Кристина Зимняя - Честное волшебное! или Ведьма, кошка и прочие неприятности
– Э… – Джемма слегка опешила от такой резкой перемены темы.
– Второй раз предлагать не буду! – многозначительно заявила сыщица. – Торт и… конспект!
– Ладно-ладно, – примирительно подняла руки девушка. – Я все выслушаю, но только после того, как ты поможешь мне вернуть дьера Дорэ.
– Вернуть?! – взвилась оса.
– Э-э-э… ну-у-у… я имела в виду, что ты поговоришь с ним и предложишь ему свои услуги сыщика… не бесплатно, конечно.
– Угу-угу, – криво усмехнулась Олли-о. – Предложить я, конечно, могу. Думаю, он сильно впечатлится предложением сыскных услуг от голой девки в рыжую полосочку.
Ведьма подавилась смешком, представив, как рой ос обращается человеком в тюремной камере Эдгарда, но быстро взяла себя в руки и спокойно проговорила:
– Зачем же так сложно, тебе всего-то и надо – навестить его в заключении. С лицензией сыщика тебя обязаны пропустить.
– А если он политзаключенный? – не хотела сдаваться оборотень.
– А если я у тебя сейчас варенье отберу? – нехорошо так прищурилась Джемма. – И торты печь не стану, и Этьену твоему драгоценному всю морду расцарапаю, если он решит ко мне приблизиться?
– У, какие мы злые, – поморщилась рыжая, покрепче обняв банку.
– Оказалась бы ты в моем положении, тоже злой бы стала, – проворчала ведьмочка, растеряв весь свой воинственный запал. – Олли, пойми! Дьер Дорэ дал мне кров и работу, прикрыл мою выходку с похоронами… Я не могу подвести его, когда он нуждается во мне. К тому же здесь отличное место, чтобы практиковаться в лиловой магии, и мне совсем не хочется его потерять. Пожалуйста, не сообщай Аттамсу, что нашла меня, – глядя в глаза собеседнице, попросила Джемма. – Хотя бы до тех пор, как все устаканится в ПБ.
– Три торта! – немного подумав, заявила обнаглевшая сластена. – Ни к чему Ену такая дурища! Вот воспитаю тебя немного, мозги на место поставлю, тогда и предъявлю пред светлые очи дьера оружейника. – Вскочив со стула, она положила в рот еще одну ложку клубничного варенья и, водрузив на стол банку с его остатками, покинула кухню. – Жди! Пеки! И не тронь мое варенье! Скоро вернусь! – Последняя фраза этой деятельной особы долетела до слуха Джеммы откуда-то с лестницы.
Постояв еще немного, будто ожидая, что рыжий вихрь с именем Олли-о передумает и вернется за лакомством, Джемма устало опустилась на стул. Общение с осой ее совсем вымотало. Страх, растерянность, злость, решительность, любопытство, раздражение – череда эмоций была слишком насыщенной, слишком яркой и стремительной.
Теперь вот еще и десерт печь. А из чего? Имеющийся набор продуктов подобных изысков не предполагал. Да и прежняя проблема так и не была решена. Где взять денег на оформление заказанных похорон? Дьера Сомс категорически отказалась одолжить ведьме хоть сколько-нибудь, а больше ведь и не у кого. Неужели из попыток ведьмочки справиться с делами ПБ ничего не выйдет?
Рука невольно легла на спрятанное в кармане ожерелье. Ради конфет и чулок Джемма точно не стала бы с ним расставаться, но в нынешней ситуации выбора нет. Может быть, сыщица согласится взять украшение в качестве оплаты ее услуг? От одного только предположения стало тоскливо. От желания разреветься удержала лишь мысль о том, что не пойдет серебро к золотистой коже осы и ее рыжим волосам. Занятая мрачными думами, девушка не заметила, как в углу кухни начал постепенно уплотняться воздух, образуя небольшую, испускающую слабый свет воронку. Сияние нарастало, пока не превратилось в высокую фигуру в длинном плаще и белых латах. Взвесив в руке огромный меч, будто он был не опасным оружием, а муляжом или детской игрушкой, жнец еще с минуту полюбовался затылком погруженной в размышления ведьмы, после чего радостно изрек, увидев на столе на четверть полную банку:
– О, варенье! А чайку нальешь, моя сладкая?
Там же через полчаса
– Говорю же тебе, не могу я! – возмущался жнец, делая очередной шаг назад и с опаской посматривая на подбоченившуюся ведьмочку, бросающую на него грозные взгляды.
– Что значит «не могу»? Ты ему друг или кто? – наступала Джемма. – Как за помощью к Эдгарду являться – так это пожалуйста, а как самому хоть палец о палец ударить – так сразу «не могу»!
– Сладкая моя, клубничная… – начал парень, подумывая вынуть клинок из ножен на спине.
