Софья Ролдугина - Зажечь звезду
Ухмыляется. Не вижу, но чувствую совершенно ясно.
– Это вкусно.
Злюсь шутливо и пихаю его локтём в живот.
– А если без шуток? Ладно, с людьми связь односторонняя, а с другими шакаи-ар? Каково это – слышать, чувствовать всех вокруг, и знать, что тебя тоже видят насквозь?
Хохочет. Нет, ну почему в я всегда оказываюсь посмешищем?
– Ну Кси-иль…
Волосы у меня на затылке чуть шевелятся от его дыхания. От этого по спине пробегают мурашки, но отпусти он меня сейчас, сил отодвинуться не будет. Я не очень понимаю, почему так происходит, но мне… нравится.
– Найта, с чего ты взяла, что мы открыты друг для друга? Внутри клана – да, возможно, по крайней мере, в Северном друг от друга прятаться не принято. Плюс десяток-другой друзей из других кланов, и часть старейшин – их не так-то просто выставить из головы, а как бы иногда хотелось спрятаться… – В его голосе чувствуется досада. – А от прочих эмоции и мысли отсекаются. Почти намертво. Первое, чему учится шакаи-ар – контролировать эмпатию и телепатию.
Хмурюсь. Непонятно.
– А зачем? Разве открытость друг другу не сближает?
– Скорее, наоборот. – Он задумчив. – Слишком велик соблазн – узнать болевые точки соперника, ударить по ним… Слишком силен страх – попасть под удар. Нет, доверие – привилегия для очень узкого круга. Даже внутри одного клана оно держится на невозможности предать своего князя и собратьев.
– Вот как. – Мне становится грустно. Значит, для своих эмпатия – штука бесполезная. – Хоть в общении с людьми ваши способности помогают?
Его руки сжимают меня сильнее. Как будто он боится, то я исчезну.
– Чаще нет, чем да. Люди довольно быстро меняют решения и лгут даже себе. Хотя, конечно, риск быть обманутым уменьшается в разы – чувства врут реже, чем мысли. Но лучше всего не полагаться на эмпатию, а на простое правило: «Не доверяй никому, но делай вид, что поверил». Если не обезопасить себя так, то однажды чужое предательство тебя сломает.
Мотаю головой.
– Не сломает. Я доверяю только тем, кого люблю, а им могу простить всё. Даже предательство. Поэтому я не боюсь верить людям. А вот ты – трусишка, Максимилиан. Наверное, поэтому у тебя и друзей немного.
Он замирает. Когда заговаривает снова, голос похож на тающий лёд.
– Посмотрим, что ты скажешь, когда подрастёшь. И, ради всех богов, не вздумай верить мне.
Вспыхиваю. Последняя мысль была как раз о том, что Максимилиан, вытащивший меня из аллийских подземелий, моё доверие уже заслужил.
– Можно подумать, ты собираешься меня предавать, – ворчу.
Он хмыкает.
– Предаёт тот, кто клялся. Я тебе ничего не гарантировал, помни. Обещал постараться не причинять вреда, но не более.
– Это намёк? – возмущаюсь. – Вот подлец!
– О том и речь. Не стоит мне доверять… Потому что терять твоё доверие мне будет тяжело.
Его парадоксальные слова оставляют горьковатый привкус. Продолжать разговор представляется кощунством. Поэтому мы просто сидим и молчим, глядя на угасающий огонь.
Спиной я чувствую, как бьётся его сердце. Почему-то это кажется мне знаком его доверия.
Ну и пусть предаёт, воплощает свои жуткие планы, бросает и вообще делает, что хочет. Но я его уже не предам. И это – данность.
Наверное, я действительно дура.
Спустя несколько месяцев, Зелёный, кафе-мороженое.
– Вот идиотка-то! – ярится рыжая. – Бесхарактерная. Он же тебя чуть не убил, использовал по полной программе, а ты…
– Я люблю его.
– Да как ты можешь его любить, после того, что он сделал! Он предал, предал, предал, предал!
– Этна, я люблю его. И все. И ещё…
Она с такой яростью ковыряет мороженное в стаканчике, что пластиковая ложечка трескается.
– Что ещё?
– Я не могу предать его. Понимаешь? Он же нуждается во мне. Я просто обязана…
В её глазах появляется выражение «я-не-могу-понять-тебя-но-просто-поверю».
– Знаешь, Найта, тебя в музей нужно отдать. Под стекло. «Дура романтичная, особо верная».
Улыбаюсь. Почему-то я чувствую себя намного старше её. Да и вообще… старше.
– А разве это плохо, Этна? Быть идеалисткой? Быть верной?
Смотрит на меня. Очень внимательно. Взгляд тяжёлый, словно воздух вдруг уплотнился.
– Плохо ли… Ему – хорошо. А тебе – больно. Попомни мои слова. Не поумнеешь – ещё не раз обожжёшься.
А мне совсем не хочется уточнять, что Максимилиан был последним, кому я поверила без оговорок.
Некоторые вещи нельзя исправить, но больше я ошибаться не намерена.
Возврат
Феникс с ногами забралась на кровать и хлопнула в ладоши. У неё вообще много заклинаний было подвешено на такую вот символьную активацию. Хлопок, щелчок, крик.
