Николай Якубенко - Прогрессоры нового мира
В этот день Виталик с Максом узнали новое слово – Хсенадис. Но землянам было приятней называть этот праздник по-старинке: Новый год. Чем это сопровождается в мире Иглы, они не знали. Но догадывались. В этот день они участвовали в убивании сразу трех баранов, двое землян держали на земле животное, пока Хилд резал ему горло. Разделку туш он им не доверил. И правильно сделал – ну не приходилось им никогда прежде баранов разделывать, и вообще никаких крупных животных. Ни в мире Иглы, ни на Земле.
Сегодня троица совершенно не знала, куда себя девать: работы по строительству на время праздника остановились. Все заняты: женщины готовят невообразимое количество еды, мужики им в этом деле с удовольствием помогают, периодически заслуживая небольшие кусочки уже готового жареного мяса или другой вкуснятины.
Первое капитальное здание поселка было готово к приему посетителей. Как догадались работники, это был какой-то общинный дом. Дом для всех. Сегодня в нем поставили длинные столы, лавки и стали выкладывать посуду. Троица на все приготовления смотрела с восхищением, но ни к какой работе их не допускали. От нечего делать пошли инспектировать местные достопримечательности.
Село Лесное было в понимании Ветала с Максом крохотным. Пять десятков жителей – совершенно не солидно. Но по понятиям мира Иглы это был вполне обычный населенный пункт.
Героически преодолев сотню шагов по грязи и грандиозным лужам главной местной «магистрали», троица подошла к главному сокровищу села – хлеву. В нем помещались целых четыре ухоженные коровки и бычок непонятной масти. Кличка у бычка была такая же непонятная – Хвостатый. Почему именно Хвостатый, а, например, не Рогатый?
Дверей в хлеву не было. Вместо этого проход закрывали несколько бревен, перевязанных веревочкой, которые нужно было отодвинуть в сторону, чтобы войти внутрь, и здоровенная, уже сильно истрепанная коровья шкура, создающая преграду сквозняку и холоду с улицы. «Скобяные изделия еще не скоро придут сюда», – подумал Виталик, отодвинул шкуру и смело зашел внутрь. На тесноту хлева, отсутствие нормального света, запах животных и навоза он уже давно внимания не обращал.
Бычок мирно жевал сено, до тех, кто интересуется его персоной, ему не было никакого дела. Коровы тоже жевали сено и периодически заглядывались на Хвостатого. Хлев был основательно вычищен, выдолбленные из цельного дерева поилки наполнены чистой колодезной водой, и сено свалено там, где нужно. Об этом Ветал с Максом позаботились еще с утра. Делать здесь было совершенно нечего.
– Как там Хвостатый?
– Пользуется успехом у противоположного пола. И вообще все хорошо.
– В овчарню пойдем?
– Что там делать?
– Ладно, тогда в курятник. Там мы сегодня еще не были.
– Точно!
Со стороны этот диалог выглядел довольно странно. Два взрослых человека показывают друг другу рожки, машут несуществующими крыльями и даже имитируют половой акт. Но как еще можно передать такую бездну информации без слов? На бумажке писать?
Путь до курятника был совсем короткий. Стоило им отойти от хлева на несколько метров, как их взору предстал огороженный тонкими веточками загон величиной с баскетбольную площадку. В загоне копошились, верещали и даже пытались взлететь местные петухи и курицы. Были они совсем не бройлерными. Скорее они походили на разжиревших на халявной пайке голубей-переростков. В отличие от своих земных сородичей, курицы мира Иглы могли пролететь несколько метров, а то и больше, поэтому еще в детстве им подрезали крылья. Просто и незамысловато.
В дальнем углу загона помещался грубо сколоченный ящик, обложенный сеном. По идее, в нем куры должны были пережидать непогоду. Но подобного зрелища ни земляне, ни Агрис никогда не видели. В дождь, в снег и мороз неугомонные птицы прыгали, кричали и всячески безобразничали в загоне, на ящик не обращая никакого внимания. Вода у них была, перловка, перемешанная с какими-то корешками, тоже. Навоз в птичнике убирали редко и использовали с умом – и на Земле, и на Игле он считался отличным удобрением! На то, что запах у ценного сельскохозяйственного ресурса просто убойный, никто внимания не обращал, и курятник находился прямо посередине села. Макс и Ветал искренне сочувствовали соседям такого беспокойного хозяйства.
Просто так ходить было неинтересно, и земляне пошли в свою лачугу тренироваться в трансе, один Агрис продолжил слоняться без дела. А потом присоединился к друзьям, когда ему захотелось спать.
Ближе к вечеру в лачугу к работникам заглянул сам хозяин Хилд, что-то торжественно объявил Агрису и свалил по своим делам. Агрис расплылся в довольной улыбке.