Не для того чтобы пускать его в дело, конечно… да и не вышло бы это с мечом жнеца, а затем, чтобы хоть немного отрезвить слегка спятившую девчонку видом грозного оружия. Ситуация, в которой она оказалась, не повергла ведьму в уныние, а, наоборот, подстегнула к решительным действиям. И ладно бы девчонка сама действовала, так она же упорно пыталась привлечь к этому процессу и его – жнеца смерти! Докатился.
– Я не сладкая! – возмутилась Джемма.
– Очень даже сладкая. – Белые губы Эла сложились в плутоватую улыбку.
– А почему клубничная? – чуть нахмурившись, уточнила собеседница.
– Так фея же, – развел руками он.
– Я ведьма! – Она умудрилась зашипеть, несмотря на то что в словах, сказанных ею, не было ни одной шипящей буквы.
– Это для всех ты ведьма, а для меня самая настоящая фея. Клубничная, малиновая… сладкая. Джемма, – произнес он, смакуя ее имя, словно сочные ягоды. – Фея моего сердца.
– Ладно, можешь называть меня этой мифической коротышкой со стрекозиными крылышками, да простит нас Марна! Но ради всего триумвирата, помоги! – состроив жалобную мордашку и умоляюще сложив руки, попросила девушка.
Смена тактики ничуть не обрадовала Элроя. То агрессивно настроенная ведьма, то готовая расплакаться страдалица… и что ему с ними всеми делать?! Зашел к старому другу на чай, называется. Эх! Нет чтобы опасалась его девчонка, как вчера. Стороной обходила, вареньем кормила… А тут схватила банку, спрятала в шкаф и… началась вербовка жнеца на службу на благо несчастного похоронного бюро и его арестованного владельца. А то, что Эл уже лет тридцать как завербован куда более могущественной организацией, это не считается, да?
– Чем помочь, сладкая? – вздохнул жнец. – Я не могу пойти к Гарду, во всяком случае пока. Посланники Саймы вообще не могут бродить среди людей, мы перемещаемся иначе. По сопредельному миру, если ты понимаешь, что я имею в виду. Или, правильней будет сказать, по подпространству. И, чтобы передвигаться, нам нужны точки-якоря. Либо люди из списка, выданного координатором, либо… маги душ и такие, как ты, помеченные смертью.
– Дьер Дорэ – маг душ, – не желала сдаваться Джемма.
– И? Хочешь, чтобы его сочли умалишенным после беседы с незримым для всех жнецом? Да и что он мне скажет? – Проходя мимо ведьмочки, Элрой приобнял ее за плечи, скользнул пальцами по руке к запястью и на несколько секунд сжал ладонь. Затем сел на тот самый стул, который полчаса назад занимала Олли-о. – Рано еще, фея, – сказал, глядя, как она оттаивает после холода его прикосновений. – Если это не ошибка, а происки недоброжелателей… хотя скорее уж недоброжелательницы… и Гард не вернется к ночи домой, обещаю, я навещу его в промежутке между работой. Может быть, даже сегодня. Но сначала дай мне чаю, сладкая, – потребовал блондин.
– Дай мне денег, ледышка, – сложив на груди руки, тем же тоном ответила Джемма.
– Ну ты… – выдавил ошарашенный ее заявлением жнец.
– Фея? – мило улыбнулась та.
– Ведьма! – рявкнул он.
Девушка хихикнула и налила-таки потустороннему гостю чай. Даже варенье отдала, хоть и подумала, что влетит ей за это от сластены-осы.
– Нет у меня денег! Нет! – уплетая лакомство с не меньшим аппетитом, чем сыщица, оправдывался жнец. – Я не принадлежу вашему материальному миру. Я бесплотен, понятно?
– Ах, бесплотен? – Джемма прищурилась. – Как целоваться и десерты трескать, так ты вполне материален!
Элрой раздраженно рыкнул, неожиданно поднялся из-за стола, шагнул вперед и… резко ударил девушку кулаком.
– Ай! Ты что делаешь… – взвизгнула та и осеклась, глядя на мужскую руку, до середины предплечья утонувшую в ее животе.
От места пересечения (назвать это иначе было сложно) с конечностью жнеца по телу расползался холод. Джемма подняла голову и, посмотрев в лицо блондину, попыталась коснуться его щеки кончиками пальцев. Но ее кисть ощутила лишь холодный воздух. Эл… Не осязаемый Эл, который касался ее несколько минут назад, а призрачный белый жнец, молча взиравший с высоты своего роста на обескураженную девушку, отступил. Ведьма округлившимися от удивления глазами следила за тем, как медленно выплывает из ее тела рука белого посланника.
– Убедилась? – прислонившись к стене, устало спросил он. – Я могу остановить твое сердце, но просить у меня взаймы, увы, без толку. С тем же успехом ты можешь обратиться к чьему-то портрету. Ты и видишь-то меня и чувствуешь холод только потому, что уже была помечена смертью.
Джемма угрюмо кивнула и вдруг застыла, осененная идеей.
