Стивен Хант - Небесный суд
Уравненный униженно бросился к ногам Тцлайлока.
— Будь вечно благословен, компатриот Тцлайлок! Тысяча благословений тебе!
По щекам Тцлайлока покатились слезы.
— Встань, брат. Теперь нет нужды гнуть спину перед кем бы то ни было. Ты тот, ради кого я все это сделал. Твои слова значат для меня много больше, чем я могу выразить.
Он посмотрел на жрецов культа саранчи. Те дружно махали руками, направляя дым от костра вверх. Тцлайлок разглядел тучу насекомых, кружившихся вокруг столба дыма. Ее очертания с каждым часом стали все заметнее и заметнее. Вот кто его самый главный союзник! Надежный, неутомимый, преданный. Каждый готов умереть без малейшего колебания, зная, что братья, что идут позади него, довершат начатое дело.
Тцлайлок поднял руку и обратился ко всем, кто мог его слышать.
— Я вижу совершенный мир, компатриоты! Мир, в котором мы не будем бороться друг против друга, как было раньше. Мы станем жить в мире и согласии как друзья, братья и сестры. И каждый равен остальным, каждый совершенен!
Уравненные были медлительны и не сразу принялись скандировать его имя. Однако постепенно мантра зазвучала под сводами внутреннего дворика более ритмично и размеренно. Тцлайлок не стал показывать виду, что разочарован, и кивнул. Ведь в конце концов это только начало. Их понимание процесса уравнивания разовьется по мере того, как тот станет обычной практикой, особенного после того, как в соответствии с планом в него вольется Свободное Государство Паровиков и вместе с Квотершифтом и Шакалией образует Союз Общей Доли. Средние показатели будут повышены. И каждый год будет означать прорыв к новым высотам, к новым свершениям. Каждый год станет очередным шагом вперед. И все будут шагать в ногу. Шагать вместе. Все как один.
Тцлайлок помог работнику — или работнице? — подняться на ноги и поднести мешок с окровавленными сердцами к жертвенному костру.
— Как бы я хотел сжечь свое мерзкое, несовершенное тело, компатриот! Увы, Уайлдкайотлям нужно не твое совершенное, прекрасное, симметричное тело, но моя гнусная плоть, ибо без нее они бессильны!
— Людям понятна ваша жертва, компатриот Тцлайлок, — ответил уравненный работник, вытряхивая содержимое мешка. — Тот, кто ведет за собой остальных, всегда жертвует собой больше, чем другие.
Тцлайлок отметил про себя, что в дальнем углу сгрудились военный эскорт и кучка придворных. Что ж, впереди новая работа. Даже если спать всего по несколько часов и полагаться на Уайлдкайотлей, чтобы те вселяли силы в его слабое, несовершенное тело, все равно работы у него будет невпроворот. Однако он докажет, что даже это ему по силам. Другого выхода у него нет. Тцлайлок выхватил из костра обугленное сердце и положил в рот.
— Люди будут питать меня, компатриоты. Так было и так будет.
Он подошел к придворным. Те подобострастно раздвинулись, уступая ему дорогу в зал, что совсем недавно был залом заседаний Палаты Стражей.
Скамьи были выломаны из пола, став топливом для костра в центре парламента, и теперь их место занимал огромный круглый стол, за которым все будут сидеть как равные. Увы, даже при всем желании Тцлайлок не мог приписать эту идею себе. Кажется, ее позаимствовали у какого-то из древних королей.
Наконец вернулись оба жреца, которых он ранее отправил с поручениями. Что ж, отлично. Тцлайлок посмотрел на того из них, который раньше был техником.
— Что с архивами Гринхолла?
— Когда мы взяли Гринхолл, компатриот Тцлайлок, там пытались устроить перегрузку котлов, вывести из строя машинный зал. Но мой жучок проник в диспетчерскую панель и помещал осуществлению гнусных контрреволюционных планов.
Тцлайлок раздраженно побарабанил пальцами по столу. Функционеры Гринхолла принимают решения, не спрашивая на то разрешения у Палаты Стражей? Похоже, кто-то воспользовался суматохой и теперь пытается взять инициативу в свои руки.
— Ты правильно поступил, брат. Мы не можем управлять Шакалией, не имея в своих руках транзакционных двигателей, — сказал он и повернулся к жрецу, который только что вернулся с инспекции пневматических тоннелей.
— Все прошло, как и планировалось, компатриот Тцлайлок, интуиция вас не подвела. Уайлдкайотли сумели обнаружить под завалами эхо лишь трех душ — воина-паровика, военного преступника по имени Никльби и предателя Вокстиона. Что касается компатриота Молли Темплар, меченого парня и герцога Фернитианского, то их следов там не обнаружили.