Я прикрыла глаза, проверяя нити.
– Идеально легло. Слушай, завидую тебе. У меня блоки такими сплошными не получаются.
– Не всем же быть таким совершенством, как я, – хихикнула она. И почти сразу посерьёзнела: – Как впечатления от моих… родственничков?
– Ужасные, – честно созналась я. – Серго – помешанный на силе маньяк, Эмиль – интриган, Клод – тоже тот ещё манипулятор, Эмилия – сама наивность, Рой – агрессивный мизантроп, Эльза – эмоциональная, как ребёнок, и сама нуждается в опеке. И все поголовно повёрнуты на скрытности.
– А ещё – духи…
– Ну да. Тоже… хм, элемент неожиданности. Меня пугает, что один дух у них свободный… – созналась я.
Феникс очень внимательно разглядывала узоры на покрывале. Длиннющий ноготь механически царапал рельефную ткань. На губах блуждала рассеянная улыбка.
– Э… Найта, ты к чему?
– К тому, что у них могут быть виды на тебя. Близнецы уже родились «с начинкой», приёмыш Клода тоже скоро присоединится к семейке… Остаётся один дух, желающий заполучить тело, и взрослая, довольно могущественная сама по себе авайен.
– И что? – Подруга подняла на меня взгляд. По-мультяшному голубые глазищи были блаженно пустыми. Феникс очень хорошо умела скрывать наличие мыслей в своей хорошенькой головке.
Правда, непонятно, зачем играть в эти игры со мной. По привычке, что ли?
– То, что ты рискуешь превратиться в ведарси.
Она хлопнула ресницами и мечтательно хихикнула.
– А прикольно было бы. Вдруг бы я превратилась в настоящего феникса, а? Здорово… Как думаешь, есть у меня шансы на это?
Я подавилась вдохом.
– Эй… ты же не серьёзно? Наша звезда…
– Наша звезда – формальность, – скромно потупилась она. – В реальности мы ни разу не действовали впятером. Только лучами. Ты и Этна, ты и Айне, ты и я… Джайян вообще ни разу ни с кем не связывалась… И ещё… и ещё… Нэй… Ты такая смертельно мрачная, сдохнуть можно! Ну смени лицо, я же сейчас лопну… Бездна, я же пошутила…
Несколько секунд она сдерживалась, а потом залилась смехом. Я представила свою реакцию со стороны – медленно ползущие вверх брови, отвисшую челюсть и телячий взгляд – и тоже расхохоталась.
– Вот она, паранойя, – вырвалось у меня нервное. – Даже тебя подозревала, ужас.
– Больше доверия, товарищ. – Подруга ткнула меня кулачком в плечо, состроив уморительную рожицу. – Куда я от вас денусь… Только вот звезда здесь ни при чём. Мы же друзья в первую очередь, правда? Хотя стать фениксом… м-м-м… Хотелось бы полетать по-настоящему, конечно.
– Да ну тебя, – почти обиделась я. – Опять шутишь?
– А кто меня знает?
Я медленно выдохнула, успокаиваясь. Препираться таким образом мы могли бесконечно. А времени оставалось мало. Через полчаса за нами должен был зайти Эмиль и отвести в сад, откуда похитили Дафну. Скорее всего распутывание нитей затянется надолго, а без зелья я буду постоянно вылетать «в реальность». Вывод – до возвращения Серго ритуал начинать бессмысленно. Если действовать вслепую, можно случайно спалить узор потоком силы, вместо того чтобы заставить сиять единственную путеводную нить.
– Что делать будем? – Риторический вопрос.
Однако Феникс задумалась по-настоящему.
– Свяжись как-нибудь незаметно с Айне. Пусть подстрахует. Какие-то у меня предчувствия плохие, – сморщилась подруга.
А вот это уже проблема. Ладно, если у меня нервишки шалят, но если и мастерице не по себе, то есть уже повод задуматься. И побеспокоиться об отходных путях.
– Связаться, говоришь… Не знаю, получится ли. Простое заклинание отследить могут – неизвестно, кто и как за нами присматривает, а те же духи к магии очень чувствительны. Сложное я не потяну. Может, ты попробуешь? Плетение подскажу… – смущённо предложила я.
Феникс только фыркнула.
– Угу. Давайте намешаем огонь с водой. У нас силы противоположные, фиг наладишь связь. – Она с виноватым видом ковырнула покрывало. Ниточка тренькнула и оборвалась.
Ещё пара таких попыток, и точно дырка будет.
– Да уж, лучше не рисковать, – пришлось мне согласиться. – Ваши «лучи» противоположны по своей сути. Ладно, попробую сама справиться. Зеркальце найдётся?
Равейна зашарила по карманам. На потёртом покрывале постепенно выросла горка из «совершенно необходимых девушке мелочей». Помада, гребешок, щипчики, пилка, ещё одна помада, тушь, куча железной мелочи, бумажные платки, мятная жвачка, почему-то катушка чёрных ниток, и снова помада… Зеркальце обнаружилось во внутреннем кармане замшевой куртки, вместе с паспортом и чеком из продуктового магазина.
