Дэвид Марусек - Счет по головам
— Теперь окунай руку в бак и берись за нашу креветку. Мэри взобралась наверх, просунула руку между металлическими частями манипулятора.
— Не вздумайте только включить эту штуку! — Мэри дышала ртом, но голова все равно кружилась от паров амниосиропа.
Кобурн, сложив руки, встал рядом с Хэтти.
— Вы все свихнулись, честное слово.
— Молчи и не отвлекай меня.
Сироп сквозь тонкий металл перчатки казался густым и теплым, череп — скользким. Внизу, под марлей, Мэри нащупала эмбрион.
— Ой! У него сердце бьется, я чувствую.
— Что и требовалось доказать, радость моя. — Хэтти вывела в комнату проекцию жизнедеятельности зародыша. — А теперь сожми-ка его.
— Сильно?
— Легонько.
Мэри охватила пальцами пульсирующий комочек.
— Вот так?
— Ты уже? Не знаю, достаточно ли. Отпусти и сожми опять, чуть покрепче.
— Она все неправильно делает, — сказал Кобурн.
— Правильно, правильно.
— Дайте-ка я. — Кобурн отстранил Мэри и велел Хэтти поднять манипулятор. Натянул перчатку, поднялся по лесенке, окунул руку в сироп. — Ну что?
Евангелины выстроились позади Хэтти. Она показала им на модели сердце эмбриона, бьющееся в ускоренном ритме.
— Если сердце сжать, частота его биения повышается. Чисто рефлекторная реакция, не затрагивающая высших функций мозга. Даже при коме третьего порядка рефлекс должен быть.
— Что там у тебя? — повторил Кобурн.
— Да так, ничего. Стабильный один-восемнадцать.
— Не может быть. — Медтехник вынул руку, стащил перчатку. — Эти контроллеры — самые надежные в мире. В них просто нельзя влезть. Не верю.
— Да что случилось? — забеспокоилась Мэри.
— Неправильные показатели. Кто-то похимичил с этим контроллером. Возможно, он с самого начала неверно показывал. Кто-то не хочет, чтобы наша больная поправилась.
Евангелины вздрогнули, как по команде, и Мэри спросила:
— Чем мы можем помочь?
Хэтти не успела ответить: за спиной у Мэри возник Консьерж.
— Вы и так уже помогли. Ты разочаровал меня, Кобурн, а всем остальным следовало уйти, пока еще была такая возможность. — Манипулятор снова опустился в резервуар и продолжил отсоединение черепа. Дренаж внизу открылся, амниосироп хлынул на пол. — Все вон, не то плохо будет! Скоро тут дышать невозможно станет из-за паров. Это и тебя касается, Кобурн. — Ментар распахнул дверь, но никто не двинулся с места, кроме медтехника, схватившего свой чемоданчик. — Хорошо, оставайтесь. Это только облегчит уборку. До свидания.
— Подожди меня, — крикнул Кобурн и выскочил за ментаром в дверь.
Мальчик и девочка, сопровождающие инвалидное кресло от Декейтерской станции до клиники Рузвельта, привлекли внимание многих медиапчел.
— Ссылаюсь на неприкосновенность моей личной жизни! — крикнула Китти, и пчелы ушли за пределы ее личностной зоны.
— Ну и зря, — сказал Богдан. — Нам понадобятся свидетели. Китти молча смерила его взглядом.
— Хьюберт-пояс, когда ты в последний раз пытался поговорить с Хьюбертом? — спросил Богдан.
— С тех пор как наша связь прервалась в 2.21 во вторник — ни разу.
— Ну так попытайся. Позвони во Внукор и скажи, что хочешь поговорить с ним.
— Уже. Они говорят, что у них нет такого.
— Понятно. Ты вот что, внеси это в список своих постоянных заданий. Звони им каждые пять минут и спрашивай Хьюберта. Заодно поищи и загрузи в себя какое-нибудь юридическое пособие.
— Зачем это? — поинтересовалась Китти.
— Хьюберт-пояс — интеллект не из мощных, но все-таки кое-что. Надо использовать все, что у нас имеется.
В одном квартале от клиники Богдан остановил кресло. За ними увязалось с полдюжины пчел. Одна по его знаку слетела вниз и открыла рамку с названием ее медиаканала и вопросом: «Этот человек — теленебесный хакер Самсон Кодьяк?»
— Он самый, — ответил Богдан, — а мы его софамильники.
— Вы, очевидно, направляетесь в клинику Рузвельта. Если так, то с какой целью?
Китти, отпихнув Богдана, заявила в наилучшей ретродевчоночьей манере:
— Там держат Эллен Старк против ее воли. Слышала? Эллен Старк. Самсон — ее отец и хочет спасти свою дочь.
Все остальные пчелы тут же насели на них и засыпали их вопросами. Богдану приходилось кричать, чтобы его услышали.
