Вместе - Дэйв Эггерс
– Если таков их выбор, то да.
Дилейни было нечего сказать. Он и прав, и не прав, но она ни в чем не сможет его убедить. Они останутся друзьями, но они больше не союзники.
– Раньше ты не был таким жестоким.
Уэс презрительно фыркнул – это тоже было новое в нем.
– Что? – спросила Дилейни.
– Нет, ничего.
– Что, Уэс? Говори!
– Да понимаешь, ты и сама не такая уж благородная. Не такая уж невинная овечка.
В разверзшейся тишине, переваривая жестокие эти слова, Дилейни осознала, что он проверял ее через “Дружка”.
– Господи, Уэс.
Он заглянул ей в глаза, потом опустил взгляд в пол.
– Ну и сколько у меня баллов?
– Неважно. Это просто помогло мне кое-что понять.
Дилейни была сломлена, уничтожена, и ей вдруг стало абсолютно все равно. Но оставался еще Ураган. Она пришла проститься с ним. Обогнув Уэса, Дилейни направилась к лифту.
Когда они вошли в комнату, Ураган слегка повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Он лежал на подстилке из искусственного меха в углу, под тонированным окном. Выпирающие ребра ходили ходуном при каждом вдохе. Дилейни присела на корточки и потрепала Урагана по голове; шерсть у пса стала сухой и ломкой. Он потянулся к ее руке.
– Он больше не бывает на улице, – сказал Уэс. – Я пытался посадить его в коляску, но он рычит.
– Он устал, – сказала Дилейни.
И я тоже устала.
– Мама с Урсулой хотят его усыпить. – Уэс погладил седую морду пса.
Дилейни взяла лапу собаки, растерла кожаные подушечки.
– Ты побудешь еще часок? – спросил Уэс.
Дилейни легла на пол рядом с Ураганом, глядя в его тоскливые глаза. Уэс уселся у стены и положил голову пса себе на колени. Тот прикрыл глаза, будто в облегчении. Уэс тоже закрыл глаза и гладил Урагана по носу, и они слушали, как замедляется его дыхание, пока оно не достигло почти идеального ритма – как тихие волны, набегающие на берег. И в какой-то момент волна отхлынула и больше не вернулась.
37
Конец “Вместе”
Дилейни так и заснула на полу и проснулась только холодным серебристым утром, укрытая одеялом. Уэса и Урагана не было. Гвен и Урсулы тоже. Было воскресенье, и по пути обратно на Трежер-Айленд она решила зайти на почту. Спустившись на первый этаж “Колонны”, она спрятала телефон в трещину в фундаменте и взяла велосипед Урсулы. Это давало хоть какой-то шанс, что о ее поездке не узнают. Она ехала, опустив голову и стараясь избегать камер, пока на перекрестке Гири и Мэйсоник не проехала на красный свет и не получила стыж. Вспышка уличной камеры обессмертила ее преступление, и, как будто этого было мало, какой-то проходивший мимо подросток снял ее своим телефоном.
На входе в Трог-Таун сегодня был другой дежурный – молодая женщина в цветастом деревенском платье. Дилейни, как и в прошлый раз, ощутила волну запахов, среди которых на этот раз явно присутствовал аромат пачули. Паркуя велосипед у шлагбаума, она заметила всполох рыжего меха. Прямо перед ней на дорогу выскочила лиса и скрылась в боковом проулке.
На почте она нашла в ящике только одно письмо. От Агарвал. Она понимала, что не слишком разумно читать его прямо здесь, но все же открыла.
Дорогая Дилейни!
Мне давно следовало поговорить с коллегами с кафедры религиоведения. Я только теперь до конца поняла смысл наблюдения.
Бог не так стар. Его/ее/их изобрели в разных уголках мира не больше десяти тысяч лет назад. Когда человеческие общины были маленькими и сплоченными, моральные ограничения были четкими и ясными для всех. Если ты украл любимую дубинку или прототип колеса у своего товарища по пещере, а в племени только двенадцать человек, то, конечно же, все быстро об этом узнают и справедливость будет восстановлена. Ты всегда на виду, и все знают, что происходит.
Но по мере роста численности населения преступления стали возможны, потому что их стало возможно совершать незаметно. Поэтому появилась необходимость изобрести всевидящее существо. Берегитесь, говорили те, кто придумал Бога, за вами следит праведное небесное око – даже если вокруг никого нет. (Концепция Санта-Клауса работает точно так же.)
А сегодня, по-видимому, распространение различных форм слежки и коллективное принуждение к исполнению общественных норм путем мгновенного глобального осуждения напрямую связаны с упадком идеи Бога и неизбежным крахом многих верований. Господь обещал наказание после смерти. Теперь оно настигает в считаные минуты. Карма была чем-то смутным и далеким – осуждение в Сети конкретно и быстро. И я бы сказала, что надежность внедрения морали через наблюдение нравится людям больше, чем эфемерные обещания богов/Бога прошлого.
Господь редко отвечал на молитвы, а вопли в киберпространство всегда получают отклик, какими бы безграмотными и злобными они ни были. Все, что раньше предлагал Бог – ответы, ясность, чудеса, имена для младенцев, – интернет делает лучше. Знаешь, сколько раз за последний год люди искали ответ на вопрос “В чем смысл жизни?” на ваших платформах? Двадцать один миллиард. И на каждый из этих запросов был дан ответ. Единственный вопрос, на который до сих пор получить ответ было нельзя: “Хороший ли я человек?”
Я полагаю, сейчас мы на пороге того, что “Вместе” или те, кто хочет быть поглощенным “Вместе”, начнут это определять – по крайней мере, заявят об этом. И это будет последним шагом. Каждому из нас присвоят число. Человек разумный станет человеком численным. Без сомнения, последуют еще миллионы самоубийств – тех, кого бесит цифровизация, – но зато остальные миллиарды смогут наконец спать спокойно.
Я продолжаю лечение, и пока все стабильно. И это хорошие новости, которые могут породить еще больше хороших новостей. Если опухоль не вырастет за следующий месяц, я смогу участвовать в программе экспериментального лечения. Согласна, в этом есть ирония: чтобы получить лечение, я должна стать здоровее.
Агарвал
Дилейни тупо смотрела на письмо. Потом вернула его в конверт, подняла глаза и чуть не подпрыгнула от неожиданности.
С другой стороны стекла на нее смотрел мужчина. Она отшатнулась. Он не пошевелился. Она медленно двинулась к стойке. Он не пошевелился. Его лицо было скрыто капюшоном, глаза – выпуклыми темными очками. Она уже была готова заорать и позвать на помощь, но тут он откинул капюшон, и она увидела, что это Габриэль Чу.
Она прислонилась к стене. Он беззаботно помахал ей. Она изобразила сердечный приступ. Он изобразил извинение, а потом махнул рукой куда-то влево. Он хотел, чтобы она пошла за ним. Дилейни попыталась взять себя в
