Джон Толкин - Две крепости
– Они так и не вернулись, – грустно вздохнул он. – Придется идти пешком.
– Нам некогда, – ответил Гэндальф и переливчато свистнул трижды. Издали, казалось, с самого края земли, ему ответило конское ржание. Арагорн приник ухом к земле и некоторое время слушал.
– Это не один конь, – сказал он, поднимаясь.
– Одному нас всех не вывезти, – усмехнулся маг.
– Там мой Эрод, – узнал Леголас, – рядом с ним – Хазуфель. Самый первый – просто огромный! Я никогда не видел таких.
– Таких больше и нет, – заметил Гэндальф. – Это Сполох. Все кони Рохана повинуются его зову.
Из леса вынесся статный, белый как серебро конь с развевающейся гривой. Возле мага он круто осадил, громко заржал и остановился, положив голову ему на плечо. Гэндальф оглаживал коня, приговаривая:
– Неблизкий путь пришлось тебе проделать, умный мой, быстрый друг, но в самый нужный час ты примчался ко мне. В этом мире мы не расстанемся с тобой больше!
Снова послышался топот и, к большой радости друзей, из леса появились кони Йомера и почтительно остановились чуть поодаль.
Гэндальф обратился к коням с просьбой помочь как можно быстрее попасть в Эдорас, и животные кивнули головами, словно соглашаясь.
– Хорошо, что наши кони встретили Сполоха, – Леголас легко вскочил на спину Эрода. – Гэндальф, как ты узнал, что он здесь?
– Позвал, – улыбнулся маг. – Позвал, и он примчался ко мне через весь Рохан.
Гэндальф взял к себе в седло Гимли, Арагорн и Леголас вскочили на коней, и они помчались.
Временами трава доходила всадникам до колен, и тогда казалось, что они плывут по серо-зеленому морю. На пути попадалось много озер и болот, но белый конь уверенно находил дорогу, и остальные не отставали от него. Через несколько часов пути впереди встала скалистая гряда. За ней садилось солнце, и будто от его жара над горами стелился дым.
– Это ущелье – Грива Рохана, – сказал Гэндальф. – За ним Изенгард.
– Но почему дым? – спросил Леголас.
– Война, – коротко ответил Гэндальф. – Скорее!
Глава VI
Теоден
Маленький отряд скакал без остановки до позднего вечера. Когда совсем стемнело, Гэндальф позволил только короткую передышку. Леголас и Гимли заснули, Арагорн лежал без сна и глядел в небо, а сам маг до восхода луны простоял, вглядываясь во мрак. Ветер гнал по небу длинные перистые облака, но ночь оказалась тихой – ни движения, ни шороха на бескрайних равнинах. В холодном лунном свете они продолжали путь. Гимли клевал носом и норовил свалиться с коня, Гэндальф то придерживал его, то принимался трясти.
Сполох ночью скакал так же уверенно, как и днем. Усталым коням Йомера отставать не позволяла только гордость.
Перед рассветом похолодало. Постепенно темнота на востоке таяла, ночной мир обретал формы и краски. Далеко слева над черными стенами Эмин Майл вспыхнули снопы алого света. Утро выдалось свежее и ясное. Ветер трепал склонившееся от росы разнотравье.
Внезапно Сполох остановился, мотнул головой, звонко заржал.
– Взгляните! – обратился Гэндальф к спутникам.
Впереди, на горизонте, вставали горы. Темные скалы тянулись к небу, заснеженные вершины искрились на солнце. Глубокие извилистые долины с нерастаявшей ночной мглой постепенно переходили в равнину, поросшую высокими травами. На вершине ближайшего горного кряжа, опоясанного серебристой лентой реки, глаз уже мог различить золотые блики на крыше королевского замка.
Леголас разглядел защитный вал и ряды крыш внутри него, огромные, сияющие золотом палаты на зеленой вершине и стражников у ворот в ярких кольчугах.
– Это Эдорас, столица Рохана, – пояснил Гэндальф. – А золотые палаты Короля Теодена, сына Тенгеля, здесь называют Медусельд. Еще до полудня мы будем там. Но должен предупредить: здесь война, а рохирримы и в мирное время не отличались добродушием. Не хватайтесь за оружие и придержите языки, по крайней мере пока мы не окажемся у трона Теодена.
Мелкий речной брод обернулся широкой наезженной дорогой, по обеим сторонам которой высились курганы. Арагорн насчитал семь с одной стороны и девять – с другой. Склоны казались заснеженными – настолько густо покрывали их маленькие звездочки цветущего симбелина.