У входа в самое первое «настоящее» сооружение поселка Лесное творилось что-то невообразимое. Земляне с удивлением заметили рядом с домом огромную кучу хвороста, уже политую маслом. Все население сгрудилось вокруг этой кучи и прильнуло к дверям нового дома – за крепкими створками явно что-то происходило. Виталик заметил у одного из поселян зажженный масляный фонарь в одной руки и кусок пакли в другой. Он стоял у самой кучи дров и явно ожидал чего-то, чтобы поджечь ее.
– Адгар Сенам, дадже! Адгар Сенам, дадже! Адгар Сенам, дадже!
Толпа, сгрудившаяся у входа в здание, начала произносить хором одни и те же слова, это походило на какое-го групповое заклинание или молитву. Или коллективное сумасшествие. Виталик склонялся к последнему.
– Адгар Сенам, дадже! Адгар Сенам, дадже!
Коллективные завывания стали заметно громче и энергичней. С большим трудом протиснувшись к входу, Виталик понял – внутри кричали то же самое. Больше того, именно крики из общинного дома задавали ритм толпе снаружи. Он никак не мог понять, кто же там орет, но было ясно, что это не один человек.
Несколько минут коллективная энергия песни нарастала, пока наконец не закончилась под радостные крики селян. В этот момент разожгли большой костер, толпа отхлынула от входа в общинный дом, и от нее отделилась полноватая девушка лет двадцати, а следом за ней мужчина.
Девушка сразу же бросилась к пламени. Только сейчас Виталик рассмотрел, что она была полностью обнажена, а ее кожа покрыта странными рисунками – толстыми волнообразными линиями. В руках у нее был сверток. Как только девушка вплотную приблизилась к огню, она бросила сверток в самый его центр, и его сразу пожрало пламя.
В этот момент толпа словно сошла с ума! Виталика мгновенно оттеснили от костра, своих товарищей он потерял из виду гораздо раньше. Что происходило дальше, он узнал позже от Агриса.
– Темные вы люди, земляне. И очень странные. Придумали елку какую-то, украшаете ее зачем-то, словно середина зимы – это развлечение. Кому такая глупость в голову могла прийти? Зима – страшное время. Время холода, голода. Людское племя за время зимы теряет своих людей, а вы – елку наряжаете.
Зиме нужно отдать ее долю – кровь человека. Но обычной крови от раны будет недостаточно, зиме нужна особая кровь – кровь смерти или кровь жизни. Немощных стариков или тяжелобольных сейчас в селении нет, поэтому вместо крови смерти зиме дали кровь жизни. Когда зрелая женщина первый раз ложится с мужчиной, ее кровь вполне подойдет. Именно это и происходило в общинном доме, и все поддерживали парочку. Если бы ничего не получилось, пришлось бы кого-то убивать! Но все прошло очень хорошо, даже тряпка с кровью вспыхнула очень ярко и почти сразу – зима точно приняла свою долю. В этом году в поселке не будет случайных смертей.
– Агрис, я поражен. Магические ордена, академия. А в деревнях творится черт знает что!
– Виталик, про что ты сейчас говоришь? Послушал бы ты себя со стороны… Ладно, пошли в дом. Будем праздновать!
В общинном доме собрались если не все, то большинство жителей поселка. То здесь, то там горели массивные масляные лампы, в таком количестве земляне видели их впервые. Наверное, собрали все, что были в поселке. Внутри помещения пахло свежими, совсем недавно распиленными и уложенными бревнами, новой деревянной мебелью и едой. Селяне выглядели празднично – бритые, подстриженные и вымытые головы, лучшие наряды: передники, сарафаны с вышивкой, белые рубахи. На столах стояло немереное количество мяса, похлебки, какие-то овощи, сушеные фрукты и ягоды. Неизменной перловки нигде не было видно. Зато стояло несколько больших кувшинов с местной бормотухой.
«Сегодня выпьем хорошенько. Наконец-то!» Эта мысль прочно засела в голове Ветала. Работников отвели в дальний конец стола, что их совершенно не огорчило. Поддерживать светский разговор с местными они все равно не могли, а еды с выпивкой и в конце стола хватало.
В начале застолья Хилд сказал что-то торжественное и непонятное, со всех сторон стали раздаваться радостные возгласы, и толпа селян принялись уничтожать съестное. Земляне же, зная все подводные камни человеческого организма, сначала приступили к бормотухе. Градусов в ней было не больше десяти, и вообще она больше смахивала на брагу непонятного происхождения. Но при должном умении и старании ею тоже можно было напиться до чертиков. После первой чашки с хмельным напитком Ветал с Максом не ели, а аккуратно закусывали, чаще вареным мясом – и откуда только аппетит взялся?
