Юрий Иванович - Невменяемый дипломат
– Круке-Кре, что этому рабу от тебя надо? – спросил он, приближаясь.
– Вначале мне показалось, что это шпион. Потом я понял, что он ходячий покойник. Ибо совсем ему мало жить осталось… Теперь подозреваю, что он смертник!
Вошедший замер на месте, и его голос дрогнул:
– То есть он принес какую-то неизлечимую заразу? Или его тело сейчас взорвется, расплескав ядовитую субстанцию?
– До такого не дойдет… он у меня под полным контролем… Но более странного раба я еще в своей жизни не встречал… И он очень сильный, невероятный по мускульной мощи… Несмотря на плачевное состояние, он мог бы, наверное, порубить тут всех нас своим мечом…
– Ха-ха! Это ты уже перегнул! – с хвастливой самоуверенностью хохотнул молодой сентег. – Я бы из него решето сделал играючи. Да и чего рапиру об него пачкать? Ударил бы огоньком, превращая голову в головешку, и вся недолга.
– Да? Вот такие самонадеянные вояки и погибают в первом же серьезном бою! И хочешь, продемонстрирую доказательство твоего бессилия против этого раба? – Круке-Кре отошел метров на пять от Кремона и жестом пригласил подойти к себе молодого франта. – Вот ударь по нему парализующей молнией!
А Невменяемый стоял на месте и обливался потом от… бессилия и страха. Он и в самом деле попал под воздействие непонятных парализующих структур, которыми незаметно наградил подлый Медиальт при ощупывании его тела. Даже пальцами пошевелить не получалось. Высший врач не только сумел его обездвижить и взять под полный контроль, но еще каким-то чудом рассмотрел те мутации организма, которые позволяли сбрасывать в землю боевые магические атаки иных Эль-Митоланов. Подобного даже такой мэтр, как Ветеран, не сделал бы!
Модник озадаченно мотнул головой на предложение старшего соплеменника:
– Как молнией?! Я ведь его убью! А что он мне сделал плохого?
– Ничего! И ты ему ничем не повредишь. Ну! Смелее, не стесняйся!
– Да как-то… – молодой франт явно засмущался, слишком совестливый попался, видимо. – Мы не в бою… он – безоружный.
– Ха! Вот ведь наивный! Этот раб тебя одним ударом «за барьер» отправить может, невзирая на все твое оружие, силу Эль-Митолана и кучу оберегов.
– Скажешь тоже…
– И скажу! И требую! Бей!
Кремон уже понял, что губы его кое-как слушаются, и с трудом произнес:
– Тэш! Так ты меня что, добить собрался? Лучше уж полечи. Я заплачу пятьдесят гравов. Только вылечи!
Теперь старый сентег, нравоучительно подняв палец вверх, стал давать очередной урок молодому:
– Вот посмотри на этого жадного и глупого человека. Вначале я по своей доброте предложил его вылечить всего лишь за смехотворную сумму в пятьдесят серебряных монет. А он мне нагло предлагал в ответ только два грава. И врал мне в глаза, что у него таких денег нет!..
– Нет! Я просто сказал, что не могу позволить себе такие расходы.
– Да?! И это при том, что ты имеешь при себе кучу добра на огромную сумму и денег раз в пять больше, чем я запросил? – ехидно произнес Медиальт.
Энормианин вытаращился на него. Этот сентег рассмотрел на нем все! О подобных умениях даже легенд или сказок не существовало, и Кремон теперь не удивился бы, если бы оказалось, что этот врач успел покопаться в его воспоминаниях. И сейчас все о нем, Кремоне, расскажет.
Сентег словно прочитал все это в его глазах, потому что воскликнул:
– Конечно, я знаю о тебе все! Но хочу, чтобы ты сам во всем признался. Но вначале… – он с раздражением взглянул на молодого франта: – Ну сколько я буду ждать молнии? Или ты только что подарил все свои колдовские силы любовнице?
Похоже, эти слова рассердили молодого сентега, потому что лицо его стало очень недоброжелательным.
– Ну ладно, раз ты ручаешься за его безопасность…
И ударил синей парализующей молнией. Невменяемому только и удалось, что в бессильной злобе закрыть глаза и машинально прикинуть силу удара: примерно треть от максимальной. Лицо обдало жаром, который тут же прошелся по телу и вытек в пол через ноги.
– Вот! Убедился?! – радостно воскликнул врач. – А теперь бей огненным шаром! Быстрей!
Глаза Кремону так и не пришлось открывать. Опять те же ощущения и нарастающая бессильная ярость.
Оба сентега подскочили к нему. Старший явно вошел в научно-исследовательский экстаз: восхищенно сыпал медицинскими терминами и, тыкая пальцем в человека, пытался объяснить данный феномен. Молодой, приоткрыв клюв, внимал, явно ничего не понимая.
