Наталья Караванова - Сердце твари
– Мы это учтем, – кивнул Леон. – Благодарю тебя, брат Дальгерт. Есть ли еще предложения?
Брат Евхарт привстал со своего места и поднял руку.
– С вашего позволения, святой отец… братья… У нас в монастыре хранится одна вещь… вы же понимаете, о чем я. Мы могли бы использовать ее возможности для усиления нашей обороны.
Повисла пауза, а Дальгерт насторожился. Он и раньше знал, что в монастырях Спасителя иногда хранятся наделенные магией предметы. Монахи не использовали их, и Ордену редко удавалось добраться до таких артефактов. Дальгерт, например, впервые за два года услышал, что здесь, прямо у него под носом, хранится что-то такое.
Евхарт облизнул губы:
– Если подумать, то для обороны города мы должны использовать любые средства. Святые Свитки ведь напрямую не запрещают…
Под тяжелыми взглядами священников он стушевался и замолчал.
Леон сказал:
– Возможно, если Спаситель благословит нас… или же у нас не будет иного выхода… но пока я не вижу поводов для паники.
Старейшина Гаральд поднялся, привлекая к себе внимание.
– Слушаю вас, старейшина, – сказал приор.
– Речь зашла о магии. Я хочу добавить, что отчасти согласен с тем, что, возможно, нам понадобятся все силы. Святые отцы… да, мне есть что добавить; хотя возможно, вы примете слова мои за крамолу. Но перед лицом войны… дозвольте мне сказать. Я искренне верю в Спасителя, и в силу Его, и в мудрость Его, иначе не был бы я с вами здесь, сейчас. Не промыслом ли Господним суждено было такому случиться, что у меня, старейшины Тарнской общины Спасенного города, много лет хранится документ… Документ, составленный нашими предками, теми, кто первым появился здесь.
У старейшины пересохло во рту, и он умолк. Леон подбодрил:
– Мы внимательно слушаем тебя.
Дальгерт чуть заметно качнул головой. Никогда бы он не подумал, что старейшина решится отдать святым отцам одну из трех бережно хранимых тайн корней Тарна. Которую – нетрудно догадаться.
– В те давние времена, когда наши предки только ступили на эту землю, здесь, как и сейчас, было множество опасностей. Тогдашние мудрецы, так же как мы, были озабочены сохранением в целости их нового дома…
– Хочешь сказать, здесь есть какие-то магические штуки? – вскинулся отец Евстатиан.
– Не совсем, с вашего позволения, святой отец. Тогдашние маги видели, что сила здесь слабая и странная и что использовать ее так, как было на Тарне, не удастся. И тогда они подготовили все для того, чтобы в час нужды их магический щит мог воздвигнуть любой, кто родом от их корней. Сейчас двадцать четыре камня, расставленные на всех городских окраинах, – просто булыжники. Но если следовать описанному ритуалу, они вспыхнут… в описании так и сказано – вспыхнут слепящим светом и остановят врага.
– Богомерзкая магия, – прошипел Евстатиан, но отец Леон надолго задумался.
– Значит, вести этот ритуал может любой выходец с Тарна?
– Так, святой отец. Я думаю, что это послужит еще одним доказательством силы Спасителя и умножит веру, и укрепит сердца.
– Вера, основанная на лжи, – Евстатиан даже привстал, – что может быть хуже?
– Нет, отец Евстатиан, – мягко сказал приор. – Лжи нет места в наших сердцах и в наших делах. Мы не станем лгать и пастве нашей…
– Опиши свой способ, старейшина, – выждав должную паузу, попросил Леон. – Если нет в нем ересей и поклонения силам богоборческим, если не кроется за ним желания попрать веру Божию…
– Монастырь стоит на древних камнях, и вы лучше меня знаете об этом, святой отец. Только здесь, где ткань миров наиболее тонка, можно совершить действо, о котором идет речь. Нужен доброволец, наделенный способностью к магии, и нужен чтец, что определенными словами и действиями откроет каналы силы. Магия потечет по венам того, кто станет в центре круга и напитает камни. От камней поднимется щит… так написано в свитке. Он задержит и обессилит врага. Но стоять он будет ровно столько, сколько продержится доброволец…
– Доброволец, значит? И много ли таких добровольцев мы сыщем за два дня? – тихо спросил приор. – Люди напуганы. Они боятся кары Инквизиции…
Дальгерт про себя договорил то, что старейшина не решился сказать вслух: «доброволец», скорей всего, погибнет. Потоки магии, разбуженные заклинанием, пройдут сквозь него, выпьют досуха его собственные силы, затянут в свой водоворот… оттого еще ни разу не применяли люди корней Тарна эту защиту. Хотя приходили сюда в прошлом и мародеры и просто лихие люди, лесные разбойники…
И тут кольнуло где-то у сердца – Ильра! Она мастер Слова. Если монахи об этом знают… да нет, чушь. В городе есть с десяток мастеров, работающих легально, имеющих индульгенцию и все права. К кому, как не к ним, идти за помощью монахам и старейшинам? Уж наверняка не к безвестной и наверняка слабой, ничему не обученной девчонке. Но Виля все-таки следует предупредить.
