Елена Малиновская - Любовь без права выбора
Гарольд сделал паузу, странно кривя губы, словно из последних сил сдерживал рыдания. Я потянулась было погладить его по плечу, но в последний миг моя рука замерла в воздухе, так и не достигнув цели, потому что некромант опять заговорил.
– И я исполнил обещание, – обронил он. – Беда заключалась лишь в том, что по возвращении я не застал дома никого живого. Хельга, по всей видимости, тоже обладала слабой искрой магического таланта, как у тебя. И она решила, что этого хватит, чтобы вызвать душу матери. К тому же впервые за долгое время дом был совершенно пуст. Служанка в отъезде, я на охоте. А Кирклан слишком мал, чтобы помешать матери. Вряд ли он понимал, что происходит. Полагаю, Хельга уложила его спать, после чего принялась осуществлять задуманное. Отыскала соответствующую книгу, нарисовала круг и прочитала соответствующее заклинание. И на ее зов действительно откликнулись…
На последнем слове его голос все-таки сорвался. Гарольд поднял ладонь ко рту, сдерживая стон. Его глаза опять покраснели, но пока ни слезинки не пролилось из них.
– Видишь ли, Хеда, мы слишком мало знаем о мире духов, – после утомительно долгой паузы сказал он. – Одно очевидно: те твари, которые скрываются за гранью, очень хотят вырваться из мира теней в наш мир, где есть солнце и свежий ветер. Поэтому когда проводится ритуал вызова мертвых, то всегда надлежит помнить о том, что далеко не всегда перед вопрошающим может оказаться тот, кого звали. Иногда в облике дорогого тебе человека приходит чудовище, которое ждет малейшей твоей оплошности, лишь бы вырваться за грань охранного круга. По всей видимости, так и произошло с моей женой. Она так хотела увидеть мать, так мечтала услышать ее голос, что не устояла от искушения обнять ее, нарушив ход ритуала. И эта тварь вырвалась на свободу. Сначала она убила Кирклана, заставив Хельгу наблюдать за этим. Меня немного утешает лишь одна мысль: почти наверняка мой сын еще не проснулся, поэтому не успел ничего почувствовать и испугаться. Я нашел его тело в кровати. На его лице не было гримасы боли или ужаса. Он словно очень крепко спал. А потом тварь принялась за Хельгу. Ей повезло намного меньше, если, конечно, так можно выразиться в подобном случае.
При этом воспоминании Гарольд побледнел, точнее, даже посерел, поскольку в его лице и без того не оставалось ни кровинки. Гулко сглотнул и посмотрел на меня. Его глаза сейчас казались совершенно черными из-за неестественно расширенных зрачков.
– Я нашел ее в своем кабинете, – почти прошептал он. – Все в комнате было красным от крови. До самой смерти я обречен вспоминать эту картину в самых страшных своих кошмарах, Хеда. Я не хочу, не могу думать о том, через какие муки прошла Хельга перед смертью, но постоянно возвращаюсь мыслями к этому.
– А чудовище? – спросила я. – Что стало с чудовищем?
– Я бы хотел сказать тебе, что храбро сразился с ним и изгнал обратно в мир духов. – Гарольд печально хмыкнул. – Но, увы, не буду тебя обманывать. Тварь сбежала до моего приезда. И я понятия не имею, где она сейчас. Надеюсь только, что она покинула Хельон. Однако все те убийства, что она совершит, невыносимым грузом лягут на мои плечи. Пока я не слышал ни о каких странных происшествиях, но не сомневаюсь, что рано или поздно тварь заявит о себе. Отродья бога-пасынка не в силах долго сдерживать желание убивать. Они могут выглядеть, как обычные люди, но у них нет души. Вместо души в них клубится мрак.
Последнее слово Гарольд даже не сказал – выдохнул.
Я невольно поежилась. Сейчас было утро, через окна, покрытые морозным узором, широкой рекой вливался яркий солнечный свет. Но неожиданно вспомнилась тьма, которая царила вчера в кабинете некроманта. И те создания, которые жили в ней.
– Вот, в общем-то, и все. – Голос Гарольда окреп, когда он признался в самом страшном. Некромант попытался улыбнуться, но вместо этого у него вышел какой-то мученический оскал. И он тихо завершил свою исповедь: – С тех пор прошло три года, Хеда. Каждый день я вспоминаю о том, кого потерял по собственной глупости и неосмотрительности. Я пытался топить горе в вине, пытался забыться в объятиях других женщин. Даже не смогу сосчитать, сколько их было за эти годы. Я бы мог жениться вновь и завести другого ребенка. Но почему-то мне кажется, что тварь никуда не ушла. Она где-то здесь. Кружит рядом со мной, выбирает удобный момент для нового нападения.