– Какой объект! Какой бесценный экземпляр! – Круке-Кре опустился на пол, чуть ли не клювом ощупывая почерневшие дощечки паркета. – Это же уникальный сброс силы! Сказка! А если тут еще и концентрация с преобразованием замешаны!..
Эти слова вселили в Кремона надежду на то, что ему удастся выкрутиться. Если он – «бесценный экземпляр», то экзальтированный экспериментатор должен быть заинтересован в том, чтобы этот экземпляр остался в живых. А значит, вылечит и с голоду умереть не дасть. Посадит в какую-нибудь клетку. А там уж возможность для побега обязательно появится. Да не просто для побега, а с должным шумом и выверенным ударом, после которых этот каркающий ублюдок останется со свернутой шеей.
Кремон решил воспользоваться моментом для разговора с молодым франтом:
– Извиняюсь, тэш, а как тебя зовут?
Тот покосился на ничего не слышащего и бубнящего что-то себе под нос Круке-Кре и с некоторой неохотой ответил:
– Ну… можешь меня называть просто… Граф! – И вдруг спросил: – Ты на меня не обижаешься?
– За что?
– За молнию и за шар огня. Тебе не больно было?
– Ерунда! Только жарковато становилось… – Кремон понизил голос: – А кто этот Круке-Кре? У меня такое впечатление, что он меня на части порежет и в банках с самой крепкой гремучкой хранить будет.
Непонятно отчего, но Граф развеселился:
– Ты что, не слышал об этом знаменитом Медиальте? Ну, ты, провинция!
Невменяемому очень хотелось возмущенно вздернуть подбородок, но тело так до сих пор ему и не повиновалось. Поэтому он смог только с сарказмом прошипеть:
– Ну да, я просто обязан знать каждого такого мучителя и мясника! Особенно если за всю свою жизнь ничего кроме гранитного карьера не видел.
– Странно. Откуда тогда у тебя столько всего ценного? И денег так много?
– Да не мое это. Конклатерра носить на себе заставляет, ей лень с собой таскать.
– А-а, ну да, они такие… – Граф сразу проявил сочувствие и понимание. Видимо, натерпелся со своей.
– Вот именно, – подхватил Кремон. – Моя еще и скандалистка, каких поискать! Если она сюда прибежит меня искать, лучше с ней не связывайтесь. Отдайте ей все мои вещи. А заодно…
– Что заодно?! – спросил Медиальт, перестав бормотать себе под нос. – Заодно и тебя ей вернуть? А?! Да ты, раб, совсем уважение потерял к тэшам! Как ты смеешь такие разговоры с… Графом вести?! Никакого страха! Вот хам невоспитанный!
А тут еще и молодой франт, пощелкав клювом, сдал человека со всеми потрохами:
– Ты знаешь, Круке, он тебя считает мясником и мучителем. И уверен, что ты его разрежешь, разложишь в банки с гремучкой и будешь проводить опыты!
И он расхохотался уже в полную силу. Показывая, что и сам такой же, если не хуже. Хотя, если припомнить, как франт сомневался перед магической атакой, а потом чуть ли не извинялся, что-то тут не вязалось.
Но додумать Невменяемый не успел. Круке-Кре чуть ли не уткнулся клювом человеку в переносицу и сердито, с какой-то странной угрозой спросил:
– Это я – мясник и мучитель? Это я буду тебя резать? А зачем, спрашивается? Ты не прав! Хочу тебя обрадовать: ты у меня будешь целиком в гремучке! Причем – живой! Плавать в ней, дышать ею… И опыты над тобой я буду вести еще минимум лет сто. Я и это умею, не сомневайся! О! Мало того, могу и в гремвине тебя замариновать. Правда, он не настолько прозрачный, тебе будет плохо видна моя лаборатория…
И всем известный за пределами империи сентегов герой с ужасом понял, что Медиальт не врет: он и на самом деле все может…
Глава 14
Защитница
Тут открылась дверь, и в дом вошла Ягуша в кепи конклатерры.
Круке-Кре повернулся к ней:
– Что тебе надо?
Девушка замерла, увидев старшего принца. Потом решительно подошла к троице, заглянула ему в лицо и удивленно спросила:
– Что это вы с ним сделали, тэши?!
– Это твой? – спросил Медиальт.
Девушка вновь всмотрелась в лицо Кремона, и тот показал глазами: «Да».
– Мой, – неуверенно сказала Ягуша.
– Этот раб болен. Он пришел сюда за помощью, и вот… я приступил к его лечению.
– Неправда! – сумел прошептать Невменяемый. – Он меня хочет замариновать в гремвине…
Конклатерра, хоть и выглядела неважно после ночных приключений и сама нуждалась в магических силах как никогда, сумела рассмотреть, что ее ухажер и спаситель не может даже шевельнуться. Ну и воспылала таким возмущением, что казалось, сейчас бросится душить если уж не обоих, то старого сентега точно:
