Анна Кувайкова - Осколки прошлого. Эпизод I
Ощипав и выпотрошив рииску, я решила сделать из неё бульон. Пока варилась пташка, я покормила лошадей остатками овса, подумала над тем, что мне необходим охотничий нож (а то сколько можно использовать ритуальный кинжал не по прямому назначению?), а также задумалась над тем, что нужно продать мой меч, кинжал и куртку из кожи ассоматийского питона. Слишком они приметные. Эти вещи стоят целое состояние, и хотя мне они достались в подарок, но я не хочу вспоминать о тех, кто мне их подарил. Да и по этим вещам меня легко можно узнать, когда я приеду в Эллидар. Даже если я скрою их мороком, это будет без толку. Если присмотреться сквозь морок, то всё равно можно рассмотреть на лезвии метку Латриэля, ведь именно он ковал этот клинок. Эльф просто почувствует своё творение, если мы, конечно, встретимся. А я не хочу, чтобы он знал, что я жива и невредима. Да уж, это можно назвать эгоизмом с моей стороны, но, может, хоть так в них проснётся совесть?
Да и потом, если он узнает, что я жива, узнает и Селениэль. А кто знает, что ей от меня нужно? Лично я – без понятия.
– Ри, – потрясла я эльфа за плечо, – Ри, просыпайся! Тебе поесть нужно.
– А сколько времени прошло? – потёр глаза сонный эльф и забрал у меня тарелку с бульоном, в котором плавало мясо.
Ну, ещё и остатки настойки. Мне тоже не мешало бы принять всё это для профилактики, а то вдруг и я с простудой слягу.
– Где-то около часа, может, чуть больше, – пожала я плечами, наливая себе бульона из котелка. – Как самочувствие?
– Да нормально вроде, – неуверенно ответил Ри.
Но, несмотря на всю неуверенность, поглощал бульон он довольно шустро и даже добавки попросил. А я что, мне не сложно, даже приятно заботиться об эльфике. Хех, это что, ранний материнский инстинкт? Рановато что-то, рановато. От добавки не отказалась и я, а про Химо вообще молчу, он так вцепился в несчастный кусок мяса, что мне даже послышалось его урчание.
Ужин прошёл в раздумьях на тему того, как неживое чучело может переваривать пищу и куда это самое переваренное девается. Ответа так и не нашлось.
– Ой, Эль, а что это? – неожиданно спросил дроу, указывая пальцем в сторону костра.
– А? – Я отвлеклась от гадания на чаинках, которые плавали в моей деревянной кружке. Всё равно чаинки выводили нечто бессмысленное, что-то похожее на воссоединение душ и борьбу противоположностей. Бред, в общем.
– Вон туда посмотри и скажи, что у меня не галлюцинации, вызванные жаром! – потеребил меня за рукав несколько ошарашенный эльф.
– Ри, это всего лишь саламандра! – засмеялась я, разглядев в небольшом пламени ярко-красную ящерицу с двумя забавными рогами на голове. – Дух огня, создание Ариархата, Хранителя Огненной стихии. Маги используют их для доставления почты.
– А как почта не сгорает в огне? – изумился мой ученик, пристально разглядывая ящерку, которая нетерпеливым взглядом всматривалась в моё лицо.
– Потому что почту отправляют маги, владеющие стихией огня. Они договариваются с саламандрами на тему сохранности письма или посылки. Но если ты не понравишься этой ящерке – пиши пропало, ты никогда её не уговоришь, так что такой почтой пользуются далеко не все. О, Ри, смотри, тебе письмо! – воскликнула я, увидев выплюнутый ящеркой конверт из серого пергамента с единственным именем, выведенным чьим-то аккуратным почерком: «Танорион».
Написано на эльфийском. Как только я подошла и собралась его поднять, ящерка сердито зашипела.
– Чего это она? – удивился Ри, откидывая одеяло и легко соскакивая с паутины.
Похоже, дроу и впрямь полегчало.
– Она передаёт письмо только тому, кому оно адресовано, – пояснила я.
Саламандра подождала, пока дроу поднимет послание, но после этого не исчезла.
– А она долго ещё будет здесь находиться? – спросил дроу, косясь на почтальона, который не собирался растворяться в пламени, а внимательно меня разглядывал.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Похоже, что я ей не нравлюсь.
– А может, у неё и для тебя письмо? – неожиданно выдвинул идею Ри. – А она просто тебя не узнает под мороком.
– Ри, а ведь, может, ты и прав! – согласилась я на такой вариант и, сняв морок, повернулась к саламандре: – У тебя что-то для меня есть?
Огненная ящерица недовольно фыркнула и… выплюнула на землю увесистую пачку писем.
– Да уж, – весело хмыкнул дроу, – скопилась у тебя корреспонденция!
– Да иди ты! – огрызнулась я, увидев на самом верхнем письме сургучную печать – герб старшего дома Аллианэр.