Гарольд перевел дыхание и вдруг с настоящей мукой в голосе признался:
– И я верю, что виноват во всем случившемся. Я должен был, обязан догадаться, что Хельга не оставила свою идею поговорить с матерью. Я мог бы помочь ей с ритуалом. Тварь вряд ли бы сумела обмануть меня, и я не позволил бы жене пересечь пределы круга. Ударил бы, избил до полусмерти, хотя ни разу не поднимал на нее руку, – но не позволил бы. Но вместо этого долгие годы я предпочитал закрывать глаза на очевидное. Не желал видеть, как отчаянно Хельга пытается узнать правду. И даже в этом ты до безумия похожа на нее!
Я опять передернула плечами. Теперь по моей спине промаршировал целый отряд ледяных мурашек. Ох, если Гарольд рассказал мне правду, а врать ему вроде бы особого смысла нет, то я уже не считаю идею провести самый холодный месяц в году под крышей его дома такой уж замечательной. Пожалуй, в свете новых обстоятельств моя жалкая лачуга начинает привлекать меня больше, нежели необходимость оставаться в этом жилище, где некогда разыгралась настолько жуткая трагедия.
«И кто знает, что еще здесь может случиться», – мысленно добавила я, не рискнув озвучить свои опасения Гарольду.
Тот уже повернулся ко мне и с кривой ухмылкой наблюдал за выражением моего лица. Опомнившись, я постаралась принять как можно более отстраненный вид.
– Боишься, – скорее утвердительно, чем вопросительно протянул он. Положил руку мне на затылок, заставляя глядеть ему прямо в глаза. – Боишься, Хеда, что можешь стать следующей. И правильно делаешь, кстати. Я тоже боюсь за тебя. Когда я увидел тебя на пороге дома, то невольно решил, будто это вернулась Хельга. Ее лицо было настолько обезображенным, что где-то в глубине души я до сих пор сомневаюсь, действительно ли предал очищающему огню тело своей жены. А вдруг это было лишь жестоким спектаклем, разыгранным для меня тварью из мира духов? Вдруг Хельга до сих пор жива и ждет, когда я спасу ее? Но потом я понял, что вы – совершенно разные женщины, пусть боги ради насмешки и дали вам настолько похожую внешность и даже повторили некоторые повороты судьбы. Право слово, Хеда, я не знаю, что мне делать дальше. Я не верю, что ты просто так появилась в моей жизни. Для чего-то мне дано это испытание. Понять бы еще для чего, пока не стало слишком поздно.
Завершив свою прочувственную речь, Гарольд впился напряженным взглядом в мое лицо, явно ожидая какой-либо реакции от меня на свои откровения.
Стыдно признаться, но в этот момент я как раз раздумывала, как бы незаметно сбежать из его дома, прихватив с собой Дирка. Если честно, я не предполагала, что история примет настолько дурно пахнущий оборот. И мне не нравилось все происходящее. Очень не нравилось! Лучше умереть от холода и голода, чем погибнуть в лапах отродья бога-пасынка. По крайней мере, первая смерть явно будет быстрее и милосерднее, чем вторая.
– Одно я знаю точно: я не отпущу тебя, – с легкой ноткой угрозы добавил Гарольд, видимо, догадавшись, какие мысли бродили в моей голове после его тяжелого рассказа. И потянулся к моим губам.
Если наша первая ночь была наполнена лаской и бесконечным терпением, то теперь некромант действовал намного резче и грубее, словно пытался таким образом наказать меня за совершенное. Его поцелуй нельзя было назвать нежным, более того, он едва не укусил меня, лишь в последний миг опомнившись и сбавив напор.
Послышался треск разорванного платья – это тонкая ткань не выдержала порывистого движения Гарольда. Он почти сорвал с меня одежду, не соизмеряя при этом силу.
Наверное, стоило запротестовать или попросить его умерить пыл. Но я боялась перечить некроманту. Его лицо сейчас напоминало маску жестокого кровожадного демона. Сомневаюсь, что он вообще осознавал, что делает и кто перед ним. Прошлое и настоящее – все перепуталось в голове виера.
– Зачем ты так поступила со мной, Хельга? – прорычал Гарольд, опрокинув меня на подушку. – Зачем?
Я не удержалась и приглушенно вскрикнула, почувствовав его в себе. Нет, не от боли: в последний миг некромант неимоверным усилием воли все-таки заставил себя сдержаться и вошел в меня мягко. Скорее, все это происходило слишком быстро и слишком неожиданно.
Удивительно, но Гарольд услышал мое восклицание. Вдруг отстранился и взглянул мне в глаза, правда, еще оставаясь во мне.
– Хель… Хеда, – исправился он, едва вновь не назвав меня именем погибшей жены. – Прости, Хеда.
После чего осыпал быстрыми поцелуями лицо, шею. И лишь затем, убедившись, что я немного расслабилась, принялся двигаться.