И надо сообщить в Убежище. И так он слишком долго тянул с этим.
Значит, решено. Сразу после окончания совета – к Вилю. Потом – на окраину, оставить в условленном месте собранные сведения. Оставить знак Кузнецу. Но надо быть осторожным, очень осторожным.
Дальгерт с трудом мог удерживать внимание на том, что говорили святые отцы и старейшина. Но никто из присутствующих не смог бы догадаться об этом по выражению его лица. «Держать лицо» его учил Клим, а этот язвительный и заносчивый мастер-разведчик мог с одним и тем же выражением и читать молитву, и рассказывать неприличный анекдот, и признаваться девушке в любви.
Когда совет закончился, Дальгерт не побежал сразу в «Воронье гнездо». Ему очень хотелось так сделать, но он заставил себя задержаться. Поговорить с братом Рузаном о делах казенных, отчитать двух семинаристов за непочтительное поведение, заглянуть в монастырскую трапезную и, посмотрев на размазанные по дну котла остатки каши, брезгливо сообщить дежурному служителю, что пообедает в городе…
За стойкой хозяйничала старшая повариха Виля. Дорогие столики у окна пустовали, а за общим столом приканчивали обед несколько мастеровых.
Даль подошел к стойке.
– Чего желаете, святой отец? – неприветливо спросила она.
– Стакан воды, пожалуйста. А что, хозяина разве нет?
– Он еще с утра отбыл. Поставщик затянул с доставкой муки, вот Вильдар сам и поехал.
– Понимаю. А Ильра?
– А вы не встретились? Она пошла на рынок, вот буквально несколько минут тому…
– Спаси тебя Бог, добрая женщина, – пробормотал Дальгерт и одним глотком допил воду.
Ну что? Попробовать догнать Ильру? Она наверняка не пожелает его слушать. Да и подозрительно это будет выглядеть – священнослужитель в сутане и плаще зачем-то пристает на рынке к добропорядочной горожанке…
Нет. Не стоит. Через час, а то и через два она вернется. А может, и Вильдар приедет от своего поставщика. Вот тогда и поговорим.
Дальгерт вышел на площадь. Куда дальше? Надо побывать у Кузнеца, оставить письма посланнику. Заодно и узнать, благополучно ли была доставлена его предыдущая депеша. Но сначала все-таки домой. Умыться, собраться с мыслями… Ну и по дороге забрать припрятанный на всякий случай пакет материалов, собранных за две недели для Убежища. Святые братья не чураются тайных обысков, и Дальгерт старался не оставлять вещи, которые могут его скомпрометировать, ни в своей монастырской келье, ни в городской квартире.
Кузнец – он и на самом деле кузнец. Перековывает железный хлам на разные полезные орудия. Он был связным еще у предшественника Дальгерта в Спасенном городе.
Предшественник загадочно умер во время хиротонии. Свидетелей таинства, что понятно, не было, а приор огласил тогда, что у брата было слабое сердце и он не выдержал волнений. И непонятно, то ли это правда и таинство ни при чем, то ли очень даже при чем, но монахи решили ни выносить сор из избы. А то ли они и сами ничего не поняли. На всякий случай и Нерин, и Клим, и другие мастера настоятельно советовали Дальгерту держаться от монастыря подальше, чтобы не повторить судьбу брата Онутия…
Даль поначалу так и планировал. Но, прожив в городе с месяц, понял, что просто так, наблюдая за делами белорясников снаружи, он ничего толкового не узнает…
Виль ему говорил: «Вляпаешься в белое, до конца жизни не отмоешься». Ильра, только узнав о его решении стать остиарием, перестала здороваться. Но на самом деле выхода у него не было: реальная власть в городке принадлежит монахам, а значит, и узнать что-нибудь стоящее о целях белых братьев можно, лишь приняв послушничество.
И до артефактов, которые хранятся в монастыре, тоже не добраться, если ты не носишь белую сутану и белый плащ. А артефактов в храмах и тайных кладовых у монахов может быть много – у них к магическим безделушкам свой не очень понятный интерес.
Одно утешает, священники сами никогда магией не пользуются, считая ее за смертный грех, и стараются лишний раз до наделенных волшебной силой предметов не дотрагиваться.
