Мужчина в балахоне облегченно вздохнул.
– Ну, хвала Марне, может, хоть эту в чувство приведем, – пробормотал он, потрепав по холке своего пушистого помощника. – Третья уже за месяц! Что за напасть? – проворчал он, ни к кому особо не обращаясь.
– И какие будут указания, дьер Леар? – спросил один из помощников, скользнув по несчастной полным сожаления взглядом. Такая молодая, хорошенькая и… здесь. – Поступим как с остальными?
– Нет! Раз Крем от нее не отказался, – лекарь задумчиво почесал подбородок, вновь погладив кота, – пусть работает. Проверять пациентку трижды в сутки. Чуть что – сразу вызывать дежурного лекаря. – Он помолчал и неохотно добавил: – И в горгонарий записку отправить надо. Там будут просто счастливы узнать, что уже не первый раз какая-то неведомая дрянь за ночь сводит с ума абсолютно нормальных женщин. Глядишь, и след возьмут… гончие. – Последнее слово он произнес с нескрываемым сарказмом. Как-то так повелось, что лекари, дающие клятву своим духам-покровителям помогать каждому нуждающемуся независимо от того, преступник он или нет, недолюбливали тех, кто этих самых преступников в столь плачевное состояние обычно и приводил.
В специальные пазы в скрытой под обивкой нише поместили две узкие цилиндрические колбы, заполненные лиловой и оранжевой свелью. По мягким стенам и полу палаты тут же зазмеились причудливые темно-зеленые узоры, призванные успокаивать, а из спрятанных в потолке крохотных отверстий в помещение начала проникать первая порция рыжеватой дымки, подпитывающей жизненные силы несчастной. Мужчины вышли, дверь тихо закрылась, оставляя больную наедине с ее белоснежным «лекарством». Кот довольно заурчал и сыто зажмурился:
«Хорошая еда, вку-у-усная! Не то что предыдущая – холодная, пустая, словно мертвая».
Крем мурлыкал, а его полупрозрачные рожки мерно светились, вытаскивая все страхи, таящиеся за отрешенным личиком.
Глава 8
На улице Готрэйма
Полуденное солнце на безоблачном небе ярко светило, но почти не грело. За каких-то десять дней осень вступила в свои права, подменив зеленые листья желто-красными лоскутками, едва цепляющимися за ветки. Подмерзшие вьюнки в палисадниках уступили место мохнатым головкам астр и источающим тонкий горьковатый аромат хризантемам. Горожане, уже успевшие сменить легкие костюмы и накидки на утепленные куртки, плащи и пальто, невольно поеживались, когда с недоумением косились на уверенно шагающего по улице мужчину. Черноволосый, смуглый, в мятой рубашке и брюках, он казался припозднившимся гостем из жаркого лета.
Дьер Дорэ, сунув руки в карманы и щуря отвыкшие от яркого света глаза, направлялся домой. Непрошеное внимание праздно шатающихся прохожих его нисколько не беспокоило, как, впрочем, и не подходящая по сезону одежда. После затянувшегося безделья в стенах горгонария мелочи вроде холодного ветра или сплетен не могли пошатнуть его довольства окружающим миром. Свобода! Свобода идти куда пожелаешь, делать что захочешь, есть и пить что душе угодно… Как же это приятно! А впереди работа в любимой тихой гавани – мрачном, темном и спокойном похоронном бюро, где ждут хозяина начищенные до блеска инструменты и восхитительно безмолвные клиенты.
На углу, ловко балансируя на шатких стремянках и воодушевленно выстукивая дробь молотками, трое рабочих снимали вывеску с бывшей кондитерской. Гард, мимоходом оценив уже выставленный в витрине товар, понял, что теперь здесь будет хорошая оружейная лавка и мастерская, но задерживаться не стал. Все равно соседям по традиции Готрэйма пришлют приглашения на открытие. Пожалуй, надо будет сходить. Хотя лучше Джемму отправить. Если к новой лавке приложится еще и толковый мастер, не придется скальпели в соседний квартал на заточку носить.
В тени у двери с надписью «Скоро открытие» мелькнула полупрозрачная фигура. Призрак женщины с неуловимо знакомым Гарду лицом пнул одну из стремянок, но та даже не пошатнулась. Встретившись взглядом с гробовщиком, привидение прикрыло свои мутно-зеленые глаза и скрылось за стеклом витрины. Дьер Дорэ хмыкнул, понимая страх неприкаянной души перед магом с дымчатым цветом дара.
Последний десяток шагов мужчина практически пролетел, спеша в родную контору. Распахнув дверь, он ворвался внутрь и… застыл на пороге, буквально оглушенный разноголосым шумом и удушающим ароматом. Привычные искусственные венки чередовались с огромными корзинами живых цветов. В дальнем углу распевались три девицы в подчеркнуто скромных черных платьях. Под руководством сухонькой старушки, размахивающей костлявыми руками, они печально опускали глазки, трепетно прижимали к груди серые папки с траурной каймой и заунывно тянули «Ве-э-э-эчная-а-а-а па-а-а-амя-а-а-а-ать…»
В другой стороне четыре малолетки, ползая по полу, вышивали что-то торжественно-золотистое на черном полотнище. В центре приемного зала, уперев руки в бока, две почтенные дьеры спорили насчет количества пирожков и пряников на одного приглашенного. Завидев хозяина, женщины приветливо заулыбались, а вернувшаяся с континента дьера Бланш даже помахала ему ручкой.
Гард, стиснув зубы, кивнул в ответ и решительно направился к лестнице на второй этаж. У двери кабинета он набрал в легкие побольше воздуха, чтобы немного успокоиться и с ходу не прибить чрезмерно инициативную помощницу. Однако попытки взять себя в руки оказались напрасными. Вместо лиловой ведьмочки в хозяйском кресле восседал Элрой с банкой меда и большой ложкой. А на столе возле чашки с недопитым чаем высилась пухлая папка с надписью «Заказы».
– Где. Эта. Ведьма?! – Фразу без единой буквы «р» дьер гробовщик буквально прорычал.
В доме достопочтенной Грэнны Ганн
Раскрасневшееся солнце клонилось к закату. Его лучи заглядывали в окна сквозь разноцветные стекла, яркими пятнами ложась на светлый ворс ковра. Две совершенно одинаковые сероглазые девочки с пышными бантами на пепельно-русых макушках увлеченно запихивали в домик из обувной коробки жалобно мяукающую кошку. Самую обыкновенную, лишенную каких-либо магических способностей. Несчастное создание было обнаружено юными дьерами на заднем дворе и тут же взято в оборот. Став счастливым обладателем слепленных из шерстки и вязкой каши рожек, а также нарисованного помадой пятна вокруг нервно дергающегося глаза, бедное животное утратило все силы к сопротивлению. Свернув кису в компактный бублик, девочки уложили ее в коробку и закрыли крышкой. После чего поднялись на ноги, обнялись и похлопали друг друга по спине, вероятно поздравляя с успехом. Раздалось очередное жалобное «мяу», скрежет коготков, и в проделанном в картонной стенке окошке показался длинный тощий хвост.