– Эль… – тихо спросил Ри, прекрасно расслышав в моём тоне не совсем дружелюбные нотки, – эти письма от братьев де Рен, ведь так?
– Милая, не уходи далеко, – с самым милым лицом прошептала я, пропустив мимо ушей слова дроу, и достала из кармашка на поясе кусочек железного дерева. – Хочешь вот это?
Ящерка, увидав в моих руках столь редкое дерево, заурчала от восторга, и костёр взвился ввысь локтя на три точно. Хе, что-то мне это напоминает! Интересно, а у меня вот таких вот огненных хвостатиков в родне не было?
– Я тебе дам кусочек, если ты не скажешь отправителю, что доставила письма. Просто потеряйся, ладно?
Саламандра торопливо закивала, судорожно облизнулась огненным язычком и быстро-быстро завиляла хвостиком. М-дя, наверное, даже самые послушные в мире псы так своей конечностью управлять не смогут. Я кинула ей желанное дерево и объяснила своё поведение ученику, который сейчас стоял с вытаращенными глазами:
– Это железное дерево, оно очень редко встречается в природе. А точнее, всего в двух местах: Ассоматийская долина и остров драконов. Оно ценится из-за того, что твёрже стали, невосприимчиво к магии, хотя и само обладает некоторыми магическими свойствами. Как понимаешь, стоит оно баснословно дорого и поэтому для растопки каминов его никто не использует, а для саламандры это любимое и практически недостижимое лакомство, за него она сделает всё, что угодно. У меня когда-то были палочки для волос из такого дерева, но они треснули, и я их доломала. Как знала, что рано или поздно пригодятся.
– А как ты их сломала? Это же практически невозможно! – поразился дроу, наблюдая за тем, как ящерка в костре с ума сходит: вертится вокруг кусочка дерева, скачет, бесится и, похоже, даже облизывается.
– В них попали метательные шарики ятугаров, и они треснули. А потом я их доломала магией земли, просто договорилась с железным деревом. Пыхтела долго, но всё же получилось.
– После метательных шариков неудивительно, что дерево так легко поддалось! – хмыкнул Ри, внимательно вглядываясь, как я подбираю с земли стопку писем так, словно между ними спрятана нхитистаха – дико ядовитая змея, укус которой несёт неминуемую смерть, но долгую и мучительную.
– Ага, насколько я помню, там даже толика амарилла присутствует! – согласилась я с эльфом.
– Хелл, а кто тебе там пишет? – неожиданно влез в разговор Химо.
Вот хрдыр, он что, не мог подольше со своим ужином повозиться?
– Догадайся с восьми раз, – буркнула я, сотворив подушку из уплотнённого воздуха.
Дроу, покосившись на меня, сделал то же самое.
Всего писем было семь. Я сразу отложила в сторону два письма. Те, на которых чувствовалась магия. Маячки, не иначе. И открыла довольно потрёпанное, в небольшом конверте. Чёткий почерк с острыми углами у букв легко позволил мне узнать писанину дедушки:
«Хеллиана Валанди, волкодлак тебя задери! Я ни на грош не верю, что ты погибла! Ведь я самолично тебя обучал, вбивал в твою непутёвую голову знания, мучился с тобой, а ты? Что произошло в этом упырёвом королевстве, почему ты не вернулась в Академию? Всё руководство на ушах стоит, Итрон в глаза мне смотреть не может, чувствуя себя виноватым за твою пропажу. Эти демоновы эльфы и слова связать не могут, чтобы толком рассказать, что случилось!
Хелли, девочка, прошу, ответь как можно скорее. Насколько я знаю, от тебя никто из твоих друзей и знакомых уже больше двух недель не получал никаких вестей. Я и Ветар с ума сходим от беспокойства, Тамине ещё не говорили о твоей пропаже. Демонёнок, прошу тебя, возвращайся домой. Что бы ни случилось, что бы ты ни сделала, мы всегда будем тебе рады.
И если, не приведи Хранители, ты покинула этот мир, учти, я самолично оживлю твоё немощное тельце и ты у меня в виде зомби будешь вечность свои любимые грядки пропалывать!
Прошу, дай о себе знать при первой же возможности.
С любовью,
твоя семья».
Честно, я не знала, смеяться мне или плакать. Это же надо было такое сочинить! Дедушка… Как я тебя люблю! Но я не могу пока вернуться. Я не хочу подвергать тебя и всю мою семью опасности. Прости.
Второе письмо было от Аилинии. Судя по словам, подруга была в искренней печали и недоумении, почему я не вернулась. Она и Холл очень за меня волновались и тоже просили написать при первой же возможности.
И вот на этом месте меня обуяла злоба. Неужели близнецы и Латриэль ничего не рассказали? По письму выходит, что нет. Ну ладно руководству Академии, ладно моей семье, но Лин-то они могли рассказать всё начистоту! Мы же всё-таки квадриум, единство магов… были когда-то.