– Этот цветок называют Вечной Памятью, – объяснил Гэндальф. – Он цветет круглый год и растет лишь там, где покоится прах погибших.
– Немало правителей сменилось в Золотых Палатах с тех пор, как юный Йорл привел сюда с севера свой народ, – заметил Арагорн.
– С тех пор багряные листья у моего дома осыпались только пятьсот раз, – пожал плечами эльф.
– Но для людей это немало. Они забыли, откуда пришли сюда, да и о самом походе Йорла память осталась только в песнях. Подожди-ка, дай вспомнить… – И Арагорн тихонько запел:
Где ныне всадник, где конь боевой,где звонкого рога пенье?Где шлем и копье, меча острие,волос золотых плетенье?Где твердость руки, сжимающей сталь,где алых огней свеченье?И где по весне над тучной землейвысоких хлебов цветенье?Исчезли, ушли, как ветер с равнин уходит,устав скитаться;На Запад, на Запад уходят дни, чтоб тамнавсегда остаться.Кто властен сдержать бесконечный дым,летящий над пепелищами?И годы, спешащие за моря – удержим ли их?Отыщем ли?
– Много веков назад роханский поэт сложил эти строки, чтобы потомки помнили о Юном Йорле и о крылатом коне Феларофе. – Арагон вздохнул. – И вот имя певца уже забылось, а песня жива.
Дорога миновала курганы, попетляла по зеленому склону и вывела их к городским воротам. Стражи в блестящих кольчугах на языке Рохана потребовали назвать себя. Дружелюбия в их взглядах действительно было маловато. Гэндальф ответил им:
– Я понимаю вашу речь, но почему вы не говорите на Всеобщем языке, если хотите получить ответ?
– По воле Теодена, нашего правителя, никто не должен входить в Эдорас, кроме друзей, знающих наш язык, – сказал один из стражей. – Но кто вы такие, что так беспечно мчитесь по нашим лугам? Одежда у вас нездешняя, а кони похожи на наших. Мы ведь давно вас заметили. Должен сказать, впервые вижу таких странных всадников. И такого великолепного коня, – не удержался стражник, посмотрев на Сполоха. – Он, должно быть, меарас, если только вы не отводите нам глаза. Вы – колдуны? Или шпионы Сарумана? Отвечайте быстро!
– Мы не шпионы, – ответил Арагорн, – а кони действительно ваши. Думаю, ты узнал Хазуфела и Эрода еще до того, как спросил. Два дня назад мы получили их от Йомера, вашего военачальника, а теперь возвращаем, как обещали. Разве Йомер не вернулся и не предупредил о нашем прибытии?
Страж явно смутился.
– Может быть, ваше прибытие и не совсем неожиданность, – сказал он. – Но как раз позавчера Грима Червослов приказал нам не пускать чужестранцев в город.
– Грима Червослов? – гневно воскликнул Гэндальф. – Но у меня дело не к Гриме Червослову, а к правителю Теодену. Я спешу. Ступай или пошли кого-нибудь доложить о нашем прибытии!
– Хорошо, – согласился страж, все еще пребывая в сомнении. – Я пойду. Как вас представить Теодену? Мне видится, не простые путники стоят у наших ворот.
– Правильно видится, – кивнул маг. – Я – Гэндальф. Я вернулся, как обещал, и вместе со мной вернулся Сполох, краса и гордость Рохана. Со мной мои друзья: Арагорн, сын Арахорна, эльф Леголас из Сумеречья, и гном Гимли, сын Глоина. Передай правителю, что мы хотим говорить с ним.
Страж покачал головой.
– Я передам, но не надейтесь на добрый ответ, слишком тревожное время…
Он быстро ушел, оставив пришельцев под бдительной охраной товарищей, но вскоре вернулся и торжественно возвестил:
– Теоден разрешил вам войти. Следуйте за мной!
Темные деревянные ворота с лязгом открылись. Путники направились за проводником по длинной, вымощенной камнем дороге. По обеим сторонам тянулись добротные деревянные дома с крепкими воротами. Вдоль дороги в каменном русле журчал ручей. Наконец они оказались на вершине холма. Ручей вытекал из небольшого фонтана, изображавшего конскую голову. Широкая каменная лестница вела на террасу дворца правителя. На самом верху стояла стража в блестящих кольчугах с обнаженными мечами в руках.
Проводник вернулся к воротам, а друзья поднялись по лестнице. Воины наверху учтиво приветствовали их, и один выступил вперед.
– Я хранитель покоев Теодена, – сказал он на Всеобщем языке, – меня зовут Хама. Прошу вас оставить оружие здесь.
Леголас подал ему кинжал с серебряной рукоятью, лук и колчан.