— И еще: ментар Самсона Хьюберт, арестованный Внукором, исчез. Точно так же исчез и Самсон в прошлом веке. Его взяли и отпустили только после прижигания. Самсон Пол Харджер-Кодьяк — первый и последний из обожженных. Мы требуем, чтобы его дочь и его ментара освободили немедленно! — Богдан с Китти влезли на кресло и помчались по улице. До чугунной арки они добрались в сопровождении сотен пчел — медиа, свидетелей, частных, сериальных, внукоровских. Кресло ехало по аллее из красного кирпича к мерцающим пресс-воротам.
Уровень амниосиропа упал ниже макушки черепа. Густая жидкость текла через открытый клапан, заливая мебель и ковры в нижней комнате.
Женщины столпились у распахнутых окон. Хэтти, набрав полные легкие воздуха, подбежала к резервуару и попыталась закрыть клапан руками, но только намочила туфли и брюки в сиропе.
— Он, по-моему, заряжен на всю катушку, — сказала она, вернувшись к окну. — Должен сохранять мозговые ткани в течение часа даже без бака с контроллером. Но будь у нас даже медэвак, везти ее все равно некуда. Всюду тот же Консьерж.
— Как насчет «Долголетия»? — спросила Синди.
— Собственность «Фейган Хелс Труп».
— Экстренная помощь?
— «Фейган Хелс Труп».
— Какая-нибудь большая ветеринарная клиника? — предложила Рената.
— Для чистокровных лошадей, например, — добавила Алекс.
— Тоже Фейган.
— Есть такое шоу — «Смертоносные мачете», — вспомнила Мэри. — Я видела их вчера в Миллениум-парке. С травморезервуарами.
Хэтти сняла с полки стеклянную вазу, выплеснула воду с тюльпанами на пол.
— Все лучше, чем ничего, — сказала она и подставила вазу под клапан.
Евангелины, следуя ее примеру, наполнили еще пару ваз, чайник, урны для мусора — все, что могло удерживать жидкость. Свою сумку Мэри тоже налила до краев.
— Сироп не должен слишком долго соприкасаться с кожей, — предупредила их Хэтти. Она поднялась к верху бака и открепила череп от хромового захвата.
— Поздно, — сказала Рената. — Я промочила ноги.
С Мэри произошло то же самое, и она ощущала обжигающий холод.
— И осторожней с контейнерами, — добавила Хэтти. — Амнио проедает почти все материалы. Набери в фольгоперчатки, Синди.
Ящики комода и урны в самом деле уже протекали, стеклянные вазы покрылись испариной. Сумка Мэри оказалась самой надежной емкостью.
— Думаешь, выдержит? — Хэтти вынула из бака череп вместе с зародышем.
— Думаю, да, — сказала Мэри. — Подкладка там прочная. Если ее развернуть, получится универсальный защитный костюм.
— Ну, тогда точно выдержит. — Медсестра опустила голову в сумку и огляделась, вытирая руки о форму. Фруктовая ваза, единственный другой подходящий по размерам сосуд, таяла, словно воск. Только сумка и фольгоперчатки остались неповрежденными. Одна перчатка вмещала около двух литров сиропа. — Надо найти еще несколько штук. — Хэтти принялась шарить в ящиках процедурных каталок. — Завязывать их надо вот так. — Еще три перчатки наполнили и завязали согласно инструкциям Хэтти.
— Туман боевого класса, — сказала белинда. Миви вернул бак медбайтору.
— Вы не можете войти в него? Эта клиника оказывает сопротивление правосудию!
— Уже нет. — Белинда дала своему отряду сигнал «по машинам». — Верховный суд только что отклонил ваше прошение.
— И вы позволите, чтобы это сошло им с рук?! — Но боевая машина уже удалялась, а вместе с ней и план Б.
Доктор Руссель потрепала своего спутника по плечу.
— Она теперь умерла. Очень жаль. Миви стряхнул ее руку.
— Приберегите свои сожаления, доктор. — Он повернул бак в руках медбайтора, открыл дверцу.
[Крошка Ханк, ты здесь?] Нет ответа.
Миви вынул канистру с пастой. Она сильно нагрелась и захлюпала, когда он ее потряс. Он швырнул испорченный дубль на заднее сиденье машины.
— Робот, за мной, — приказал он медбайтору и повел его вместе с баком через стоянку, к кирпичной дорожке. Доктор шла вместе с ними. У пресс-ворот стояли двое детей и инвалидное кресло, над лужайкой беспорядочным роем сновали пчелы, жертвы боевого тумана. — Я пошел, — сказал Миви доктору. — Бак, если придется, оставлю здесь, а голову вынесу прямо в руках. Решайте сами, пойдете вы со мной или нет. Крошка Ханк, обещавший вам полевой госпиталь, скапутился, а новый ментар скорее всего вашу сделку похерит.
Не дожидаясь, пока доктор переведет в уме его речь, он зашагал дальше. [Стрела, ты действительно знаешь убойный код?]