— Последние двое мне неинтересны, — произнес Тцлайлок. — Если по меченому парню кто-то и будет скорбеть, то только Флейр и его ненормальные друзья. Что касается герцога и его семьи, то они находятся в бегах вот уже несколько поколений. Как только мы поймаем этого мерзавца, его скользкий труп тотчас закачается перед Боунгейтом.
— Но компатриот Темплар…
— Верно. Моя прекрасная, моя храбрая девочка. В очередной раз в бегах, но теперь у нас нет квотершифтского графа, который помог бы нам выйти на ее след. В принципе, этого следовало ожидать. — Тцлайлок вновь обернулся к бывшему кочегару. — А вы пытались обнаружить второго оператора?
— Поскольку я имел в своем распоряжении все ресурсы Гринхолла, осуществить поиск не составило особого труда — гораздо легче, нежели тайком от всех запустить в барабаны моего карманного дружка. Код крови зарегистрирован лишь недавно. Вам станет ясно, почему это так, как только вы увидите его имя.
С этими словами жрец передал Тцлайлоку перфокарту. Тот прочел имя второго оператора — того, кто нес в себе проклятую кровь Гексмашины.
Жрец культа саранчи ожидал, что Тцлайлок рассмеется, как рассмеялся бы он сам по поводу иронии имени, однако вождь революции почему-то с предельной осторожностью положил карточку на стол.
— О, малышка Молли, моя милая, святая Молли Темплар. Теперь мне придется тебя уничтожить, моя славная глупышка. Ты утратила свое место в пантеоне людей.
— У меня есть имена сообщников компатриота Вокстиона, — произнес жрец культа саранчи. — Некоторые из них наверняка знают свое дело не хуже, чем он.
Тцлайлок улыбнулся.
— Компатриот Темплар больше не убегает от нас. Боюсь, что сейчас она бежит к нам. Последние несколько дней Уайлдкайотли получали хорошее питание, так давайте же попробуем новый вид охоты.
С этими словами Тцлайлок помахал стражникам и солдатам. Те ввели в зал шестерых мужчин. Самого старшего из них он узнал по иллюстрациям, которыми были обклеены стены домов Миддлстила в те дни, когда в городе орудовал так называемый Вайнсайдский Душитель. Надо сказать, преступник отличался завидным здоровьем, если сумел выжить в Боунгейте все эти годы. На шее виднелись красные рубцы — его трижды приговаривали к повешению. Какой, однако, неразумный ритуал шакалийского правосудия. Выживи трижды на виселице и тебе отменят смертный приговор. Тцлайлок жестом дал понять, что преступников нужно подвести поближе к алтарю в центре дворика. В век Гидеонова Воротника неразумное правило утратило свою силу. Воротник работал безотказно — вторая попытка не предусматривалась.
— Нам сказали, что нас запишут в Третью Бригаду! — рявкнул Душитель.
— Эта честь зарезервирована для ваших собратьев по Боунгейту, — ответил Тцлайлок. — Что касается ваших уникальных талантов, равно как и талантов ваших спутников, то мы найдем им достойное применение.
— Что угодно, лишь бы не назад в каталажку, — равнодушно ответил убийца.
— О, вы больше никогда не увидите стен своей камеры! — заверил его Тцлайлок.
Под протяжный речитатив жрецов дым над горой обугленных сердец начал принимать очертания челюстей гигантских насекомых. При виде шаманского священнодействия шестеро преступников принялись растерянно переминаться с ноги на ногу — облако колыхалось прямо перед их лицами, и они, словно загипнотизированные, смотрели на него, не в силах оторвать глаз от невиданного зрелища. Неожиданно, словно приняв для себя решение, облако устремилось к ним в ноздри, прокладывая себе дорогу в их черепные коробки. Дым жертвенного костра проник в тела несчастных, которые пошатывались, словно пьяные, распялив в немом крике рты.
Тцлайлок с удовлетворением наблюдал за происходящим. Шестеро здоровенных преступников выжили, несмотря на все ужасы пожизненного заключения в боунгейтской тюрьме, и вот теперь под действием Уайлдкайотлей их тела стали расти и раздуваться буквально на глазах. Тюремные робы на них затрещали по швам, словно то здесь, то там, под кожей у них начали вырастать огромные валуны.
Вайнсайдский Душитель повернулся к Тцлайлоку и посмотрел на него вращающимися зрачками.
— Я переделан.
— Верно, ты переделан. И ты знаешь, что тебе делать.
— Гексмашина не должна найти оператора. Если заделать трещины, я — мы — они — исчезнут. Оператор должен умереть.
